Вот так...

Холодный пронизывающий ветер попал ему за шиворот, как будто кто-то бросил кусок сизого прозекторского льда. Он поежился и засунул руки поглубже в карманы. Сигарета тихо тлела в уголке рта, он не курил, он просто держал ее во рту, пепел падал прямо на щегольское короткое пальто. Ему было наплевать. В последнее время ему на все было наплевать. Кроме нее. Она… она… она… Она мешала ему жить, дышать, думать. Он не мог работать, отдыхать, даже алкоголь, этот вечный друг и соратник всех истерзанных душ, даже он, всесильный, не приносил успокоения. Она преследовала его везде и всегда. Она стала его ангелом и его демоном. Она… она бродила незримой тенью за ним, она сидела на краю ванной, когда он принимал душ, она тихо наблюдала за ним из угла, когда он готовил себе нехитрый завтрак. Он везде натыкался на ее внимательный взгляд, и даже когда он задрал голову чтобы, как волк, завыть на луну от отчаяния, ночное небо так же молча посмотрело на него как и она. Она была всюду. Она… она… она… как же он ее ненавидел! О, боги, только вы знаете, как он ее ненавидел! Это было даже странно, он не умел чувствовать, то есть он раздражался, удивлялся, в общем, испытывал весь несложный каждодневный набор чувств, но от более глубоких переживаний он был надежно защищен шрамами былых обид. Но она.. ее он ненавидел. Ненавидел люто, яростно, до черноты в глазах и головокружения. Ее молчаливый все понимающий и все прощающий взгляд приводил его в бешенство. Вот и сейчас холодная ярость клокотала в нем, заставляя руки сжиматься в кулаки и щеки пылать лихорадочным румянцем. Она опять здесь! Она рядом! Он вздрогнул, окинул быстрым вороватым взглядом пустынную улицу и зашагал быстрее. За своей спиной он слышал неторопливое цоканье ее каблучков, он чувствовал ее запах. Он уже почти бежал. Он пытался уйти, но знал что все равно не уйдет. Знал, что она своей легкой неторопливой походкой все равно догонит его, догонит и на этот раз уже не отпустит. Он замедлил шаг и постепенно остановился. Воздух со свистом вырывался из груди, и не смотря на теплую погоду превращался в холодный колючий пар. Глаза затянуло красной пеленой беспомощной злости, и он их закрыл. Ее шаги приблизились к нему, она была совсем рядом, он слышал ее дыхание, ее волосы ласкали его лицо. Он приоткрыл глаза и наткнулся на ее взгляд - она как всегда молча смотрела на него. На этот раз он попал, это он понял так отчетливо, как будто кто-то сказал об этом, прокричал сиплым мегафонным голосом на весь мир. Он не мог оторвать взгляд от ее лучистых глаз, он не мог пошевелиться, не мог произнести ни слова. Она… она… она… ему хотелось кричать, бить ее по лицу наотмашь, причинить ей такую боль, как никто и никогда в жизни. Вдруг она заговорила. «Тебе страшно? Тебе больно? Ты ненавидишь меня? Сегодня я принесла тебе успокоение…» от ее улыбки его бросило в дрожь. В ее маленькой, нежной, хрупкой руке хищно блеснуло лезвие ножа. Он услышал глухой удар, и почувствовал, как что-то горячее потекло по груди, на живот. Еще удар. Еще. И еще. Она наносила удары ножом с какой-то дьявольской методичностью, монотонно, без злости, с застывшей кроткой улыбкой на лице, до тех пор, пока он, охнув, не осел на тротуар. Тогда она отбросила нож в сторону, села рядом с ним, положив его голову себе на колени. Он смотрел ей в глаза, она молчала, и только нежно гладила его лицо. Странно, но он совершенно не чувствовал боли, ему не было страшно и даже его ненависть куда-то ушла. Осталась только она. Она… она… она… Ангел? Дьявол? Его мысли путались. Она улыбнулась, в темноте блеснули ее зубы, и одним точным, безжалостным, резким движением вырвала его сердце из груди, он видел как оно бьется в ее руке, как блестит его кровь, стекающая по ее запястью. «Ты… ты… ты…кто ты?» только и смог прохрипеть он. «Любовь» ласково прошептала она…

(с) Аська Бякина