Адольф Мушг "Румпельштильц. Мелкобуржуазная трагедия" (отр.1)

Действующие лица:
Лёй, преподаватель истории в городской гимназии;
фрау Лёй, его жена;
Лукреция, их дочь, секретарь;
Мюнтер ,студент-медик.

                                                                  1.

Столовая, на первый взгляд похожая на школу танцев, столько стульев наставлено кругом. Посреди комнаты- накрытый белой скатертью обеденный стол, узкой стороной к публике; его пропорции позволяют предположить, что он тщательно подобран.  Такой себе столик. Он окружён шестью стульями, которые уже два-три десятилетия тому назад были дёшевы, да и откидные седалища выглядят нетактично. Слева- буфетного пошиба мебель, накрыта белой накидкой, среди стопок хлама- букет, искусственные цветы и несколько свеч на подставках, по обе строны этого комода  у стены запасные стулья с откидными сиденьями. В глубине слева -дверь, которая ведёт в коридор и далее на кухню. Средина стены в глубине сцены занята резным роялем, слева от которого на низком столике находится радиоприёмник. Справа- дверь в кабинет хозяина жилища. Кроме того, в правом дальнем углу находится низкое, но несомненно удобное кресло-качалка под торшером , чей абажур обезображен высохшими мошками, мотыльками и прочей нечистью; в пределе досягаемости там же -телефон. Справа- окно, небольшое, но обязательно- единственное в комнате; возможно- частично закрытое изнутри непокорной высокой порослью в горшке. Комната сродственна по времени со средним классом , для экономных, в такой комнате и живут и едят: когда хязайи на качалке читает газету, хозяйка хлопочет у стола. Комната, хоть в сущности пустая, выглядит меблированной: стоит только взгянуть на множество стульев- они как прутья клетки. Батарея центрального отопления. как водится, выпячена: большие розовые звенья её справа от рояля. Стены сплошь увешаны множеством картин, сособенно угол у кресла -там фамильные. Из всего многообразия выделяется большая картина над роялем, она единственная в раме, на ней- квадрат поверх другого квадрата, кисти одного из эпигонов Альбера (Аlber)*. Да не забыть ещё обычно-привычную, к сожалению малую хрустальную люстру. Для сцены следует выбрать нетяжёлую, чтоб висела на шнуре.
Общие замечения: комната как эта обставлена во-первых произвольно, во-вторых - наобум. Так реквизит ,собранный вместе, выглядит случайным, что на совести обитателей ,несомненно. Тайный ужас подобных покоев заключается ведь в том, что здесь должно быть иначе, что такой вот постольку-поскольку фиксированный порядок здесь (в неуютности которого провидится зло), на самом деле призрачен. Здесь простор мастерам рампы: пугающие тени и прочие искусно воплощённые иллюзии. Художнику сцены дана полная свобода творчества.

(Лёй в лучшем домашнем халате стоит у батареи центрального отопления, двумя пальцами опущенной руки держит газету, изредко нежно похлопывая ею себя по ноге. )
Лёй: Понимаешь ты, любовь моя?
(Фрау Лёй после затянувшейся паузы является из левой двери с вымытыми десертными тарелками, кладёт их на верхнюю стойку. Фрау Лёй несколько за пятьдесят, она бледна, она надела фартук поверх хорошего платья.)
Фрау Лёй: Да, отец.
Лёй: Гертруд!
(Она смотрит на мужа.)
Гертруд. Я не желаю этого.
Лёй (теперь смотрит в сторону, убирает хлам на полке с посудой.):
Ты никогда не спрашиваешь, ч е г о  я не желаю.
Фрау Лёй (не выглядит растерянной, без заметной вопросительной интонации): Чего не желаешь ты, отец?
Лёй: Того, что ты говоришь, ведь знаешь нечто, ты всегда ведёшь себя так, чтоб я был тих и не сдерживал тебя.
(Фрау Лёй начинает накрывать стол, но она уже осторожна, начеку, собрана.)
Я уж знаю, что думаешь ты. Думаешь, снова настнет твой день, о котором я и говорю. Верно ведь?
(Фрау Лёй замирает, клонит голову.)
И опять слёзы. Снова слёзы. Гертруд, у тебя всегда есть повод выставить меня нелюдью. Спрашиваю себя, что тебе с того?
Фрау Лёй (подымает голову, первые слоги произносит растерянно, затем говорит очень тихо): Будет здесь всё готово или нет?
Лёй (осматривает стол, затем удовлетворённо молвит): Естественно. От этого зависит жизнь.
Фрау Лёй:  Желаешь на кухне принять Рольфа?
Лёй (взвешивает слова): Рольф. Принять. Потихоньку, потихоньку, Гертруд.
                                      Господин зять не записан на приём, вовсе.
Фрау Лёй: Ты, значит, должен отказать.
Лёй: Гертруд, давай начистоту. Но, пожалуйста, без слёз, да? Если ты позволишь мне высказаться. Во-первых, мы тоже хороши. Во-вторых, кто закатил приготовления, со столовым серебром и камчатой скатертью? Кто купил вчера четыре фигуристые свечи ,восковые, Гертруд, не парафиновые, хоть парафин горит дольше, три франка девяносто раппов... девяносто! За штуку?
Фрау Лёй: Да, отец.
Лёй: И ты делаешь вид, будто я стал поперек дороги молодым.
Фрау Лёй: Это любезно с твоей стороны, отец, пожалуйста, прости.
(Намеревается уйти на кухню.)
Лёй (кладёт газету на рояль): Отец, отец. Когда-то звался я... как я звался, Гертруд?
Фрау Лёй: Виктор ,осталась четверть часа.
Лёй: Гертруд, да отставь ты всё и поди ко мне.
       (Она нервно выполняет сказанное. Он обнимает её.)
        А теперь?
Фрау Лёй(стремительно, польщена): Позволь мне пойти, мой... тюлень. У нас... у нас ещё будет довольно времени.
Лёй: Вишь ты.
       (Поцелуй не вполне удаётся.)
        После? Мы ещё малость поскачем.*
       (Отпускает её.)
        Однако, Гертруда. Нам следует постараться устроить всё как нельзя лучше...
Фрау Лёй (метнувшись вперёд): Да, Виктор.
                (Она уже за дверью.)
Лёй (кричит вслед): Мне помочь тебе?
Фрау Лёй: Нет, спасибо, Виктор. Тут всё так мудрено.
                (Он в ударе: теребит газету, складывает её. оставляет и прислоняется к батарее.)
Фрау Лёй: Не мог бы ты зажечь свечи?
Лёй (благодарно): "Не мог бы"? Если б ты меня хоть раз смогла попросить. Гертруд, ... знаешь ли, так, чтоб я смог ощутить то, что просьба важна... или чтоб я мог выполнить её лучше других. Ведь для этого немного нужно. А я был бы польщён.
(Фрау Лёй вот за снова расплачется.)
Кто б поверил, что ты однажды была детсадовской девочкой?
(Она проворно зажигает свечу и гасит электрический свет. Несмотря на это, муж замечает слёзы. Она зажигает и остальные свечи, ставит подсвечники на стол.)
Уютно. если бы газета, которую ты припасла мне чтоб я не наделал глупостей: её уже не почитаешь.
Фрау Лёй (тихо): Ты припас напитки?
Лёй: Напитки. Да, да. напитки суть отцовское. Можем ли мы хоть словом начистоту переброситься относительно вашего Рольфа, как думаешь? Это ведь наш последний шанс отклонить венчание.
Фрау Лёй: Прежде ты об этом не заговаривал.
                (Она покидает столовую. Он читает газету у самой свечи. Фрау Лёй приносит блюдо.)
Лёй: Ты хочешь сказать, что уже поздно и я в том виновен? Хочешь это сказать?
(Фрау Лёй снова удяляется.)
Лёй: (громко) Слишком много чести служанке. (Очень громко.) Насчёт напитков позабочусь особо! Отец справен!
(Отставив газету, исчезает за дверью. Фрау Лёй является с блюдом, сразу за ней- герр Лёй с ведёрком льда, в котором высится бутылка секта**. Он ставит ведёрко на нижнюю, свободную столешницу.)
Лёй: Ага! Подумаем ещё, Гертру. Жена врача как полумёртвая. Кроме того... (он осматривает проволочную пробку бутылки) ...врачи удят себе богатых жён.
Фрау Лёй: Снова устроим как в гостях с Луджи***? Пожалуйста, без речей.
Лёй: Я...
(В этот миг к вящему испугу раздаются три звонка в дверь.)
Фрау Лёй:  Поди открой, прошу. У неё нет при себе ключа.
Лёй (проворно): Посмотри на меня. Быстро умойся. Ведь всё лежит на мне.
Фрау Лёй: Я так боюсь, что ты затянешь речь, Виктор.
(Обое удаляются.
 Скоро за сценой раздаётся весёлый шум. Голос Лёя:)
   Мой дорогой доктор,... что? Ах так, обойдёмся без титулов, их можно и опустить... химическая промышленность тоже мало заботит, выдержал ли кто государственный экзамен или нет...
(Лёй, смеясь оказвыается в стороне у двери, пропускает пару: сначала дочь Лукрецию, в пуловере и брюках, ей около 28 лет, для взыскательного взгляда- некрасива, затем- её друга Рольфа Мюнтера, он несколько младше, худ, на лице его застыла глупая улыбка, его костюм производит впечатление непротокольного, вероятно, из-за клёпаных джинсов и рубашки поверх путовера с большим воротом. Если представить на Рольфе белых халат, в глаза бросится только его голова с тщательным пробором.)
Лукреция: Уходим ,Рольф, мы ощиблись дверью. Они ждут к ужину богатую тётушку.
Лёй: (Мюнтеру) Так вы завоевали профессию?
Мюнтер: Как? Да. конечно. Осталось всего ничего. (Осматривается.) Мне следовало б прийти с розами.
Лёй: И когда экзамен? Когда принесёте вы свою клятву Гиппократа: "Клянусь день и ночь безвозмездно оперировать страждущих..."?
Лукреция: Я пойду на кухню, Рольф. (удаляется)
Мюнтер: В марте всё решиться.
Лёй: (бросает испытующий взгляд на дверь): Не пугайтесь, мой дорогой. Дамы так рады горящим свечам.
Мюнтер: О, я...
Лёй: По-моему, мы могли б поужинать и на кухне. Ничего более подходящего нет. Вы не находите?
Мюнтер: Я нахожу довольно уютной эту комнату.
            (Лёй указывает на ведёрко со льдом и наконец начинает устраиваться за столом.)

______Примечания переводчика:______________
* дословно :"мы ещё друг с дружкой управимся как кучеры на малом отрезке пути".
** сект или зект, игристое вино ,см .http://www.imperiavkusa.ru/iv/iv.php?inc=archive/045_2003_12/art_2
*** ласкательное от Лукреция.
Название пьесы можно перевести как "захламлённый тихий омут"

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы