"Не задрот", говоря о задротах, говорит о собственной задроченности, только видно это чуть погодя, когда слышна фраза - "кризис среднего возраста", когда основной вывод из жизни звучит примерно так: -Идите на хуй все!-

На одинокий свой немой, кричащий дух, я не отвечу.

Он честный, искренний, но в "двух", мой слух не третий. 

Аккорды зрения пусты, как шарм забвения, 

А осязания мечты, похож на тление. 

Адреналина вкус и лишь, морока - память. 

Интуитивный  шаг  один и там усталость. 

Один, на поле никого, луна и ветер. 

Степь носит братский волчий вой, но я тут метил... 

Вот, с уважением границ идет зверь к дыму, 

Греться где мой костер и дух приняв терпимо. 

Он с пониманием, в упор пронзает взглядом, 

Он знает, евши мой паек, не отравиться ядом... 

А я, закутанный в тряпье, томным дыханием, 

Бессилен в том, что не мое я изваяние... 

И звезды молвят не о чем, своим молчанием, 

Готическая песня их - мое признание...

Так каждый шаг, где позади стена,

Где впереди сожженная пустыня, 

Вошедши в струны завтрашнего дня,

В звуки хитов вдохнется, прожитое ныне... 

Любовь глупа и оправдает вас.

Бросайте щит, скорее откройте лица. 

Рождением духа еще взойду для вас,

Лишь выжить дайте, обгорелой птице...

Любовь - больше чем секс, но нравственность - меньше чем Любовь...

Мы не там где хотим быть. Мы там где должны быть.

   

"Трем рехнувшимся углам"

На фоне сонных глаз и лопнувших сосудов, 
Плескались в каше аномалий уставшие "Бермуды".
Распяла их последнего трофея глубина,
Изыск порока чей, рвал в клок барханы дна...

На фоне сонных глаз и лопнувших сосудов,
Три бога отрывались на празднике Иуды.
Альпийский снег, их вдохновлял в пути,
Он их сливал в едино, чище не найти...

На фоне сонных глаз и лопнувших сосудов,
Столкнулся Орион, Венера, с ними Будда...
Под искусы огня играли их сердца,
Огнем пошли тела, взрываясь без конца.

На фоне сонных глаз и лопнувших сосудов,
Три светлые души сгорали огнем блуда.
Все три хотели сохранить Любовь,
Но с каждым шорохом сгорали, вновь и вновь...

Где было то, что не понять,

От-туда пахло смертным страхом. 

Там было то же что не взять, 

Там стали воины-монахи.

Имея то, что не убить,

Глупо сворачивать и прятать.,

Несет все глубже познавать,

Что бы не вздумалось оттрахать...

 

Я злобное гнобление пасмурного лета, 
Я контуры распахнутой души.
Надеждой умертвляющий рассветы,
Я тот кто говорил:  -дыши-...
Я аист передумавший нести младенца,
Я потерял его на пол пути.
Я в прошлой жизни выдумал "Освенцим",
А в позапрошлой самозванцем был в чести.
Я ненавидел нескромные улыбки, 
Под маску взглядом я пронзал лицо. 
Секунду каждую срывая по накидке,
Я рвал чеку вцепившись за кольцо...

Мой сон сегодня пред, утренним порогом,

Задумчивость и ужас породил...

Захлебываясь в крови, сам себя топил,

Я сам себя хлестал, приказом топить строго.

Я наслаждением пал   убив единорога. 

На каждом фонаре повис мой лучший друг...

Любовь ко мне стучалась, то был инфаркта стук 

И в небе отражалось просто убийство Б-га...

И я желал кричать, но рот был скуден звуком,

Мой вырвавшийся крик, был ужасом ночным,

Остолбенением...Просыпаясь, я вроде чуял дым.

Вдруг слышу:  -Рот закрой!-  От счастья даже хрюкнул...