Я научу тебя кружить

Листом засохшим в венском вальсе,

По будням вновь в бреду метаться,

А не над пропастью во ржи.

И в августовский звездопад

Мы будем тихо растворяться

На пару с тухнущим багрянцем

И дальней мудростью лампад.

Я научу тебя всему,

Плыть горьким дымом в лёгкой дрёме,

Осенний парк листами кровит

И разум привыкает к сну.

Я научу тебя словам,

Введу в  великий мир деталей,

Полоску неба гнут из стали

Бойницы окон по утрам.

Мы поиграем в чехарду

С  аллюзиями на эстетство,

Неподражаемо кокетство

Плодов, что Спас хранит в саду.

Я научу тебя любить

Неспешный ход осенних  хроник

Повествованья… и агоний

Всех чувств,

Что это за буржуйство?!
Сидел на скате ЗИЛа,
Нагрянуло вдруг чувство
И насмерть поразило!

Пронзило насквозь сердце,
Соляры пол-бидона,
(Похоже, по инерции)
Задело угол дома!

Я падаю на сваи…
Проклятые Амуры!
Разъели, гады, хари,
Не видят даже дула!

Родимая общественность,
Палят уж пусть в поэтов!
Их как клещей в орешнике!
Пусть нам творят про это!

P.S. Спасибо Master за тему, подсказанную вчера...

Полночь – время поэтам ваять,

Совести –  зубы почистить и спать,

Блоггеру – руки крутить наизнанку,

Ладно, допишет коммент спозаранку,

Трудно поэту творить ту нетленку,

Огненный взор вновь вперяет он в стенку…

Спать уж идите, ночные вы птицы,

Давай, мон шер, играть в слова,

Где нету мыслей, нет и чувства,

Мы притворяемся искусством,

Где брезжит свет едва-едва.

В кувшин, умыться, друг, налей

Священный свет утренних кухонь,

Рассвет – гусар и бабник, ухарь

Проскачет в даль пустых полей.

Бессмысленно средь площадей,

В душе промозгло, сыро, зябко,

Уборщица столетней тряпкой

Добре не плекати думки,

Файно не пестить надій,

В хмар золоті візерунки,

Впав відпочинути звір

Совісті. Ліно плескає

Пара підрізаних крил;

Сакура-сонце сідає

За дрібнорізьблений схил.

Вип’ємо навхиль, до донця

Всю променисту блакить

В мить нерішучості сонця,

                   На полный измен белый свет,

                   Законы людских аномалий

                   Погонят вспять бег млечных рек.

                   И выйдут, в шелках все и в ситцах,

                   Пороки и язвы души,

                   И скажут: «Пора породниться

                   Со всем, что так многих страшит».

                   И плюнет раз в небо фанатик,

                   И вытрут росу небеса,

                   И скажут: «Плюй лучше на глади,

                   Смотри, ведь какая краса –

                   Круги созерцать на просторах,

                   Разматывать нервов клубок,

                   И писать на всех тех, чей порох,

                   Где есть, всё ж ещё не промок».

                   И вспучится чрево угодий,

                   И мылом всхрапят егеря,

                   И кинутся рыскать в бесплодных,

                   Как думы поэта, полях.

                   И мне улыбнётся философ,

                   И капнет на блюдо слюной,

                   Цианистый калий вопросов

                   Блевотиной выйдет срамной.

                   И я вдруг споткнусь безнадёжно,

                   Что некому боле сказать,

                   Лишь в дворике где-то безбожно

                   Опять помянут чью-то мать.

Какие звёзды большие

Провинциальных дворов!

Секреты прочно зашиты

В подолах яблонь-волхвов.

Здесь в роли Экклезиаста

Покуда тёплый асфальт.

Хранил он так безучастно

Быль про напрасность утрат.

Какое дивное небо!

В нём как рукою подать

Имен созвездий гипербол

До мышь летучих кантат.

Сквозь призму резких движений

Путь млечный мелко дрожит.

Под ритм всех личных сомнений

И в такт вселенской всей лжи.

Какая куцая вечность!

Здесь тени листьев длинней!

Свет кухонь теплит беспечность

Разлившееся пиво -

Трагедии Шекспира

Отдыхают.

Салют цветёт над нами

Астр алыми венками,

Тихо тает.

Звёзд дальних словоблудство

И чистое искусство

Опьяненья.

И катит ветер детства

Помятое наследство

Как знаменье

Пакетов и стаканов;

Подобны истуканам

Постовые.

И теплят запах лета

Залитые рассветом