Подслушивая детские мысли

«Айпод, спички, пачка «ментола»,
Вот всё, что мне нужно взять в школу»

Голос Левитана

Я одену свою седину
И вьетнамские рыжие тапки,
Из художников старой закалки
Я один не пойду на войну,

Я взберусь на верхушку горы
Может Эльбруса, может Говерлы,
Многочисленны жизненны перлы
Не научат нисколько – увы!

Я устроюсь комфортно – узреть
Там поэты вступают в сраженья
С всяких птиц перелетною хренью,
С вереницей бессовестных лет,

Вон они – собирают слова
На борьбу с цветом павшего листья,
С дробью дождичка – очень завистлив
Взор поэта в сентябрьских дивах,

И во что не упрется мой взгляд
Все бои: с паутинкой на пашне,
С благовестом, что во дне вчерашнем,
С облаков танцем легких наяд,

С восхождением сизых дымов,
С ветром поступью анахорета,
И с дарами данайскими лета,
И с охотой, где ритм – зверолов.

Так отправь же немой свой вопрос
Змеем в хладные утренни дали
Вопрошать, кто же здесь побеждает
Риторизм, как погоду – у рос.

Отречение Св. Иоанна

Абсолютно свободен Иоанн Златоблог,
Он свой старенький «Поиск» снес в ломбард под залог,
И теперь толстым пони танцует душа,
Не обязан  писать – он идет не спеша.

С солнцем в небе тусует облако-крокодил,
Позабыв, что в поэме он его проглотил,
Но сейчас Иоанну стих – подобье ножа,
Отдохни, мой трудяга, мыши, карандаша!

Сколько радостей в жизни – прямо не перечесть!
В прошлом все – он  донес очень важную весть,
Волен щуриться слепо в блики пестры светил,
Что на странные знаки Патриарший разбил,

И шуршать листом палым (тоже жуть хорошо!)
Но без поисков рифмы, восклицаний «Нашёл!»
Полно делать стихам, извините, минет,
Он оставит другим титул зиц-рифмоплет,

Сигаретой для женщин его думы легки,
Пусть другие взведут анапестов курки,
Что же, хватит терзать жар-глаголом сонет
Коль пролился спасеньем созерцательный свет.

Необходимое послесловие (в свете последних событий)
Поразмыслив немножко, пришел к выводу, что не буду прятаться за формулировки типа «Все совпадения с реальными людьми и событиями являются совершенно случайными». Если и здесь зажимать себе рот (или многозначительно его прикрывать), то зачем вообще входить в сообщество? Общество и так успешно зажимает нам это самый рот на работе, дома, с кругу друзей – в разных «кружках по интересам». Я убедил себя не бояться быть исключенным из сообщества. Вся наша жизнь – цепь последовательных исключений из сообществ разного размера и значимости с Полным Исключением в финале. Образ Вани в стихотворении собирательный, но если кто-то вдруг надумает узнать в нем себя – узнавайте на здоровье.

Repay all your debts

 Раздай все долги,
 Вернись в свою осень,
 Где тени долги -
 Глубокие в просинь.
 
 Где запах теней -
 Все пряностью тленья,
 И холод ночей
 В них прячет сомненья.

 Где ветер, крутясь
 В листве утром ранним,
 Уйдет, растворя
 По небу туманы.

 Где воздух свежей
 И нет лучей света,
 Нот-листьев клише
 Той песни неспетой. 

Repay all your debts,
Come back to your autumn,
Where shadows are black
And long as a long time.

And where shadows' smell
Is spice with decaying,
And coldness of wells
Where hide-and-seek's playing.

Where wind spinning round
In leaves of cold mornings
Has blown mists out
While sky is still yawning.

Where air's chilly fresh
You'll find no light rays,
Notes-leaves clichs
Of songs still unpraised.

сентябрь 1994

Летать!

…и кочевые облака
Подсвечены знаменоносно
Приумножать их славу – просто
Летит каштан с полупинка,

Летят листочки-снегири,
Летят проклятья с грязных кухонь.
И, привлечен красой минуты,
Летит сквозь свод аквамарин,

Летят хундаи-поезда
Из «там, где плохо» в «там, где хуже»,
И с неба (в обрамленьи лужи) 
Скупой слезинкою – звезда,

Летят червивы короли,
И пролетает жизнь (напрасно),
Рыжеволуче-безучастно
Всю ночь порхают фонари,

Летит романс Жюльен-Мари,
Летят костры огнеопасно,
Из братьев Гримм всех страшных сказок
Ко мне слетелись упыри,

Влетает пыль в рентген луча,
Летит тумана добрый студень,
Он закрывает скорбны груды,
О мире дольнем лопоча.

P.S.
Поет-недоучка (девять классов пролетарской школы им. Ходжи Насреддина):
«Я попрошу не исправлять!
(Заметьте рифма …) 
Я сделал несколько ошибок
Сознательно. Айда летать!»

P.P.S.
Строгая воспитательница (институт благородных девиц в Смольном, ускоренные курсы суфражисток):
«Ребята! Автор допустил несколько ошибок! Давайте поможем ему и найдем их все!»

Посвящение другу

Мой друг - он полиглот матёрый,
Он посылает грады, сёла
Что в Лету канули, в века
На тридцати двух языках.

P.S.
Я попросил бы вас расслабиться
Того в онлайне друга нет
Я написал (чтоб вы осклабились)
С игривой легкостью "сонет".

2005-2011

Какая светлая печаль,
Какая благостная осень,
Что нищенкой вниманья просит,
Но нам всегда копейки жаль!

Но нам нет дела до того,
Как жертвенно сгорают клены,
Как солнце смотрится влюбленно
В зерцала луж и облаков.

Но мы полмира задымим,
Кострами ли, иль трубкой мира
Сияньем Рериха Памира
Взойдет поутру окн акрил.

Но право... не объять всего,
Что ниспадает, веет, тлеет,
Лай всех гиен-желаний злее,
Куски жирнее пирогов.

Какая мудрая тоска,
Какая призрачная жалость!
Всего чуть-чуть, всего лишь малость
Чтоб ввысь, и вширь, и... в никуда.

Пииту

Публичный комментарий на

Миль пардон, это только так кажется,
Что пространства ты меришь стихами,
Это чувства твои и чудачества
Мерят жизнь Гулливера шагами.

Осенних будней простота, где стих объемлет Пустота

Почему я уверен, что буду в порядке?
Как лет двадцать назад, я в гостях у иллюзий,
Вновь зарядит сентябрь на трофейной трехрядке
С маракасов листвы в мостовую дождь блюза.

А пока распадайся рыж-листом в прах и вечность,
А пока наливай черпаком рифм закаты,
Наслаждайся как фразы обретают конечность
Под мазком теплых солнц, под рукой каллиграфа.

Раскурись вальсотактно мерцающим дымом,
Что горчит эпилогом античных историй,
Затухай гулким эхом, по стенам гонимым
В пустоте Цицерона ждущих аудиторий.

Так чего ж ты застыл? Воспевай вновь багряно
Хищный отблеск луны в взгляде бабьего лета,
Построенья прочны - и с шуршаньем сафьяна
Лист кладет под сукно пестрый бал марафета.

Однажды в римской провинции

Как далече все злато империй!
Просто рядом – согбенные ветви
У рябин, что без всяких феерий
Раскраснелись на розе поветрий

И пусты председателей ложи
В древних двориках и палисадах
Император, похоже, низложен
Вместе с Фрейдом, маркизом де Садом

Разливает вино, но не ропщет
Разливается с запада пурпур
С опрокинутых кубков и плошек
Тихо капает время минутой

Мимо ясно-малиновой яви
Мимо рельсов в наш век проложеньем
Проповедник стиха что-то мямлит
Силясь в слове поймать отраженье

Однобоко золоченных сосен
И в июле созревших каштанов,
И пьянчуг, чей рассказ так несносен
Сквозь гудение кафе-шантанов,

И давидовы гордые звезды
Что скучают на брошенных ставнях,
И березы благие бересты,
Испещренные древним уставом

Что несменен от лета до лета – 
Ход луча через взвешенность пыли,
Через шелест сомненья, столь вреден,
И листы, что от солнца остыли,

И виденья, что снова отстали
От умчавшего лета экспресса
Император же осень в печали
Пьет с похмелья холодный «эспрессо».