Черный шум



Боян, умолкни, слышишь, друг,
Попридержи былины прытки,
До дури здесь словесных мук
Иль, как там правильно, - «в избытке»?
И смыслов не твори еще
Слов волшебством и кистью магий,
Кто вам сказал, что все не в счет?
Они не только на бумаге,
Они давно не на холсте,
Пусть нам сдается – мир не ропщет,
Астроном, добрый дон Хосе,
Сказал, что черных дыр все больше.
Вселенная устала от
Абрисов дивных, звуков томных,
И мирозданья вечный свод
Энергий и материй темных
На три четвертых полон уж,
Коль ты рисуешь светлы дали,
В аккордах, песнопеньях дюж,
Закрой… творенья каплет краник.
И ты в творцы себя не прочь,
Все, что мы создаем, столь черно,
Что если б мог ты слышать ночь,
То ясно различил: «Довольно!»
Какой же космос вмЕстит дум,
Чувств, мыслей необъятны рати?
Как нарастает черный шум…
Довольно. Полно. Просто хватит.

Без названия

У дома анемичная сирень
Ей, видимо, чего-то не хватает
Чтоб в половодье красок полном мае
Персидскими узорами гореть

Тюльпанов восхищенных лепестки
К земле стремятся слишком быстротечно
Чумацкий Шлях грустит о чем-то млечно
Каштанов пирамиды громоздкИ

Не попадают в рамки теорем
Взращенных Пифагором геометрий
Чего же не хватает? Лести ветра?
Или ирисов греческих трирем?

Колодцы нОчи дико глубоки
И выбраться из них, отнюдь, не просто
Дверь распахнуть и крикнуть: "Нужен воздух!"
В ответ услышать: "Тьфу ты, нечисть, сгинь!"

Абонент тимчасово недосяжний

Поклич мене на перший сік берез
Налитий в кришталі холодних ранків
Де Фрейд читає хмарам секс-лікбез
І сонце снить теплом в жертовність Данко

Де в затінку доношують сніги
Останні светри з танучою вовни
І проліски небесно-голубі
Розхитують для нас нечутні дзвони

Де б’є від серця аж до голови
Тюльпанам кров ритмічно і невпинно
Їх радіолокатори живі
На частоті весняної «латини»

Позви мене в подвір’ях і садах
Рожево абрикосами хурделить
Де спорожнів Амура сагайдак
І квіт пливе, як та Царівна-лебідь

Вже мандрівник к бузковим полюсам
Безхмарно зазирнув мені в обличчя
Та не шипіть, я добре знаю сам
Чому між квіточок ніхто не кличе

Уборка прошлогодней травы. Быстро и эффективно.



Мы сжигаем сухую,
Как память, траву
На полях и полянах,
Нами призванный всуе
Огонь-Маниту
Голубями к древлянам
Ринет, рвет и порхает,
Парсек и версту
Поглотив без заминки,
В самом черном из крАев
Не пишет Катулл,
Только жертвуют инки
Кровожадным, голодным
И многим богам
Как родных, так и пленных,
И, ликуя в свободе,
Цветок запылал
Небиблейской геенны,
Счесть ли кто соизволит
(Столь занят и смел)
Обгоревшие избы?
Что, деревья, заборы 
Жалко по простоте?
Их навалом в Отчизне…
Проплывет клин-каноэ
Обронит сквозь лет:
«Гусь свинье не товарищ…»
Над моею страною
Знакомо встает
Сладкий запах пожарищ.