Если бы не было войны (часть 2)
- 07.04.11, 14:26
Ну а что с внутренними ресурсами?
СССР всегда нормально развивался только когда были стимулы для сверхнапряжения: сперва борьба с белыми, потом борьба с контрой, потом борьба с кулаками и подкулачниками, потом борьба за выполнение пятилетних планов, потом борьба с разными уклонами и троцкистами-вредителями, потом борьбе с фашистскими шпионами, потом борьба с немецко-фашистскими гадами, потом борьба за восстановление разрушенного войной и т.д., и т.п.
Понятно, что все эти кампании борьбы постоянно уничтожали наиболее ярких и талантливых людей. Сам Сталин был человеком редкостно некреативным. За всю свою биографию Сталин не родил ни одной оригинальной идеи (за исключением идеи абсолютной личной власти, которая тоже была не оригинальной). При этом Сталин знал за собой этот дефект и поэтому всегда пользовался идеями других людей: Ленина, Троцкого, Каменева, Рыкова, Зиновьева, Бухарина, а позднее и Гитлера. Но все эти бесконечные кампании борьбы с внутренними врагами к 1941 году привели к тому, что, собственно, оригинальных, ярких людей и их идей не осталось. Вокруг Сталина сплотилось посредственная серость – люди сами по себе не глупые, но также оригинальными идеями не блещущие.
Понятно, что сразу после 1933 года Сталин начал образцово копировать Третий Рейх (там, где это было возможно). Мало кто обращает внимание, что даже идея политической чистки партии не является сталинской идеей. Датой начала т.н. «большого террора» в СССР называют 1 декабря 1934 года – убийство Кирова. Но при этом не обращают внимание, что это было после того, как Гитлер у себя провёл образцово-показательную чистку («Ночь длинных ножей»). Сталин умел ловить красивые идеи на лету. Идея кровавой массовой чистки ему понравилась. Но не только это. Сталину вообще многое нравилось в Третьем Рейхе, особенно эстетика. Опять же, мало обращают внимание, что лучшие советские фильмы 30-х приходятся на вторую половину этого десятилетия, то есть период, когда в Германии правил Гитлер. Нацисты фонтанировали визуальными идеями и частично оплодотворяли ими унылый сталинский СССР.
То есть если говорить о золотом периоде сталинской эпохи, то это конечно вторая половина 30-х – и вплоть до 1941 года. Этот период соревнования СССР не с капиталистическими Англией, Францией и США, а с национал-социалистической Германией. Символом этого соревнования стала Всемирная выставка в Париже 1937 года, когда с советского и немецкого павильонов друг на друга летели мухинские рабочий и колхозница и шпееровский орёл со свастикой.
В 1939 году Сталин отчаянно сигнализировал Гитлеру, что готов пойти на сближение. Уже 10 марта 1939 года в своей речи на XVIII съезде ВКП(б) Сталин обвинил Англию и Францию в том, что они натравливают СССР на Германию, а СССР это совершенно не выгодно. Не ограничившись этим прозрачным намёком (который, разумеется, был замечен в Берлине), 3 мая Сталин сместил с поста наркома иностранных дел Литвинова (еврея, который подвергался в Рейхе постоянным нападкам в прессе) и заменил его на Молотова. После такой замены Москва по дипканалам запросила Берлин, может это позитивно сказаться на немецкой позиции. Вечером 26 июня чиновник экономического отдела МИД Германии Юлиус Шнуре встретился с двумя советскими дипломатами на ужине, одним из которых был советский временный поверенный в делах Георгий Астахов. Астахов прямо заявил, что в Москве не могут понять, почему национал-социалистическая Германия так враждебно относится к СССР. На этом ужине вчерне были оговорены основные пункты будущего договора. Апофеозом стало политическое сближение режимов, вылившееся в подписание пакта Молотова-Риббентропа.
Но такого рода заигрывания и воровство идей для СССР таил опасность. Ибо Страна Советов была страной насквозь идеологизированной, следовательно, мало-помалу она начинала идти в фарватере национал-социалистической Германии. Свои носители оригинальных марксистских идей либо перебиты, либо сидят в лагерях, либо просто помалкивают. А воровать идеи у кого-то надо. Германия весьма кстати, как рассадница идей, поскольку нацисты просто фонтанировали всевозможными креативами.
Что же получается? Допустим, что должны были видеть в альтернативном 1945 году советские люди? Войны никакой нет. Образ национал-социалистической Германии, следовательно, не имеет мрачной кровавой окраски. Напротив, Третий Рейх для советских людей предстаёт этакой страной Золотого века, в которой реализовано то, что не реализовано в СССР: трудящиеся в Рейхе имеют возможность отдыхать куда шикарнее, чем советские трудящиеся – к их услугах комфортабельнейшие суда типа лайнера «Вильгельм Густлофф», про который Роберт Лей сказал: суда этого типа могли «предоставить возможность… слесарям Баварии, почтальонам Кёльна, домохозяйкам Бремена по крайней мере раз в году осуществить доступное по цене морское путешествие на Мадейру, по побережью Средиземного моря, к берегам Норвегии и Африки». Мог ли слесарь из, допустим, Рязани, да хотя бы и из Москвы, позволить себе морское комфортабельное путешествие к берегам Африки? Уже смешно. Кроме того, частная собственность, частный бизнес в Рейхе не ликвидированы, национальный бизнес имеет всяческую поддержку со стороны государства.
Кроме того не было такого массового взаимного истребления в ходе гражданской войны, ибо такой войны не было, а большинство политических противников в лице коммунистов не только не уничтожены, а прощены и влились в общую жизнь. Даже Тельмана не расстреляли. Собственно, даже еврейский вопрос в Германии приобрёл известный сегодня массовый кровавый привкус уже в разгар войны (решение об «окончательном решении» Гитлер принял 11 ноября 1941 года, т.е. уже после нападения на СССР). Если же учесть, что объективной информации о Третьем Рейхе советские люди иметь не могли, а питались в основном полуслухами или рассказами из третьих рук (как это было в отношении США в 70-х годах), то по любому для советского человека национал-социалистическая Германия выглядела бы куда привлекательнее социалистического СССР.
Дабы не углубляться в идеологические нюансы, если бы не было войны, для массы советских людей возник бы привлекательный – и частично мифологизированной – образ другой страны, с другой политической системой, с другими ценностями и целями, и всё острее и всё тотальнее ширилось бы настроение: «вот если бы у нас было, как у них, тогда было бы хорошо».
Реально это явление в массовом сознании советских людей возникло во второй половине 70-х годов по отношению к США. Но если бы не было войны, то точно такие же процессы возобладали бы уже в конце 40-х, в крайнем случае – в начале 50-х, по отношению к Германии. С точно такими же последствиями. Лишь война не дала этому произойти.
Если посмотреть на политическую карту этой гипотетической Европы 1945 года без войны, то абсолютным идейным лидером является Третий Рейх. За исключением Франции и Англии все остальные стран Европы являются родственными германскому режимами: от фашистской Италии до фалангистской Испании, включая страны Восточной Европы. Опять же, такая политическая организация Европы оказывает пропагандистское давление на советский народ. В СССР народ видит, что в Германии, которая тоже называет себя социалистической, люди живут куда веселее и счастливее. При этом какие-то детали немецкого быта, вроде гестапо, советских людей конечно особо волновать не могут, ибо советский человек к 40-м годам привык к тому, что тайная политическая полиция является неотъемлемой частью быта. Так что выбирая между двумя режимами с тайной полицией, – один режим позволяет частное предпринимательство, а другой за него расстреливает, один отпускает своих слесарей к берегам Африки, а другой отправляет валить тайгу за одну мысль об этом, – очевидно, в пользу какого режима должен был сделать свой выбор советский человек. А если ещё добавить сюда автобаны и программу народного автомобиля, согласно которой каждая немецкая семья к концу 40-х должна была иметь свой собственный автомобиль, было очевидно, на чьей стороне должны были оказаться симпатии советского народа к концу 40-х. Если бы не было войны.
А что, собственно, представлял из себя пресловутый советский народ в моральном плане к 1941 году? Во многом о настроениях, превалирующих в обществе, можно сложить представление по книгам и фильмам, написанным и снятым в тот или иной период. Например, интересно бытовое описание советской Москвы и советских людей, сделанное Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита», принявшим свой окончательный вид в 1940 году, то есть накануне войны. Но «Мастер и Маргарита» – это всё-таки фантасмагория. Посмотрим что-нибудь другое.
Берём хрестоматийную картину «Сердца четырёх», снятую как раз накануне войны. Смотрим. Что мы видим? Мы видим общество, которое не собирается строить никакого коммунизма, а просто живёт своей жизнью, которая по крайней мере в данном социальном срезе (представители науки и армия) – весьма лёгкая и весёлая. О чём говорят герои фильм? Да о всякой ерунде. Такой фильм (по сюжету) вполне мог быть снять в Америке. Очень любопытны эпизоды армейского быта, особенно показ красноармейца Ершова в исполнении Санаева. О чём он думает? О том, как защищать Советскую Родину от империалистов и фашистских гадов? Да ничего подобного! Он сочиняет письмо любимой домой. А лейтенант Колчин (Самойлов), вместо того, чтобы прочитать ему политлекцию о мировом положении, помогает сочинить письмецо.
А песенки из фильма?
Что случилось в сердце строгом
растревоженном моём?
По тропинкам, по дорогам
Хорошо идти вдвоём...
От самой от себя убегу,
Но тебя разлюбить не могу
Или:
Всё стало вокруг
Голубым и зелёным.
В ручьях забурлила,
Запела вода.
Вся жизнь потекла
По весенним законам.
Теперь от любви
Не уйти никуда,
Не уйти никуда,
Никуда.
Всё так легко, так весело, самая большая неприятность – это неожиданный дождь, загоняющий двоих под перевёрнутую лодку и общая запутанность любовных отношений. И этот фильм снят буквально накануне самой страшной в истории страны войны?! Ведь буквально через месяц миллионы этих красноармейцев Ершовых, старших лейтенантов Колчиных и наскоро мобилизованных в армию биологов Заварцевых вступят в бой, а потом, бросая оружие и военную технику, побегут от наступающих немцев в тыл или будут сдаваться тысячами, десятками тысяч тем самым немцам, которые несут тот тип цивилизации, который должен был видеться советским людям куда более привлекательной, чем сталинская цивилизация.
Сталин настроение людей чувствовал очень хорошо. Исследователи обычно рассматривают пакт Молотова-Риббентропа и общее сближение Гитлера и Сталина исключительно через призму мировой обстановки того времени. И никто не хочет замечать очевидного, того, что лежит на поверхности: не Сталин, как таковой, желал этого сближения, а большая часть советского народа испытывала симпатию к гитлеровской Германии и жаждала окончания противостояния Рейх vs. СССР и начала мирных добрососедских отношений. И пакт Молотова-Риббентропа это обеспечил. Именно поэтому так беспечны и веселы герои фильма «Сердца четырёх» – они рады происходящему и не верят в возможность войны. Нечто похожее происходило в СССР Брежнева и позднее. Радость советских людей началу установления добрососедских отношений с США была неподдельной. И Горбачёва с большим энтузиазмом встречали поначалу именно за это: он прекратил вражду с США и начал модернизацию экономики страны в сторону адаптации под мировую систему хозяйствования.
Ну ладно, вернёмся снова в гипотетические 50-е года. Что там происходило бы, если бы не было войны? Европа выстраивается вокруг Третьего Рейха. Как развивались бы Франция и Англия разбирать не будем. Для простоты предположим, что их политическое устройство осталось неизменным. США не стали таким мировым гегемоном, поскольку не зарабатывали на военных поставках (войны не было) и доллар не стал мировой валютой. Но, тем не менее, промышленная мощь США, судя по всему, всё равно на первом месте в мире (мло вероятно, что Германия смогла бы их обогнать к 50-м). То есть мир двуполярный: США и страны демократии (которых немного – Франция, Англия, скандинавы), которым экономически и идеологически противостоит Третий Рейх и страны родственных условно фашистских режимов (Италия, Испания, Португалия, Венгрия, Румыния, Словакия, Болгария, Финляндия, Япония). Кстати, если бы не было войны, то СССР не смог дотянуться до белоэмиграции в Европе, а, стало быть, огромное количество белоэмигрантов продолжают вести пропаганду против СССР, живя в Германии.
А Советский Союз? Советский Союз, собственно, оказывается изолирован. Мировой социалистической системы на базе марксистской идеологии не создано. Стран Третьего мира нету (колонии остались под пятой метрополий). Собственная промышленность в Сибири не получила такого внезапно быстрого развития, как в военные годы, космической промышленности нет, компьютерной – нет. Собственная лёгкая промышленность, как была разрушена после революции, так никогда и не возродилась по настоящему настолько, чтобы адекватно удовлетворять потребности граждан. Сельское хозяйство – тоже самое.
Население? С одной стороны его гораздо больше, чем после реальной войны. С другой – характер населения, его моральные качества совершенно иные.
Во-первых, у населения нет ощущения победителя над страшным и сильным врагом. Насколько сильным мотивирующим фактором является это ощущения становится ясно, если посмотреть, что на этом «Мы победили в 1945 году» паразитируют до сих пор. Но войны не было, значит не было и победы, а, стало быть, и новой спайки и энтузиазма народа. Симпатии населения, как я постарался показать выше, скорее всего на стороне Рейха или (в меньшей степени), на стороне США.
Во-вторых, а каково отношение населения к своей стране? Да мы примерно знаем какое – 1941 год это показал. Кто в 1941 году массово разбегался и сдавался в немецкий плен? Люди, воспитанные при царе? Да ничуть не бывало. В первые месяцы войны воевала армия, укомплектованная призывниками, то есть людьми, примерно 1923 года рождения. Они родились уже при СССР, с самой колыбели подвергались обработке коммунистической пропаганде, их воспитывали в духе приверженности идея коммунизма, верности партии, пролетарскому интернационализму и прочему в таком духе. Но они показали, что класть свою жизнь за это всё не желают, а хотят сохранить свою жизнь, ценой даже поражения. Лишь когда начался массовая мобилизация, когда воевать начали старшие поколения, воспитанные при царе в духе верности идеям Отечеству, когда Сталин включил на всю катушку пластинку про «Родина мать зовёт» и забыл про «пролетарский интернационализм». Воспитанные при царе мужики вспомнили то, чему их воспитывали с молоком матери и поверили в то, что сталинский режим в самом деле может трансформироваться во что-то нормальное. Вот тогда началась упорная война.
Но если войны не было, то все эти миллионы молодых, воспитанных в советской системе молодых людей, и совершенно не любящих эту систему, не погибли, остались жить. И все их мысли – пусть даже подсознательные – о сталинском режиме, остались жить вместе с ними.
Весьма специфическая ситуация на окраинах. Если не было войны, то с одной стороны не возникло бы партизанское националистическое движение Украины и Прибалтики. С другой стороны, люди, которые формировали эти движения, остались живы и здоровы, продолжают жить среди советских людей и свои настроения усиленно передают окружающим, что ещё больше подтачивает действенность коммунистического агитпропа. И у людей в массе появляются следующие настроения: а если вокруг нас люди живут лучше – пример Рейха, Франции и США, – то во имя чего мы-то должны мучаться в этой идиотской, построенной коммунистами системе? Причём эти настроения охватывают не только нижние слои населения, в руководстве эти настроения ещё сильнее, поскольку руководство лучше знает реальность. То есть в 50-х годах в СССР начинают идти те социальные процессы, которые нам известны по 80-м годам. Итог был бы тем же самым.
Таким образом, что было бы, если бы не было войны? Ответ очевиден: СССР деградировал бы и прекратил своё существование на несколько десятков лет раньше.
PS: Конечно, я оставляю за кадром вопрос о том, а что случилось бы с Третьим Рейхом, если бы не было войны и он просуществовал до 50-х годов, как минимум. Ибо, поскольку партийная система была сходной, то он точно также был подвержен процессам партийной деградации в условиях существования идеологической партийной монополии на истину. Но данное рассмотрение выходит за рамки предложенной концепции. Как говорится, это уже совсем другая история.
3
Коментарі