Aghtung Warning Внимание! Писал это не я а мой дед он меня попросил как то опубликовать это дело и я в силу своей фантазии выкинул всё это на i.ua кому чо интересно обращайтесь!!!!!

Основание есть то количество, которое сохраняется в результате качественной случайности и продолжает свою бесконечную реализацию в новом качестве.  Основание осваивается качеством в процессе его количественного развития и определяет качество от его исходной единичности (случайности) до результирующей всеобщности (необходимости). Для христианского качества сознания основанием является его дохристианское состояние, предельно определенное в своем завершении иудаизмом.  Иудаизм - основание христианства представляет сознание в непосредственном единстве с материальностью – прахом. Человеческое определение в иудаизме сводится к праху, и следствием этого является отсутствие бессмертия. Христианское качество возникает в иудаизме и крайне противопоставляет себя ему снятостью материальности в нематериальности сознания, в уничтожении материальной конечности и спасении. Непосредственное состояние христианства, рассмотренное в предыдущей статье, есть основная часть всего исторического христианского процесса человечества, и эта первая часть претендует на его полную завершенность бесконечным наращиванием всемогущества христианского сознания от единичности (случайности) бога Иисуса Христа до его всеобщности (необходимости) в аллахе.  Всякое количество сознаний безусловно снимается в качестве аллаха и это есть покорность.  Бесконечный процесс освоения количества в исламе реализуется качественно - случайно переходом к западному христианству. Количество сознаний снято в качестве воли. В этом качестве дискретные носители сознаний – ничто превратились в непрерывную субстанциональную реальность, которая и есть носитель воли – движения. В качестве воли смоделирован переход от непосредственности бытия к его особенности, начатой с сингулярного взрыва и последующего расширения пространства.  Воля – западнохристианское образование, противоположное покорности непосредственного христианского процесса, завершаемого исламом. Воля противоположна также и всеобщности – необходимости восточного христианства. Понятие воли является определяющим для западнохристианского исторического процесса.  Непосредственность качества воли – божественной воли проявляется в случайности творения мироздания, которое в результате оказывается представленным единичными вещами. Таково определение качества воли в средневековом номинализме. В единичности вещей проявляется количественное, разумно постигаемое основание качества воли, которое есть дохристианское состояние, предельно конкретизированное в иудаизме. Иудаизм при этом понимается широко – как сохранение и утверждение в каждом человеке его животного основания, представленного животными чувствами, как дохристианское состояние человечества. Если в непосредственном христианском процессе христианство сохраняло единство со своим иудейским основанием, то в особенности западного христианства качество выделено из основания и есть непрерывность, противопоставленная дискретности основания.   Основание являет себя как материальность, тяготеющая к своему нематериальному центру – абсолюту несуществования, а божественная воля, наоборот, расширяется.  О. Шпенглер определяет возникновение западного христианства через просыпающуюся в 10 веке фаустовскую душу. (1.С.214). Определению фаустовской души соответствует состояние предельной напряженности христианского количества в качестве ислама в Испании и выделенность западного христианства из христианского непосредственного состояния в 1054 году. «Фаустовское же духовенство, которое еще в 900 году не играло особо существенной роли, очень быстро начинает приобретать значение посредника между всем человечеством и макрокосмом…оно достигает своей кульминации в идее папства».(1.С.460). До 10 века в западном средневковье сильно влияние ислама с его необходимостью покорности. Это состояние не дает возможности развернуться фаустовской свободе души («Свободный дух – роковое слово!».1.С.116). «Фаустовское таинство покаяния подразумевает наличие сильной и свободной воли, преодолевающей себя, но ислам как раз предполагает невозможность существования собственного Я».(1.С.308). Бл. Августин мыслит по - исламски еще до ислама.  «В действительности Августин был последним великим мыслителем раннеарабской схоластики, а не воплощением западноевропейского духа».(1.С.309). Поведение Карла Великого и архитектура (церковь в Аахене) свидетельствуют о сохранении исламского мировосприятия. «В Карле Великом ярко проявляется смесь прачеловеческой душевности, свойственной периоду пробуждения культуры, и духовность более позднего периода. Отдельные черты его правления позволяют охарактеризовать его как «халифа–франкистанского».(1.С.109). Воля божественная и воля фаустовская, представляющая основание, в своих крайних определениях соответствует добру и злу. Так конкретизирована христианская эмоциональность – мажорность и иудейская апокалиптическая минорность.Качество божественной воли определяется от исходной единичности (случайности) до результирующей всеобщности (необходимости) через освоение своей количественной реальности, представленной как непрерывностью – субстанцией, так и дискретным основанием. Злом оказывается реальность (материалоноситель), а добром – ирреальность качества, данная как смысл и цель.И добро и зло осваиваются образно – эмоционально. Добро – Мария заступница - это небесное, а зло – это земное.(1.С.375).Зло Средневековья так представлено Шопенгауэром: «сравнение оказалось бы скорее даже не в пользу христианства, если принять во внимание длинный список сопровождающих его бесчеловечных жестокостей в многочисленных религиозных войнах, непростительных крестовых походах, в истреблении значительной доли коренных обитателей Америки и заселении этой части света пригнанными из Африки рабами – неграми, без права, без намека на право, вырванными из своих семей, своего отечества, своей части света и обреченными на бесконечную каторжную работу; в неустанных преследованиях еретиков и вопиющих инквизиторских трибуналах, в Варфоломеевской ночи, в казни 18000 нидерландцев Альбою и т. д.» (6.С.226). Противоположности добра (бога) и зла (дьявола), имеют противоположные направленности развития. Так добро устремлено вперед и есть положительность, созидательность, а зло направлено назад – в абсолют несуществования и есть отрицательность – разрушение.Божественная воля – качество, устремленное к своей завершенности не только особенной, но и всеобщей. Направленность особенности качества вперед характеризуется утверждением его внешней определенности. И эта внешняя определенность развивается от идеала, через идею, к практике и потенциально присутствует уже в Средневековье. В Средневековье реализуется первая – основная часть процесса западного христианства. Первая часть претендует на полную завершенность процесса абсолютизацией особенной формы – внешней определенности.О. Шпенглер утверждает, что религия не может определять социальное устройство. «Религия, которая начала заниматься социальными проблемами, перестает быть религией».(1.С.249). «Христианство Толстого было недоразумением. Он говорил о Христе, а имел в виду Маркса. Христианство Достоевского принадлежит следующему тысячелетию».(1.С.250). «Подозревать Христа в наличии у него социальных намерений равнозначно кощунству».(1.С.279).  Убеждение в том, что человек – индивид в состоянии сам определиться и следовать по пути добра или зла годится для религиозно талантливых, исключительно сильных духом людей - подвижников. Важно, чтобы социум способствовал этому определению человека, хотя может быть и не так, чтобы делать из человека святого, как это было в СССР.Жесткое, бескомпромиссное отношение социума в СССР к животным чувствам человека: к первому (эгоизм), ко второму как отсутствию сексуальности и третьему как любви к Родине, преодолевающей родовую любовь, устремлено к утверждению человеческого послечувства объективной всеобщей любви.Процесс социализации христианства – естественный процесс так же, как естественна необходимость перехода всякой непосредственности – неоформленности к последующей особенности – оформленности и к всеобщности, в которой осваивается количество, остающееся в качестве.  Утверждают, что формой качества является христианская церковь. Но эта форма относится лишь к начальному христианскому состоянию идеальности веры, которая еще не поднялась до уровня идеи и, тем более, до всеобщности практики.«Религия, которая начала заниматься социальными проблемами, перестает быть религией».(1.С.249). Эта западнохристианская точка зрения базируется на противопоставлении государства и религии. Если «разделение политики и религии в магическом мире теоретически невозможно», то «в фаустовской культуре борьба между государством и церковью неизбежна и бесконечна».(1.С.313)Гегель полагает, что реальная община, которую мы в общем называем церковью, получает свою завершенность в государстве. (2.С.315). «Истинное примирение, благодаря которому божественное реализуется в сфере действительности, имеет место в правовой жизни государства - это истинное подчинение мирского начала».(2.С.324).Церковь сохраняет непосредственное единство с государством в начале и конце христианского религиозного процесса и противоположна ему в средней части.Если качество – добро направлено вперед, то количество – зло обращено назад, осваивая и снимая чувства вместе с пространством в разуме. Когда мы рассматриваем западнохристианский процесс в единстве Средневековья с Новым временем, то видим, что эмоциональность осваивается разумом от христианского – человеческого послечувства объективной всеобщей любви в Средневековье до первого животного чувства и подсознательности (З.Фрейд) в завершении Нового времени. Освоение чувств происходит совместно с освоением пространства, как это показано в историческом развитии первобытных пространственных искусств. (Статья «Проявление оснований сознания в дохристианской истории человечества»).Завершение непосредственности Средневековья представлено готической архитектурой, а также городскими и цеховыми коммунами.В этом завершении добро и зло от опосредствования в средней части Средневековья возвращается к единству так, что зло оказывается качественно снятым в добре и далее осваивается бесконечно – количественно. Результатом такой реализации добра явилось «то готическое понятие счастья, глубину которого мы сегодня не в состоянии представить себе».(1.С.375). С готикой связано определение «народ» (1.С.229) – такова значимость того социального состояния, которое готика отражает и сохраняет в себе. Общее понятие – народ связано с социальной формой практически реализуемого христианского качества. Форма эта конкретно проявляется в городских и цеховых коммунах, если их рассматривать не как локальное историческое явление, а как такое состояние, которое реализует христианское качество практически.Тогда понятие «народ» обретает значимость движителя истории, как это уже было в исламе. Так, «Ислам является первой школой социальной мысли, которая считает массы – как основу, фундаментальный и сознательный фактор, определяющий историю и общество – не избранные, …а массы».(4.С.304).То же состояние синтезированного нродного сознания проявляется и в готике. «В европейском средневековье около 13 столетия начинается все более заметное crescendo демоса».(3.С.100). «Этим также объясняется – как и в египетских пирамидах – количественный характер средневекового стиля, напряженность, требующая не только определенного качества, но также и известной физической величины произведения. Кафедральный собор это произведение fabricate ecclesiae, а не одного отдельного мастера». Это «эстетический коммунизм».(3.С.95).Средневековье в целом западнохристианском процессе играет роль идеала, который еще должен определиться в идее Нового времени и в практике восточного христианства. Зло снято в добре, представленном экзальтированно архитектурой готического собора, в котором побеждена тяжесть (материальность) – зло. Но зло количественно присутствует здесь же в скульптуре (химеры). Так зло бесконечно осваивается в единстве с добром. Изображение фигур в готике «вытекает непосредственно из архитектонически выраженного чувства взаимной зависимости между людьми, из общей воли готического коллектива. И так как для этого общества коллективное бытие есть данный, не подвергающийся сомнению род жизни, и так как поэтому и пространство, в котором оно переживает свои высшие подъемы - кафедральный собор – есть первичное эстетическое образование данной средневековой жизненной динамики – то пластика и живопись, понятно, становятся служебными искусствами. Материализованная общая воля господствует в виде архитектуры».(3.С.97). «Шлейермахер определяет религию как чувство простой зависимости. Для этого чувства нужно определенное процветание определенной среды: оно развивается наиболее заметно там, где строение общества представляет наиболее благоприятные условия. Это наблюдается в ранней готике. Нигде средневековое благочестие не имело такого освобожденного от крайностей выражения, как в эпоху ранней готики: ни раньше, ни потом. Раньше, в романскую эпоху, чувство зависимости отличалось сильно угнетающим характером.…Но позднее, к концу готической эпохи, люди доходят до противоположного явления. Человек начинает рассматривать религию критически. Он ею овладевает».(3.С.102,103). Композиционная завершенность присуща непосредственной и всеобщей частям христианского процесса. Так для ислама и восточного христианства характерна купольная композиция, а для западного христианства – базилика.(1.С.297).Особенность западного христианства проявляется в композиционной незавершенности. В отличие от исламской и восточнохристианской композиции, представленной точечной симметрией архитектуры культовых зданий, здесь утверждается продольная ось движения в соборе и акцентируется вхождение в него.В этой интерпретации вечного движения нет завершенности, а есть необходимость бесконечного освоения количества и бесконечное приближение к христианскому идеалу через его познание.Особенность западного христианства заключается, поэтому в том, что здесь вера переходит в знание и подтверждается разумом, как это утверждал и Фома Аквинский, считая, что к богу можно прийти и путем разума.Таким образом, уже в Средневековье особенность западного христианства проявляется как знание и идея, как объективность, противопоставленная естественной реальности – материальности.По Ф. Аквинскому человека нужно изучать всего целиком, т.е. в единстве души и тела. (4.С.54). Такова разумная необходимость, соединяющая - снимающая в себе и нематериальность души, и материальность тела. «Вся фаустовская история, на наш взгляд, - это единственное великое желание осознанной логики, которую нации представляли и реализовывали под предводительством своих правителей. Это чисто расовая черта, которая не поддается обоснованию».(1.С.228). Но уже само положение средней части западного христианства в целом христианском процессе определяет его как особенность – внешнюю определенность. Уровень идеи – формы обретает самостоятельность благодаря разуму. Разум оказывается той реальностью, которая обеспечивает особенному христианскому качеству самостоятельное существование, снимая в нем его количественное (материальное) основание – иудаизм.Западнохристианское «великое желание осознанной логики» осуществляется взаимоснятостью качества христианства и количества – иудаизма. Этот возврат качества в основание отмечен переходом от времени к пространству, к утверждению основания как носителя качества и содержания вообще, к утрате качества. В особенности западного христианства уже есть признак всеобщности, поскольку в нем качество соединилось со своим количеством, но только во внешней определенности. Случайность качества создает его внутреннюю определенность, которая есть количество, еще не освоенное качеством и представленное дискретностью множества сознаний.Качество – божественная воля отождествляет себя с субстанциальной реальностью и в этом отождествлении противопоставляет себя своей дискретной пространственной реальности. Так, «для Пелагия…воля – это деятельность, не имеющая моральных качеств».(1.С.310). У Спинозы «Бог – это чистая субстанция».(1.С.310).Тенденция к утрате качественного смысла в западном христианстве усиливается и доходит до утраты моральных ориентиров в угоду свободе воли, как это произошло сейчас с отстаиванием права на карикатуры Мухаммеда в Дании. У Гегеля абсолют также оказывается разумом и субстанцией, движущей весь мировой процесс, который и есть ни что иное, как самодвижение абсолюта, предопределяющее поглощение субъективности объективностью.Качество проявляется в своей непосредственности, как это представлено в номинализме, и снимается в количестве переходом к единичным вещам и к разуму. Так качественная содержательность (цель-смысл) исчезает в реальности качества и, таким образом, постигается не качество, а только количество. Это восприятие и освоение качества иудейским основанием ведет к утрате качества, к его поглощению реальностью – разумом, который обоснованно претендует не только на форму, но и на содержание – определение цели и смысла. Качество божественной воли в завершении Средневековья бесконечно осваивает в себе свое внутреннее количество и соединяется с ним как движение с материальностью вообще в закономерностях формообразования.Так формируется знаковая однозначная искусственная реальность – форма необходимого социума, в котором естественная реальность, представленная иудейским основанием, должна быть снята.Необходимо подчеркнуть, что особенность всегда остается особенностью и не в состоянии сама по себе - количественно перейти во всеобщность, а может лишь бесконечно приближаться к ней. Это значит, что противоречие между внешней и внутренней определенностями стремится к предельному. Форма – социум крайне противостоит каждому индивидуальному сознанию. Количественная реализация качества приближает его к необходимости точного познания и определяет переход от идеала к идее. «Шлейермахер определяет религию как чувство простой зависимости…оно развивается наиболее заметно там, где строение общества представляет наиболее благоприятные условия. Это наблюдается в ранней готике. Нигде средневековое благочестие не имело такого освобожденного от крайностей выражения, как в эпоху ранней готики: ни раньше, ни потом. (3.С.102). Но позднее, к концу готической эпохи, люди доходят до противоположного явления. Человек начинает рассматривать религию критически. Он ею овладевает…Первый шаг в этом изменении – это субъективизм буржуазной мистики».(3.С.103).Добро и зло – эмоциональные, субъективные определения. Качественная снятость зла добром в завершении средневекового христианского процесса и дальнейшее бесконечное количественное освоение зла в единстве с ним реализуется качественно переходом к Новому времени и, в частности, к Возрождению. Новое время – это средняя, особенная часть западнохристианского процесса, в которой особенность качества утверждается на уровне идеи.Эмоциональные определения добра и зла взаимоисчезли в разумной необходимости гуманизма. Качество христианства получило свою реальность – форму в социальной утопии. Так осуществлен переход от христианского идеала - интуитивного познания к христианской идее – точному познанию.Христианская необходимость, бесконечно реализуемая в форме городских и цеховых коммун, качественно определяется в социальной утопии. Социальная утопия полагает научное (на уровне идеи) освоение христианского социума, обеспечивающего реализацию заповедей Христа.Конкретизация социальной утопии от Т. Мора и Кампанеллы, через утопии Сен-Симона, Фурье, Оуэна до К.Маркса делает возможным практическую реализацию социальной утопии в качественном переходе к восточному христианству.Евреев обвиняют в организации революции в России. «Еврейские большевики» осуществили коммунистический переворот. (5). Очевидно, не без влияния евреев осуществлен и переход от Средневековья к Новому времени. Но разве не естественно то, что качество христианства, однажды возникшее в иудаизме, теперь в нем же реализует себя количественно? Разве не живет необходимость коммунизма в самом христианском основании? Достаточно вспомнить сельские объединения евреев – кибуцы, чтобы понять, что часть основания таким образом устремлена вперед, а не назад - к собственной консервации. О. Шпенглер пытается представить будущее восточного христианства: «Любая книга по истории религии утверждает, что в христианстве было две эпохи, сопровождавшихся подъемом мысли: с 0 до 500 года на Востоке и с 1000 до 1500 года на Западе…Третья, «одновременная» им, начнется в первой половине следующего века в русском мире».(1.С.338).Но О. Шпенглер не видит, что качество восточного христианства и есть коммунизм, в котором сняты все религии, и именно так – в идее только и может быть реализована всеобщность христианства.Коммунизм обеспечивает реализацию заповедей Христа. Жесткое, бескомпромиссное отношение социума в СССР к животным чувствам: к первому (эгоизм), ко второму как отсутствию сексуальности и к третьему как любви к Родине, преодолевающей родовую любовь, устремлено к утверждению единственного человеческого послечувства объективной всеобщей любви. Никто, однако, не желает узнавать в качестве коммунизма необходимый социум Христа, как это было в свое время и с самим Христом. Коммунисты не узнают, поскольку отрицают религию вообще, отбрасывая это бесконечно реализующееся основание точного познания, а западное христианство, - поскольку подспудно исповедует иудаизм и уже давно следует заповедям Моисея, а не Христа. Для Запада бог давно умер, как заметил Ф. Ницше, поэтому «В материализме отсутствует глубина, но есть честность, а в игре в религию нет ни глубины, ни честности».(1.С.402). Нельзя забывать, что всякое качество уже своего основания вследствие своей единичности (случайности) так, что основание с возникновением нового качества не исчерпывается и всегда сохраняет свою актуальность. Для практики христианства в коммунизме таким основанием оказывается христианство в своей качественной непосредственности. Это, прежде всего, неисчерпаемость жизни и заповедей Христа, к полному исполнению которых можно лишь бесконечно приближаться. Восточное христианство является третьей – завершающей частью западного христианства, поскольку именно в нем идея получает свою практическую реализацию, соединяясь с материальным количеством. Эта соединенность внешней – качественной и внутренней – количественной определенностей ведет к всеобщей завершенности, к снятию материальной определенности в качестве вообще. Но восточное христианство и самостоятельно по отношению к западному христианству, поскольку в целом христианском процессе соответствует его непосредственности, реализованной на уровне всеобщности.  Западное христианство оказывается средней особенной частью целого процесса, опосредствующей качество и количество. В нем возникает внешняя определенность христианского качества и в нем она бесконечно приближается к своей всеобщности, осваивая и снимая в себе множество ничто сознаний. Восточное христианство симметрично непосредственному христианству относительно западного христианства.В переходе к Новому времени иудейское основание христианства проявляет себя как самостоятельная часть христианского процесса, претендующая на первенство и на снятость в себе христианского качества, превращение его в количественную определенность иудаизма.