Потерянное поколение «сказочной Новороссии»

«Сказочная Новороссия» – всё чаще теперь можно услышать этот массовый штамп в отечественных СМИ. А в чём, собственно, сказочность? «В нелегитимной власти, в отсутствии уважения к международным нормам права, в самом названии, чьи исторические корни уже давно пересохли в почве реалий прогресса» – ответят мне те, кто сохраняет сегодня свежесть мышления под психологическим прессом этой странной войны.

Позвольте представиться: я – возможно, единственный человек в современной Макеевке, кто продолжает жить в этом городе, сохраняя сине-жёлтые тона в своей голове. Большая часть проукраинских макеевчан, приобрела статус мигрантов и покинула родные места, тоскуя за «малой землёй» со страниц социальных сетей.

Не берусь утверждать это с достоверностью, но доступная мне ныне социальная выборка такова: из 100% моих знакомых, родных и близких не найдётся ни одного, кто был бы против «ДНР».

Далее, уважаемый читатель, ещё одна цифра: примерно 80% моих друзей и знакомых мужского пола служит сейчас в «ополчении» (различных его структурах, зачастую презирающих друг друга). Что делает список врагов Украины куда более грозным, чем мы можем себе представить, ибо у каждого из этих вчерашних слесарей, шахтёров и кровельщиков есть не менее 5-10 родственников, настроенных так же, как и их сыновья, мужья и братья.

Всё это я говорю к тому, что эта массовость опускает проблему сегодняшней войны на Донбассе к куда более глубоким слоям, чем об этом принято думать.

А думать об этом принято так: рука Кремля, дёргающая за нити местный олигархат и регулярные части вооружённых сил Российской Федерации, а также местное население, поголовно сидящее в креслах напротив канала LifeNews… Тем не менее, все эти ребята с георгиевскими ленточками у жарких сердец живут всего в трёхстах метрах от моего собственного дома. И плотность агитационной войны там не больше, чем в моём собственном кресле!

И всё же, едва прозвучал колокол «русской весны», все они оказались на площадях с портретами Путина в деревянных рамках, причины чего, возможно, заслуживают отдельной статьи. Но я хотел бы объяснить то, как «сказочная Новороссия» (чья сказочность становится теперь всё менее призрачной) смогла продержаться уже без малого год на просторах нашей земли, всё глубже пуская здесь корни.

На январь 2015 года ситуация в «ДНР» такова: большая часть крупнейших промышленных предприятий закрыта, часть шахт обесточена и затоплена, социальные выплаты – за редким исключением – отсутствуют, ВУЗы и банки переехали на территорию, контролируемую Украиной, а на их месте пытаются создать некий суррогат вроде «Центрального республиканского банка».

Большая часть финансовых активов региона идёт на нужды войны и выплату зарплат бойцам «ополчения»: так, мой приятель в звании рядового получает около 7000 гривен, работая на установке «Град». Гуманитарная помощь, завозимая с территории России, действительно присутствует, но большей частью на прилавках всевозможных «ярмарок», где её продают по смешным ценам тем, кто ещё способен хоть что-то купить даже по такой низкой цене. И при всём этом вы не найдёте ни одного человека на донецких и макеевских улицах, который бы не проклинал «проклятых укропов». Почему так?

Когда я впервые услышал это словосочетание – «Донецкая народная республика» – помню, как вместе с улыбкой меня посетило чувство какой-то озадаченности: а о чём, собственно, речь? Какая республика? Что за чепуха? А уже через несколько месяцев вся моя семья дружно ставила кресты напротив графы о независимости на известном всем «референдуме».

И дело даже не в том, что бабушка верила, будто бы идёт на президентские выборы, состоявшиеся многим позже, не реагируя на слова «Губарев» и ««ДНР»», звучащие для неё словно на суахили. И не в том, что мать, будучи аполитичной, поставила крест, лишь опасаясь кривых взглядов соседей. Многие искренне верили в новый оплот доброты на фоне «фашистской столицы».

Но сам факт того, что «Новороссия» стала возможна именно здесь, на этой земле, опускает нас к нижним слоям атмосферы, где за «красной» рукой из Кремля, за действительно отключенным украинским ТВ и вещанием пророссийских каналов стоят лица обычных людей, чья ответственность никоим образом не может быть списана подобным влиянием извне.

Костяк «ополчения» составляет то местное население, которое в результате ещё зимних, а затем и последующих социальных потрясений лишилось работы, а также часть местных маргиналов, с которыми ещё господин Стрелков и его окружение – во времена их бытности в Донецке – разобрались очень жёстко. Речь идёт о наркоманах и алкоголиках, которых либо привлекали к строительству оборонительных сооружений, рытью окопов и службе в армии «Новороссии», либо физически устраняли. Далее, молодые парни из более-менее благополучных семей, автоматически получали поддержку своих родных, и по сей день возящих борщи и супы в казармы своим сыновьям и мужьям.

Естественно, здесь речь не идёт о регулярных частях российской армии, добровольцах из России, Чехии и Сербии, а также чеченцах. Я могу говорить лишь о тех, кто и сейчас носит в своём заднем кармане паспорта с украинской печатью, поменяв обложку на флаг «ДНР».

Имея каждый по десятку причин, приведших их в ополчение, каждый из них прошёл свою школу войны и изменился до такой степени, что я перестал узнавать тех, кого знал вот уже пару десятков лет. Многие из этих людей больше не видят себя и своей дальнейшей судьбы вне войны, и в случае прекращения огня на Донбассе собираются выехать на Ближний Восток для участия в других военных конфликтах.

Сегодня, за движением литосферных плит мировой дипломатии, мы всё ещё слишком мало смотрим на то, что может оказаться гораздо более сложной проблемой, чем просто нажатый курок: потерянное поколение, которое мы рискуем получить с обеих сторон.

Джерри Томс, безработный, город Макеевка