Встреча с Богом

Мне предстояла встреча с Богом. Нет, дух испустить я не планировала. Не сегодня, во всяком случае.

Я осмотрела гардероб – ничего нового, за исключением концертных платьев. Красные, розовые, чёрные и фиолетовые, они, по-павлиньи расправив своё великолепие, терпеливо ждали цветных огней и звонких аплодисментов.

– Есть ли повод одеть хотя бы самое скромное из них? – спросил меня Здравый смысл.

– Несомненно! – ответил кто-то.

Я огляделась. В комнате никого не было.

– Смотри, – лёгкая тень пробежала по занавеске, приминая тюль на пути солнечных бликов, – твоё любимое алое платье. Знаешь, как хороша в нём? Нет?! Вспомни: белые лилии,  жадные взгляды… Алый – цвет обожания. Надень его, и Бог склонит голову. Надень, и станешь Музой. По Твоему образу и подобию лепить будет! Да узнает мир Тебя в каждом Его творении! Надень… – дуновение голоса испарилось. Серебристый перезвон тщеславия разливался в сердце. Солнечный зайчик прокатился алой искрой по дорогому атласу.

– Разве ты любви Его просишь? – Душа вступилась. Не продолжила, осеклась.

Я опустила голову – услыхала, как сердце бьётся. Затрепетала ресницами – верхний ряд удивился встрече с нижним, подумал: «конец бессоннице». Взяла сумку с нотами и… в чём стояла, в том и вышла на улицу.

… Репетиция приближалась к концу. До заветной встречи оставалось каких-то 40 минут. Клавиши потели под пальцами, пассажи давались с трудом, но музыка – прекрасная, вечная, настоящая – звучала. Она была хороша как никогда.

Опаздывая на встречу – к Богу! – я не могла найти нужный адрес: прохожие безразлично пожимали плечами вслед. Я металась в клетке перекрёстков, вырывая из груди шип отчаяния, а Душа – милая, утробноголосая матушка – не унималась: «А что, если Он… и вправду склонит голову? Если из сотен миллиардов истин меж вами останется всего одна? Яростная и убогая? Всепоглощающая и, как чёрная дыра, НИКОГДА не выпускающая свет из своих объятий!»

Я замедлила шаг. Мне стало жалко СВЕТА. Того, который уже три дня лился между нами. Который мог исчезнуть в сатанинской пропасти, именуемой Похотью. Исчезнуть… и ни за что не вернуться на круги своя.

– Где зал? – взбежав на ступеньки, накинулась на тщедушного паренька, слонявшегося у входа.

– Тут на стенах указатели есть, – принялся умничать, но махнул рукой в нужную сторону.

Было на полчаса больше условленного времени. Лифт. Нет, пешком!

… Белокурый юноша неспешно перебирал ногами ступеньки. На втором этаже он свернул направо – внимая зову нарастающей дисгармонии вокала. Я увязалась за ним. Нагнала. Поравнялась. И, наконец… заглянула в лицо.

Мозг раскроила миллисекунда УЗНАВАНИЯ. Инерция фотографической памяти врезалась в «камаз» сличения – идентификации. Память погибла на месте. Из лужицы её отпечатка вынырнуло моё восхищённое, искреннее и всеобъемлющее слово:

– Привет…

Бог оказался так молод!