Прощай, оружие?

Давным-давно, будучи студентом Еврейского университета в Иерусалиме я подрабатывал в частном охранном предприятии. В Израиле безоружных охранников не бывает. И мне выдали пистолет. Боевой пистолет «Браунинг». Проинструктировали, как полагается. И дали пару дружеских советов: достал пистолет – стреляй, стреляешь – так, чтобы тот или те показаний дать уже не могли… Начальник пояснил цитатой из переведенной на иврит песни Владимира Высоцкого: «Кто кого переживет, тот и докажет, кто был прав, когда припрут».

Честно говоря, от этого совета мне стало нехорошо. С правилами все было ясно, они во всем мире примерно одинаковы. При нападении, угрозе здоровью и жизни охранника или окружающих, охраняемому имуществу необходимо голосом потребовать прекращения противоправных действий и предупредить о применении оружия в случае неподчинения. Ну а если не подчинились, произвести предупредительный выстрел в воздух, и только затем стрелять на поражение. Но, чтобы потом никаких показаний?! А все очень просто. В любой стране мира, несмотря на презумпцию невиновности, доказывать эту саму невиновность придется тому, кто остался цел. Ну, или более здоров. Нравится вам это или нет, это факт. Как погода на улице. Никто и нигде не смог прописать  точных и четких критериев самообороны и допустимого вреда нападавшему. Или нападавшим. Боюсь, этого сделать вообще невозможно. «Если проблема не имеет решения, то это данность, с этим придется жить», — так сказал однажды нынешний президент Израиля Шимон Перес, хотя и по другому поводу.

Так что, если кто-то скажет вам, что где-то законодательно можно палить направо и налево при малейшем подозрении – не верьте. Надо отдавать себе отчет, что решение о правомерности нанесенных ранений, хоть огнестрельных, хоть ножевых, и любых других будет приниматься в зависимости от конкретной ситуации, конкретных обстоятельств. И оценивать насколько адекватно была оценена угроза, и была ли она вообще,  будут люди не в темном переулке, а уютном хорошо охраняемом кабинете. И делать это будут суровые люди, привыкшие в силу профессии, с одной стороны к риску, а с другой – никому не доверять. И если у них будет потерпевший, он, разумеется, не признается, что хотел ограбить, изнасиловать, избить или убить кого-то. Он будет утверждать, что вообще шел мимо, никого не трогал, «глазел на баб и мирно кушал пончик», а вы вдруг начали палить. На почве внезапно возникших неприязненных отношений. Именно так сформулировано в приговоре московской студентке, столь бурно обсуждаемом сейчас. И показания потерпевшего сильно осложнят положение стрелявшего. Так что, смысл дружеского совета, полученного в стране, где оружие на руках у многих, думаю, понятен. Или еще нет? Тогда, на всякий случай, повторюсь. Это вам придется доказывать, что, прежде всего, нападение на самом деле было, угроза была реальной, а не шуточной и оценили вы ее адекватно, иного выхода просто не было. Но  главное – быть  готовым к тому, что вам не поверят, и на долгие годы отправят за решетку. Да-да. Как говорится, добро пожаловать в реальный мир.

Попыток изобрести универсальную формулу самообороны было предпринято немало. А сейчас на фоне громкого приговора, думаю, они возобновятся. Но на самом деле она есть: полиция, прокуратура и суды упраздняются, граждане вооружаются и живут по принципу: «Господь создал людей разными, а полковник Кольт уравнял их шансы». Каждый сам защищает себя сам, сам вершит правосудие. Прекрасно смотрится в голливудских вестернах. Но меня  журналистская судьба пару раз забрасывала в такие места, где нет полиции, следователей, судов, а граждане спят не только с пистолетами, но и автоматами под подушкой. Мы называем такие мета «горячими точками», где бушует гражданская война, орудуют бандиты, и «полевые командиры», которые на самом деле тоже бандиты. Уверяю вас, это хорошо смотрится только в голливудских вестренах – сказках для взрослых. Где, между прочим, обычно выживает лишь главный герой, а его друзья, хоть и благородны, и смелы, тоже хорошо стреляют, тем не менее погибают Такова участь второстепенных персонажей. А вы уже считаете себя неуязвимым Клинтом Иствудом?

Ну а пока, у нас есть все эти органы есть, плохие, жестокие, коррумпированные, равнодушные или как-то кто еще их оценивает… Не забывайте, что кроме уже перечисленных, пистолет создает своему владельцу еще ряд проблем, чреватых отправкой в места, и без того, не столь отдаленные.

Пистолет могут украсть или просто отобрать. Вы и выстрелить не успеете. Оружие окажется у преступников. А они кого-нибудь покалечат или убьют раньше, чем вы заявите в полицию о потере оружия. И тогда владельцу вновь придется доказывать свое алиби, доказывать, что он не верблюд, не преступник, по меньшей мере, не соучастник, передавший пистолет злодеям.

Травматический пистолет может случайно попасть в руки ваших детей или приятелей детей ваших. Пришли домой, сняли кобуру, лишь на минуту отлучились в туалет и бах – выстрел. Они приняли его за игрушку. И труп. Ага, с близкого расстояния или попадание в определенные участки тела из травматики могут убить. Были случаи – ранение в ногу, задета артерия. Смерть. Просто случайный выстрел, забыли поставить на предохранитель.  Срок за убийство по неосторожности или причинение тяжкого вреда здоровью. Жизнь сломана навсегда.

Ну и кроме того, пистолет грея ваш бок, создает иллюзию безопасности, и даже превосходства, силы. И, соответственно, снижает порог осторожности.

Возникает соблазн немедленно поставить на место любого наглеца. Или того, чье поведение лишь показалось наглым. Снижается порог осторожности. Оружие провоцирует на действия, которых в иных условиях без него человек постарался бы избежать. Хоть бы и словесной перепалки. Не даром настоящие бойцы любят повторять восточную мудрость: «лучший поединок тот, которого удалось избежать».  Но у нас травматические пистолеты нередко используют водители, выясняя отношения. Кто-то кого-то подрезал на дороге, занял место на парковке…

При всем высказанном, я, как ни странно, вовсе не против свободной продажи оружия. И даже не травматического, а нормального, боевого. Пистолетов и револьверов. У граждан должно быть право его купить и носить, использовать по назначению. Но только с этим правом на мой взгляд хорошо сочетаются слова: «Все мне позволено, но не все полезно».

Был у меня газовый пистолет, купил, как только в России их разрешили. Здоровенный револьвер. Еду как-то ночью на машине. Останавливают милиционеры. Проверка документов. Выйдите из машины. Я выхожу, у меня распахивается пола пиджака, патрульные замечают рукоятку револьвера, доля секунды, и мне в лоб упирается ствол автомата Калашникова. Конечно, лицензия, все документы в порядке. Извините. Счастливого пути. Я сел в машину, и знаете, что подумал? В следующий раз у милиционера могут «сыграть» нервы. И, прежде, чем я покажу лицензию, он просто выстрелит. Ему за это ничего не будет. Откуда ему знать, что ствол – газовая «пуколка». Выглядит, как настоящий. Мне просто его вложат в руку.

Так что, хожу безоружный. Иногда с газовым баллончиком. Редко. Очень неудобно. Во многие учреждения, которые должен посещать по долгу службы, вход с ними запрещен.

Просто, надеюсь,  Бог не выдаст. Такие дела.

Борис Клин, специальный корреспондент ИТАР ТАСС для портала «Православие и мир»