В некотором царстве, в некотором поселке жил да был Камикадзе

В некотором царстве, в некотором поселке жил да был Камикадзе.

В некотором царстве, в некотором поселке жил да был Камикадзе. Был у него Днепр ржавый, гараж в масле, да косуха рвана. А больше ничего и не было…

Хотя нет, вру… Были еще друзья-товарищи, рокеры позорные, дорогами потертые. Как соберутся друзья-рокеры вместе - самогон морем, дым коромыслом, и геноцид попсовых детей. Хорошо они гуляли, не работали совсем – но каждый в своем деле мастер. 

Вообщем, жили они, не тужили, жгли бензин, ларьки сапожников, помойки да девок драли. А с ними и наш Камикадзе, самый молодой из всех. Во всем отстой он был – но в любом деле был с братьями своими, и все дороги в царстве-государстве на зубок знал, а Днепр свой, как зеницу ока не берег. Да только было у него не все ладно. Не было у него тёлки – а одни только курвы с запросами, каких в их государстве не мало было, а тёлки, реальной, рокерши, верной, чернявой и мотоциклы любящей небыло. НЕ горевал по этому поводу наш Камикадзе совсем, но в с дури не один литр водки уничтожил. Вот такая присказка, а сказка впереди... 

Долго ли, коротко ли, но раз вышел Камикадзе в дороге облом. Ехал он на Днепре по трассе дальней, в поселок ведущей, да вдруг движок клина и поймал. А вокруг глухомань, не то что лавочника, запчастями торгующего нет, но и жилья простого. Поматерился Камикадзе, всосал пузырь да и толкал дальше, до ближайшего поселка в надежде дотолкать. Не протолкал и одного км, как и колеса спустились. Сидит Камикадзе у Днепра своего, себя материт, что по глупости масло забыл долить и насос в дорогу не взял. А Солнышко то все ниже, и уже закатом дорогу в алое красит.

Вдруг в дали клуб пыли показался, грохот и выстрелы оглушили округу. Присмотрелся Камикадзе, да разобрать в дорожной пыли ничего не смог. А облако пыльное все ближе, и видно уже в нем очертания толи мотоцикла тяжелого, толи трактора прущего. Всмотрелся Рокер в мотоцикл едущий да обомлел: летит по дороге чудо-мопэд, весь в наклейках фонариках, в серебряный цвет кисточкой покрашенный, а на байке том – Тёлка-реальная – черные волосы на ветру полощет.

Подъехала она к нашему Камикадзе и молвит: «Здравствуй, добрый молодец, что чумазый такой сидишь?». Рассказал ей Рокер о горе своем, а тёлка рассмеялась смехом истеричным: «Да разве это проблема? На вот насос и движок немецкий, вкрути его в мопэд и жги резину». Засмеялась она истерично вновь, и в закат умчалась. Остался на дороге Камикадзе один, словно и не было никого. 

Вкрутил Камикадзе движок даренный, замкнул проводки на стартер, Днепр с пол-тыка и завелся. Полетел он по дороге, пытаясь незнакомую тёлку догнать, да не тут то было. Даже стопника байка ее в темноте густеющей увидеть не смог. 
Минула неделя, другая. Только телка незнакомая у Камикадзе в мыслях. Ходит он в кручине, самогона глушит, и по дорогам с безбашенной ватагой рокеров катается. Все надеждой тешится Рокершу ту на дороге повстречать. Да не довелось до поры.

Минул месяц, Камикадзе оброс как бирюк, поехал опять но в дороге у Рокера облом вышел. Тормознул его на дороге мажор-мусарок злобный, поганый, решив с Камикадзе денег срубить. А удалой наш молодец был в тот день без бабла как обычно, и с похмелья. Начал он на мусорка поганым взглядом смотреть и перегаром дышать, расстегнул пуговицы на косухе и давай травить трех месячным потняком, чтоб отпустил его беспредельщик без взятки. МЕНТ позеленел но ни в какую. «Нет говорит, я вас РОКЕРОВ ПОЗОРНЫХ ненавижу, все вы вроде крутизны большой, а как наедешь – так только потняком и пугаете», Вообщем, обломать решил, паскуда. 

Вдруг, откуда не возьмись, вылетает из-за поворота та самая ТЁЛКА РОКЕРША, на чудо-байке своем с побрякушками. Остановилась она рядом с ними, на Камикадзе ноль внимания, а гайца позорного в сторону отвела, портки тихо расстегнула и что то ему сделала. Тот вроде не заартачился, и вернувшись Камикадзе нашего отпустил. Мол, «езжай по добру по здорову, да больше мне не попадайся РОКЕР ПОГАНЫЙ». А ТЕЛКА на байк свой села, губы накрасила да и в точку ушла. Но и Камикадзе наш решил свой шанс не упускать. Сердцем он чуял, что коль не догонит телку – не видать ему ее гудка как своих ушей. Открутил он ручку газовую до упора, ручка заклинила, и полетел Камикадзе за ней по дороге.

Ехали они по грунтовке, по полям после дождя, да улочками кривыми. Отжигала телка по полной, да и Камикадзе не отставал. Думал он про себя: «Пусть хоть коленвал скрутит все равно халявный, а не потеряю телку такую».

Вдруг отстопилась рокерша впереди, у сеновала, повернулась к нему, да и говорит: «Горазд ты ездить Рокер. Что ж, коль догнал меня, давай знакомится». И познакомились они один раз. А до утра еще три раза познакомились. Уехал от нее Камикадзе утром, счастливый, что нашел тёлку рокершу, одним запахом с ним живущую.

Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Встречались они не долго, познакомил Камикадзе ее с другами своими верными. День за днем, месяц за месяцем, жили они душа в душу, катались вместе, самагон пили, спали все вместе и по очереди, счастливы были. 
Да не знали они, что мажор-мусарок, червь полосатый, задумал худое. Не забыл он, как рокерша у него Камикадзе из рук вырвала, спиногрызов его домашних куска хлеба лишила но и про портки помнил. Подговорил он дружков своих – таких же мажорных-мусароков подлых, на дело темное, страшное. Тормознули они как-то рокершу на ее чудо-байке своем с побрякушками на трассе второстепенной. Не почуяла телка плохого, остановилась, документы показала. А мажор-мусарок гнилой, документы у нее отобрал, мопэд на штраф стоянку отправил, а саму ее в темницу отвез, на поганом сленге МУСАРНЯ именуемую. Доложил он начальству, что мопэд краденный, а телка та угонщица лихая и портки расстегивает.

А сам между делом, решил телке клин забить, мол, коль отдашься мне, я тебя отсюда вытащу. Не обломала ему дивчина рога, фонарь под глазом не поставила, да сказала : «Бери меня как рокер, рожа твоя поганая. А тебе козел, еще ответить придется».

Возбудился мажор, дружков своих собирать отправился, чтобы деву группой взять. А в ту пору прознал об этом Камикадзе наш. Вскочил он на Днепр свой, схватил что под руку дедовский дробовик, и помчал к той темнице. А в ту пору как раз мусарки собрались, и валом к той темнице валили. Но Рокер наш вперед успел, встал у врат темницы, собой их загородив, и молвил: «Что волчья мотня налетели, хотите отведать свинца? Не видать вам тёлки моей, а кто войти захочет, сначала с дробовиком дедовским познакомится» - и дуплетом в воздух шмалянул.

Но мусарам похоть глаза застилала, хотелось им свершить свое дело грязное. Поперли они ватагой на Камикадзе смелого, дубинки свои ментовские повытаскивав. Начал их потчивать свинцом Камикадзе направо и налево, мать какую-то вспоминая. От ударов дубинок мусарских его косуха по швам разошлась, и спиной он к дверям темницы прижался. 

Долго махался Камикадзе с мусорами погаными, да уставать начал. Слишком уж много извращенцев навалилось. Знал он, что отступить не может, и дробовик из рук не выпускал. И слева и справа от ворот темницы уже мусора дырявые валялись, но остальная нечисть вперед лезла. Не понимал Камикадзе, что пульки кончаются.

Поднял он на зелень летную, синеву небесную, отрыгнул отрыжкой самогонною попрощался мысленно с Днепром ворованным, да тёлке сказал, как мог так и смог. А гады все лезут, от косухи остался только ошейник, а он от ударов не защищает. Рухнул Камикадзе на травку, весь разодранный, и обрадовались мусора, что победа за ними.

Только ринулись они к дверям темницы о Рокере позабыв, как вдруг грохот страшный за спиной у них раздался. Обернулись мусарки, да от страха штаны оттянулись. Подъезжали к МУСАРНЕ рокеры, да не один и не два, в клубом целым. Донес до них мопэдист мелкий, со стороны видевший как Камикадзе с мусорами рубится, о том, что решила нечисть беспредел сотворить. Оседлали рокеры мопэды верные, да и помчали справедливость восстанавливать. Да немного к сроку не успели. 
Кинулись они на мусаров позорных, пошла махалова жестокая. Поняли мусарки, что не будет им пощады, и дрались не на жизнь, а на смерть. Но одолели их рокеры, числом, и умением взяв. Разогнали толпу не чистую, а главного мусара-беспридельщика зацепили за мотоцикл колясочный и таскали пока бензин не закончился….

Подняли с травы Камикадзе нашего, утерли кровь ему, в чувство привели. Двери темницы взломали Кинулась телка-рокерша на грудь суженному, слезами его умыла.

Выздоровел Камикадзе наш со временем. Поженились они летом прошлым. Шумная свадьба была, со МЕРЛИНОМ МАНСОНОМ с дискотекой долгой и бухаловой недельной. И я там был, мед самогон пил, по трусам не текло, да в рот все попало...