корчак
- 15.03.10, 15:06
Корчак не навязывал детям какую-то определенную религию: он доверял им самим сделать выбор - ведь он и сам понимал иудаизм весьма своеобразно. Он напутствовал своих воспитанников (дети покидали Дом сирот в четырнадцать лет): Мы с теми, кто отправляется в долгое и дальнее путешествие. Это путешествие зовется - жить (...)
Мы ничего вам не даем.
Мы не даем вам Бога, ибо вы сами, собственным трудом должны найти его в своей душе.
Мы не даем вам родины, потому что вы должны найти ее трудом собственного сердца и мысли.
Мы не даем вам любви, им нет любви без прощения, а прощение - это труд, огромный труд, который каждый должен предпринять сам.
Мы даем вам только одно - тоску по лучшей жизни, которой нет, но которая когда-нибудь будет, тоску по истине и справедливости.
Быть может, эта тоска приведет вас к Богу, поможет обрести Родину и Любовь . Прощайте, не забывайте " ("Прощание", 1919). В известном смысле религиозное воспитание имело место в Доме сирот, хотя и не в форме строгого соблюдения ритуала. Скорее это было своеобразная гармонизация чувств в молитвах и в совместном пении21. В противоположность Стефании Вильчиньской Корчак придавал большое значение религиозным праздникам. Даже в гетто по случаю главных еврейских праздников Рош-ха-Шана (Нового года) и Йом Киппура (Дня прощения) он устраивал богослужение, во время которого сам читал проповедь22. Специально для детей он написал молитву, напоминающую зачином еврейскую бенедикцию: "Благословен Ты, Господь, Бог наш..."23. Но много больше значили для него не сами слова, а заложенный в них духовный смысл: "Только такая молитва может укрепить человека, только такай должна быть молитва мыслящего существа. Другие зовутся "болтовней" и годятся для нищего на "паперти, для которого молитва - это ремесло" ("Исповедь мотылька", 1913). Потрясенный смертью матери (она выходила больного брюшным тифом сына, но сама заразилась от него), Корчак создает книгу "Наедине с Господом Богом. Молитвы тех, кто не молится" (1922) и посвящает ее своим родителям. Это восемнадцать молите, по форме напоминающих традиционную еврейскую молитву "Шемоне Эсре", содержащую восемнадцать славословий. Но по содержанию это неконвенциональная и прямая беседа с Богом, своего рода "теология перспективы"29, попытка увидеть Бога с разных точек зрения и в то же время это выражение непосредственного контакта с Богом.
Мы ничего вам не даем.
Мы не даем вам Бога, ибо вы сами, собственным трудом должны найти его в своей душе.
Мы не даем вам родины, потому что вы должны найти ее трудом собственного сердца и мысли.
Мы не даем вам любви, им нет любви без прощения, а прощение - это труд, огромный труд, который каждый должен предпринять сам.
Мы даем вам только одно - тоску по лучшей жизни, которой нет, но которая когда-нибудь будет, тоску по истине и справедливости.
Быть может, эта тоска приведет вас к Богу, поможет обрести Родину и Любовь . Прощайте, не забывайте " ("Прощание", 1919). В известном смысле религиозное воспитание имело место в Доме сирот, хотя и не в форме строгого соблюдения ритуала. Скорее это было своеобразная гармонизация чувств в молитвах и в совместном пении21. В противоположность Стефании Вильчиньской Корчак придавал большое значение религиозным праздникам. Даже в гетто по случаю главных еврейских праздников Рош-ха-Шана (Нового года) и Йом Киппура (Дня прощения) он устраивал богослужение, во время которого сам читал проповедь22. Специально для детей он написал молитву, напоминающую зачином еврейскую бенедикцию: "Благословен Ты, Господь, Бог наш..."23. Но много больше значили для него не сами слова, а заложенный в них духовный смысл: "Только такая молитва может укрепить человека, только такай должна быть молитва мыслящего существа. Другие зовутся "болтовней" и годятся для нищего на "паперти, для которого молитва - это ремесло" ("Исповедь мотылька", 1913). Потрясенный смертью матери (она выходила больного брюшным тифом сына, но сама заразилась от него), Корчак создает книгу "Наедине с Господом Богом. Молитвы тех, кто не молится" (1922) и посвящает ее своим родителям. Это восемнадцать молите, по форме напоминающих традиционную еврейскую молитву "Шемоне Эсре", содержащую восемнадцать славословий. Но по содержанию это неконвенциональная и прямая беседа с Богом, своего рода "теология перспективы"29, попытка увидеть Бога с разных точек зрения и в то же время это выражение непосредственного контакта с Богом.
©
0
Коментарі