Поздний летний вечер. Провожаю домой юное создание. Отношения в начале, я говорю не переставая. Идем к квадрату многоэтажек. Она живет там. Естественно с родителями. Естественно потому, что ей шестнадцать. Я взрослый и опытный. Мне 18.

           Понимаю, сегодня все ограничится объятиями и страстными, долгими поцелуями. Удел первого свидания. 

           Впереди шум и какая то ругань. Спутница  прижалась ко мне и вцепилась в руку. Нешуточно, видать, выясняются отношения. В стороне детская коляска. Мужик в майке трясет, как грушу, растрепанную женщину. Та стонет.  Увидела нас,  завопила о помощи.

Спасите!!! Убивают!!!

            Я, как воспитанный юноша, пару раз дал мужику в голову. Тот успокоился. Даже присел. Вернее прилег. Я, молодой герой, переполненный рыцарской гордости в своей помощи обездоленным и притесняемым, оборачиваюсь к своей девушке. Хочу насладиться произведенным эффектом.

              Воспарить прямо на небеса, от своей ангельской крутизны помешала мелочь.      Сзади меня ударили, чем-то неприятно твердым. Очнулся соперник в майке? – зашумело  в голове. Реальность  навсегда подорвала желание оказывать любую помощь впредь.

              Женщина, растрепанная жертва нападения, с окровавленной мордой и какой то дубиной в руках, явно норовила вторично попасть мне по голове. Орал ребенок в коляске, мужик продолжал лежать себе в сторонке. Стерва с разбитым носом и криками - «Сука!!! Ты зачем, бля, моего мужа убил!!!» - шла в нападение. От натиска мне пришлось спешно ретироваться с места трагедии.

               Моя подружка, еще раньше решившая не задерживаться при посторонних спорах, ждала меня возле домов. Опытная семейная скандалистка, умело, своим орудием, добыла и мою кровь. Рубашка и голова были в красных разводах. Девушка была в шоке. Решили подняться к ней, привести меня в порядок.

                А  ее родители уехали на дачу. Это планировалось мне сообщить попозже. Наутро выстиранная рубашка была поглажена. Да и в волосах ссадину было не видно.            

                Женщины замысловаты, думал я, ожидая кофе.

.

  Контуры Украины напоминают, какое то четвероногое,  галопом бегущее на Запад высунув язык. Глаза существа – Львов, нос – Ужгород. Язык делят Черновцы с Ивано-Франковском. Хребет, естественно, Киев. Сумы и Чернигов – толи горб, толи сума. Филейная часть, сосредоточение наибольшего количества мышц, от Харькова до Днепропетровска. Передние, направляющие лапы, Одесса. Мозг и уши – Волынь. С Крымом сложнее, - напоминает либо вымя, либо распухшие яйца. Животное или до конца недоеное или секса недостает Впрочем, если лупить по этому месту, тоже распухает

          Созвонившись с друзьями из большого уральского города, сообщил, что две недели буду по делам в Ростове. Прошло несколько дней, мой уральский товарищ позвонил сам, спросил, не поменялись ли мои планы относительно Ростова. Нужна небольшая услуга. Я сказал, что буду там завтра и сделаю все необходимое.

          Просьба была такая. Ребята просили помочь разыграть их хорошего знакомого. Тот только что купил дорогущий автомобиль, стал страшно значительным и серьезным, после покупки. Пригнал авто он именно из Ростова. Содействовали в покупке уральские армяне, которые гарантировали помощь  на Дону. Ростовский авторынок самый крупный на просторах бывшего Союза, армяне  коренная народность. На рынке и в городе. Нужен  звонок с городского ростовского номера, который бы переполошил крутого уральского автовладельца.  Мне сказали,  что он парень вообще-то нормальный,  но много  курит. Пагубная привычка явно иссушила  человека. Потому что курит  не всегда табак.

           Когда сделать звонок, предупредят. Заказчикам очень хотелось видеть реакцию.

           Привожу стенограмму состоявшегося телефонного диалога:

- Анатолий Иванович?

- Да!

- Вас беспокоит оперуполномоченный Ленинского РОВД города Ростова-на-Дону, капитан Стеценко. Нами задержана этническая преступная группировка лиц, занимающаяся кражами и сбытом автомобилей.

- ( молчание)

-  Нами устанавливаются связи и контакты данных лиц.

- (гробовое молчание)

- Анатолий Иванович.  Вы не беспокойтесь.  Вам, вероятнее всего, даже не придется приезжать.  Вас опросят на месте.  Прошу Вас не выезжать из города или хотя бы, если что-то срочное будет, сообщить мне. Запишите мой служебный телефон.

-(продолжают не разговаривать)

- Вы меня слышите?

- Да (несколько сдавленно)

- Пишите.

- П-п-пишу.

             Рассказали, что я не увидел. Все сидели, обедали в ресторане. Толику позвонили. Левой рукой небрежно взята трубка. За несколько секунд (судя по выражению лица)  у человека полностью изменилась жизнь. Либо убили разом всех близких и дальних родственников, либо первая жена успешно отобрала через суд все имущество. Потом был получасовый столбняк, потом,не отвечая ни на какие расспросы, начались звонки. Всем. Боясь что Тоха к вечеру сойдет с ума (ночь бы он точно не пережил) или через пару часов дозвонится к Путину(минут через десять уже звонил генералу МВД) или устроит нечто такое что сделали турки (разговоры с армянскими товарищами цитировать нельзя ни в какой компании ), сообщили о невинной шутке.

               Говорили, что Толя, очень-очень хотел, увидится со звонившим ему.

Написано отрывками

Прочитано урывками

Печаталось фрагментами

Запомнилось commentами

Со мной служил в вооруженных силах неплохой парень. Родом он был откуда-то из под  Полтавы, роста был среднего, но размерами  выделялся. Мягко скажу – Гриша, был крупноват. Шинель на него долго не могли подобрать. Это бывает. Но я в первый и последний раз видел молодого солдата, на которого не нашлось сапог по размеру.  Дело не в уникальной длине ступни,  а в огромных икроножных мышцах. Рядовой  смотрелся слишком фривольно, напоминая детского надувного медведя,  сильно увеличенного в размерах.  Без ремня.  Эту деталь гардероба подобрали позже, когда малец слегка похудел. В пародийной обувке, с собранными в мелкую гармошку голенищами .

                       Со временем все как-то обтесалось. Офицеры перестали пугаться своего подчиненного, сапоги просто разрезали сзади. Не нашли только шинели и всю зиму наш герой проходил в бушлате.

                        Скупой на слова и эмоции, по-олимпийски спокойный, с тяжелой рукой и шагом, Гриша-«Шкет» служил потихоньку. Я  по его просьбе, диктовал душераздирающие письма на родину,  красочно рисуя быт их близкого человека. Родные были горды за него и поражены, как благотворно повлияла армия на сына. Мама писала, что он стал грамотнее не только своего старшего брата, но и дяди Саши, живущего в самом Киеве.  Гриша всегда подставлял плечо в повседневной армейской работе, в разнообразных и неизбежных конфликтах. Прошел почти год.

                        Хорошие отношения не мешали мне, иногда подшучивать над товарищем. Как-то я увидел своего боевого соратника, читающим толстый фолиант. До этого он читал только письма из дома.Еще раньше мне признался, что прочитал за жизнь только одну книжку – «Молодую гвардию». Чем он обусловил выбор, я так и не допытался. Итак, мой друг увлекся литературой.

                         Читал он  перед обедом и ужином почти ежедневно. Тратил на это примерно час.  Звали в столовую,  вставлял закладку,  клал том в тумбочку и отправлялся принимать пищу. Я решил разнообразить сложившийся процесс. В очередной раз, действуя по выработанному алгоритму, Шкет собрался и пошел есть. Я задержался, достал книгу, отлистал пяток страниц назад и вложил закладку на новое место. Это действо повторялось примерно неделю. Гриша уходил, закладка передвигалась назад.

                          Наступил апогей. Читатель в очередной раз достал произведение. Уселся и начал внимательно смотреть в раскрытую книгу. Пробыл в таком статичном положении примерно минут пять. Потом резко захлопнул издание и метнул его в стену.

                            Бля!!! Хорошая книга! Но одно и то же пишут! – прорычал Гришка в наступившей тишине.

                            Роман назывался – «Граф Монте-Кристо»

Приехали, поселились в отель, поработали. Нужно насыщенный день завершить насыщенным вечером. Желание и время позволяло. Вокруг масса злачных мест, благо остановились в центре. Решили, поужинаем, выпьем что-нибудь, а там посмотрим. Чуть прошли, полуподвальный бар «Сундук», деревянно-пивной, с большим числом посетителей и, что важнее, посетительниц. Это и было надо. Присели, заказали, оглянулись. По прошествии пятнадцати минут и трехсот грамм крепкого напитка, сдвинули наш небольшой столик, с таким же рядом.  Итог - три прелестных собеседницы. Поинтересовались пристрастиями в плане выпивки. Вполне подошло, что заказывали мы. Рюмка за рюмкой потекла беседа. Как-то незаметно инициатива разговора у нас была перехвачена и через часок все, с жаром, обсуждали проблему эмансипации. Мы, отчасти из любви к процессу, отчасти из духа противоречия консервативно отстаивали патриархальный уклад. Изрядно подкованные в вопросе, дамы свою, современную точку зрения. Градус спора постоянно подогревался «дриньками» и был высоковат. Было предложено переместиться куда-нибудь. К нам в гостиницу или  в другой общепит с живой музыкой. Спорщицы переглянулись и, сославшись на занятость, отказались. Бывает. Решили сидеть до  момента, когда им будет пора. Девушки были симпатичные, неглупые. Вечер проходил отлично. Полноценно поговорили еще пару часов. Все засобирались. Нам в деталях была объяснена примитивность и неактуальность нашей позиции. Согласившись с проигрышем в споре, я предложил: рассчитываемся каждый за себя. Такой подлый удар, легко выбил из стройных рядов борцов за эмансипацию сразу двоих  оппоненток. Менее горячая спорщица, достала несколько купюр, поцеловалась со всеми  на прощание и выпорхнула в ночь. Что было дальше, другая история. Скажу одно, дела наших милых визави оказалось очень даже можно отложить…

Последней осени рассвет

Расписан граффити берез.

Холодной речкой огоньки,

Плывут тихонько мимо звезд.

В хрустальной луже, как в желе, Присыпав пудрой ледяной

Октябрь, рябины монпансье,

Хранит, как ключик золотой.

Cтою, чтоб утро не будить,

Шагнешь-стеклом хрустит трава.

Горят кострами небеса,

А будет, просто синева...