Наблюдизмы-1

Вот скажите на милость, каг я могу уехать из этой страны? Каг я могу променять нашу могучую державу на всякие затрапезные америки, германии и прочие уганды?

Холодным, серым ноябрьским утром, подняв воротник дубленки, ежась от ветра, я уныло сбрел по ступенькам подъезда, ссутулился и, по-стариковски шаркая, поплелся в сторону стоянки, где уже ворчал, прогреваясь, мой верный Карлсон. Тракторная подошва ботинок оставляла характерные следы на развалившихся по тропинке первых белых мухах. Единичные мысли, появлявшиеся в голове, были тут же выдуваемы залихватски подсвистывающим ветром, пронизывающим черепную коробку через уши насквозь.

Помните старые телевизоры? При включении в сеть они сначала много думали, потом проявлялся звук, а потом, возможно, и изображение. Так оно и получилось. Сначала сквозь серую пелену утра донеслись слова бодрого марша, а потом из-за угла общежития появился Он.

Он шел в распахнутой куртке, под которой наблюдалась только легкая рубашка. Он не обращал внимания ни на слякотную мерзкую погоду, ни на холод, ни на ветер, который уже ухитрился изрядно растрепать сооруженную на его голове затейливую конструкцию из трех волосин. Ему было плевать на ранний, как по мне, час. Знаете, ему на все было плевать. Он пел. И он был абсолютно счастлив.

Не может наш человек не поделиться свои счастьем. Не может он забиться в свою комфортабельную нору и сидеть там наедине с собой. Он не в силах зажать счастье, он не какой-то жлоб с деревянной мордой, он – СЛАВЯНИН!

Мы шли встречными курсами. Мы неумолимо сближались, я – адвокатишка, не из худших, но которых все равно тысячи, и он – счастливый человек, которых единицы.

Когда мы практически поравнялись, он не стал проходить мимо. Он стал у меня на дороге, заставив остановиться. Он посмотрел на меня, человека, которого он видит первый раз в жизни, улыбнулся во всю душу и спросил: "Братан! Бухнёшь?"

Я здесь на всю жизнь

09.11.2007