хочу сюди!
 

Людмила

48 років, рак, познайомиться з хлопцем у віці 45-55 років

Замітки з міткою «диссидент»

История, которая сочится кровью


Боснийцы наблюдают за судебным заседанием Международного трибунала по бывшей Югославии, посвященного приговору лидеру боснийских сербов военного времени Радовану Караджичу, Сараево, Босния, 20 марта 2019.

* * *
История, которая сочится кровью https://lb.ua/society/2019/04/01/423487_istoriya_soch.. 
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------Я прочитал впервые романы Иво Андрича в своей еще доарестной юности. Именно так я узнал о трагической, невероятно сложной истории Югославии. Тогда – еще Югославии, руководимой твердой рукой коммунистического диктатора Йосипа Броз Тито, позволявшего своей стране вольности, невиданные в других государствах «социалистического лагеря».
А потом… Вслед за распадом имперского СССР рухнула и неизмеримо меньшая имперская Югославия. Распалась на острова и островки небольших государств. Пройдя перед этим свои внутренние войны, жестокие и кровавые. Тогда, узнав шокирующие подробности этих убийств, изнасилований женщин и надругательства над детьми, я вновь прочитал Иво Андрича. Прочитал иначе, по-взрослому. 

Спустя какое-то время, я, «Достойнейший член Американской Психиатрической Ассоциации», получил из Вашингтона письмо с просьбой поддержать исключение доктора Караджича из этой Ассоциации. Так я узнал, что кровавый палач Караджич – мой коллега, детский психиатр. Доктор Караджич не хотел жить в уже независимой Боснии, стремился к объединению его небольшой страны с материнской Сербией. А для этого необходимо было устрашить убийствами и насилием веками живущих рядом мусульман и прочих неправильных. Устрашить, заставив их покинуть Боснию. 

Потом преследуемый новыми властями доктор Караджич не спрятался от правосудия ни в Сербии, ни в дружественной ему идеологически России. Изменил внешность, изменил документы и остался в Боснии. В психиатрию не вернулся, стал народным целителем, зарабатывал свой хлеб с маслом откровенным жульничеством. 

Его искали. В конце концов нашли. 20 марта этого года Международный суд в Гааге приговорил его к пожизненному тюремному заключению. А я, узнав об этом, впервые задумался: как он ранее смог стать членом Американской Психиатрической Ассоциации? Кто рекомендовал его, год отсидевшего в югославской тюрьме за подделку документов?
Прошлое. Далекое. Но даже там, в бывшей Югославии все еще не остывшее. Казалось бы, что нам, украинцам до их крови, для нас чужой. Увы, и наша, украинская, совсем не простая история, сегодня сочится кровью. Нашей кровью. У нас – война. Гражданская. Запущенная Путиным. Но поливаемая кровью украинцев. Потом, когда-нибудь, наш украинский Иво Андрич опишет и эту кровь, и эту горечь, и эти садистские пытки в подвалах…. Потом. 

А сейчас мы с этим живем. В этом живем. Получится ли у нас замириться? Простить жесткости и убийства, такие свежие, а потому особенно страшные. Переступить через незарубцованное временем горе родителей, жен, детей? Горе с двух сторон, увы.

Путин из нашей истории уйдет. Не скоро. Но уйдет обязательно. А мы здесь останемся. Вместе с потерявшими свое прошлое беженцами. С неутихающей болью разрушенных судеб. И тогда будут ловить для ареста и наказания наших, украинских Милошевичей, Младичей, Караджичей. Путин их к себе не возьмет, использованные презервативы не склеивают и не штопают.. У него, авторитарного главы России будут тогда другие проблемы, гораздо более серьезные. 
Семен Глузман , диссидент, психиатр


Семен Глузман (диссидент, психиатр): "Мрачный сценарий"

Мрачный сценарийhttps://lb.ua/society/2018/11/12/412151_mrachniy_stsenariy.html


Когда-нибудь, уверен, придет время анализа прошлого. На самом деле, нашего с вами настоящего. Удивленные потомки спросят себя (себя, потому что нас в этом мире уже не будет) : как так получилось, что умная и богатая Украина оказалась растерзанной и обнищавшей по вине самих украинцев? Внуки или правнуки бывших украинских олигархов, плохо говорящие и не читающие по-русски (об украинском языке речь у них вообще не будет идти), с удивлением узнают в своих Лондонах, Парижах, Монако и Вашингтонах о том, что именно их предки убили прежде прекрасную страну. Убили своей непомерной жадностью.

И вовсе не важно, будут ли знакомы друг с другом потомки Кучмы, Ющенко, Фирташа, Ахметова и Порошенко. Одно знаю точно: никакой душевной боли их потомки испытывать не будут. Как не знают её сегодня потомки американских мафиози и миллиардеров бутлегеров.


Рядом, в совсем не богатой Белоруссии и прежде не блиставшем технологическим интеллектом Казахстане многое меняется, местные интеллектуалы и менеджеры вместе с зарубежными экспертами строят крепкое будущее своих стран. Что ж, диктаторы всегда успешнее  так называемых «демократов». Так считают многие из нас… На самом деле, всё совсем иначе, какие уж там законники и демократы Ринат Леонидович и Петр Алексеевич, успешные партнеры по разнообразному бизнесу.

Когда-то, в лагерях мы горько шутили: умные люди еще до своего рождения знали, где следует родиться, в нормальных, демократических странах, а мы… Нам, политическим заключенным, уж точно в СССР жилось неуютно. Что ж, такой была наша горькая родина. Сейчас совсем иные времена, иные возможности. Но мы так и не научились строить свое будущее.

Ненависть и презрение к власти – плохие чувства в предвыборный период. Неожиданная и тревожная радость свободы, возникшая в Украине в 1991 году, исчерпана. Профессиональные оптимисты и подслеповатые романтики могут бесконечно убеждать нас в обязательности, неизбежности приближающегося сладкого будущего. Как убеждал нас когда-то Никита Хрущев в обязательности и неизбежности полного построения коммунизма через 20 лет. Да и сам я совсем недавно был оптимистом, ссылаясь на присущий Украине, и только Украине некий фермент сопротивления.

Зная о существовании в недрах Службы Безопасности Украины высокоинтеллектуального (я - без иронии)  Аналитического центра, смею вслух задать вопрос главе СБУ генералу Грицаку: неужели его аналитики лгут Президенту, утаивая от него наши густеющие мрачные реалии? Тем самым, и его невеселые будущие реалии?

Ложь не может быть бесконечной. Мы не единственные на этой планете. Но мы единственные во всей Восточной Европе так и не научившиеся выбирать себе в управление лучших. И не научившиеся контролировать тех, кого выбираем себе в управление. Основные качества так называемого украинского политикума – трусость, жадность и лживость. Разумеется, проще всего объяснять  себе и окружающим, что все наши беды идут из «вашингтонского обкома партии». Что и.о. министра здравоохранения привезена к нам «для уничтожения украинского народа». И т.д и т.п.

На самом деле всё хуже. Беда – в нас самих. В начале 21-го века мы, в сущности, исповедуем то, чем жили  и объясняли окружающий мир люди древнеисландского общества: так называемую синкретическую правду. В знаменитой «Саге о Гудмунде Арасоне» есть такое наивно откровенное обоснование этого особенного вида правды: «Все люди знают, что то всё хорошее, что говорится о Боге и его святых, - это правда, и потому хорошо верить хорошему и плохо верить плохому, хотя бы оно и было правдой, и всего хуже тому, что плохо солгано».

А пока, в ожидании достижения нами сознательного возраста, предлагаю во всех наших присутственных местах, начиная от Верховной Рады, Администрации Президента и Кабинета Министров, вывесить девиз: «Всего хуже тому, что плохо солгано!» Наши начальники лгут вдохновенно, но – плохо, заметно. Мы им не верим все больше и больше. Следовательно, мы умнеем.

Семен Глузман Семен Глузман, диссидент, психиатр

Дезинфекция истории

       Дезинфекция истории

Ясно помню это весеннее утро 1972 года. Я отнес свой маленький архив Ольге Николаевне Корчак-Чепурковской и попросил спрятать до "лучших времен". Там, в этой обыкновенной папке главным документом была копия моей контр-экспертизы по делу Петра Григорьевича Григоренко. Милая, добрая Ольга Николаевна проводила меня словами: «Славочка, не волнуйтесь, я так спрячу эту папку, что никакой КГБ ничего не найдет!» Последняя с ней, Ольгой Николаевной, встреча…

Фото: dreamstime.com

Вскоре меня арестовали. У Ольги Николаевны был обыск. Ничего не нашли. Спустя десять лет я опять пришел к Ольге Николаевне. Она умирала, была в беспамятстве. Я слишком долго отсутствовал.

Тогда, апрельским утром 1972 года, выйдя из дома Ольги Николаевны на улицу Пушкинскую, я остро почувствовал слежку. Не увидел, почувствовал. До этого я замечал увязавшихся за мной агентов «наружки», пеших, на автомобилях, в метро… Здесь же все было иначе, за мною следили всерьез.

Прошли годы, много лет. Мое прошлое скукоживается, покрывается патиной. Какие-то странные люди создают мифы. О том, чего не было никогда. О сотнях, тысячах людей, якобы, активно готовивших эту упавшую с неба независимость. Не желая фиксировать правду. Правду, состоявшую в том, что раздавленные страхом украинские интеллектуалы,  писатели, артисты, ученые не стояли с плакатами около судов, где пресекали жизнь единиц, позволивших себе выдохнуть вслух слова своей наболевшей правды. Ни Мыкола Бажан, ни Иван Драч там не были. А Сахаров, Андрей Дмитриевич Сахаров был, приезжал из Москвы.

Никого не осуждаю.  Готов принять и понять такую естественную человеческую слабость. В том числе и страх известнейшего врача, избегавшего подойти к кровати пациента Валерия Марченко, лечившегося в его, ныне академика, клинике. И его не осуждаю…

Но очень хорошо помню, как на заявление сидевшего рядом со мною в штрафном изоляторе Валеры ответил Николай Амосов, тогда – депутат Верховного Совета СССР. Не передал письмо в КГБ, ответил: «Уважаемый Валерий Вениаминович. К сожалению, ничем не могу вам помочь. Николай Амосов». Поверьте, в те жестокие времена такой ответ, официально посланный в зону, был проявлением безрассудства или осознанного мужества.

С болью и отвращением наблюдаю, как фальсифицируют или дезинфицируют историю. Категорически удаляя из нее слабых, предавших себя. А их, слабых, было немало. Помню, с какой тяжелой болью говорил мой друг и учитель Иван Алексеевич Свитлычный об одном из них, опубликовавшем свое покаянное письмо в газете «Літературна Україна». КГБ доставлял нам в зону такие опусы с превеликим на то садистическим удовольствием. Как переживал, одновременно понимая и сожалея, весточку из Киева, сообщившую ему слова блестящей поэтессы, с которой связывала прежде Ивана искренняя дружба. Слова о том, что она не будет посылать ему в зону письма.

Страх давил Украину. Понимаю, в отличие от Ольги Николаевны Корчак-Чепурковской, узнавшей в своей молодости ссыльную жизнь в землянке на Крайнем Севере России, этим, устрашенным Щербицким и Федорчуком, было что терять. Они выбрали для себя неискреннее растительное существование. Как и весь советский украинский народ, впрочем.

Уверен, правду, эту горькую правду нельзя скрывать от молодежи. Узнав о горечи жизни в тоталитарном государстве, они будут лучше относиться к своей, новой Украине. Несмотря на присутствие в ней таких президентов, депутатов, премьер- министров.


СПРАВКА

Семён Фишелевич Глузман
Украинский психиатр, бывший политзаключённый, диссидент, общественный деятель. Исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины. Директор Украинско-американского бюро защиты прав человека и Международного медицинского реабилитационного центра для жертв войны и тоталитарных режимов. Википедия
  • Родился: 10 сентября 1946 г. (71 год), Киев, Украинская ССР
  • Чем известен: Психиатр, общественный деятель, один из авторов Закона Украины «О психиатрической помощи»