В последнее время все чаще встречаю слово «режим» по отношению к Украине. Меня это невероятно раздражает. Это желание самим прибедниться, очернить, ухудшить в описании свою жизнь. В Украине «режим», оказывается. Серьезно?Свободные выборы, почти бесконтрольная свобода слова, сменяемость власти, разделение ветвей власти, неподконтрольный парламент, минимальный рейтинг – это «режим Порошенко»? 

Ему есть что предъявить. Например, кадровую импотенцию. Это правда.  Но, блин, «режим»? Если и использовать это слово применительно к Украине, то только с приставкой «один из самых демократичных». К чему это вечное желание выставить свою страну хуже, чем она есть? Описать в ней ситуацию чернее, чем она есть на самом деле? «Режим» – вон там, за поребриком. Вот там реально режим! Украина с ним пятый год воюет. 

Вы и вправду на этом фоне считаете, что Украина и Россия – равноценны?  Или до сих пор так и не знаете, что такое режим? Рассказать? Я знаю. Ну, или съездите на пару дней. Посмотрите. Лучше даже в ДНР. Вы просто не представляете, насколько велика эта пропасть между свободами в Украине и несвободой в Москве. Во всём.  Вот буквально в каждой мелочи. В каждой. Сверху до низу. В каждой молекуле. 

Когда начинаете забывать – приезжайте в Борисполь. На рейс из Минска. И посмотрите на выражение лиц людей, выходящих из самолета Беларуси-России.  Как у них вызывают восторг вещи, ставшие в Украине настолько привычными, настолько естественными, что мы их здесь совершенно перестали замечать, как нечто само собой разумеющееся.  Например, количество демократичных мелких кафешек на улице.

Желание совершенно бессовестных циничных популистов всех мастей бросаться жесточайшими словами — «режим», «газовый геноцид», «тарифный геноцид» — понятно. Но совершенно непонятна готовность общества подхватывать эти обвинения. Не хватает еще на полном серьезе начать употреблять термин «хунта».

Украина – свободная демократическая страна. С контролируемой властью. С сильнейшим гражданским обществом, положившая за свою свободу сто жизней небесной сотни – именно когда здесь и пытался устанавливаться режим – и две с половиной тысячи жизней своих солдат на войне.  И до сих пор теряющая жизни своих граждан каждую неделю. Именно в борьбе с режимом. Пожалуйста, не употребляйте этого слова. Не сравнивайте себя с ними.  

(АРКАДИЙ БАБЧЕНКО, журналист) 

     ... заболел. Сутки он лежал на ковре в своем кабинете, в луже собственной мочи, куда охрана боялась войти, но через три дня Берия Песков все же решился, приоткрыл дверь, увидел картину маслом, дрожащими руками достал золотой "Верту", набрал непослушными пальцами номер Маленкова Сечина и...

     Незамедлительно башни Кремля начинают мощнейшую подковерную борьбу за власть. Кино и немцы. Похороны Сталина в прямом эфире. Володин сжирает Медведева. Пригожин арестовывает и расстреливает Суркова. Тихона Шевкунова топят в Москва-реке, предварительно отравив, выпустив в него пять пуль из нагана, повесив и сбросив с моста. Шойгу вводит комендантский час, отменяет поезда, в магазины завозят запас макарон на месяц и тут же их все закрывают. По пустым улицам ветер гоняет обрывки газет. Люди боятся показать нос из подъезда. Комендантский час начинается с самого утра, блок-посты обложены мешками с песком и затянуты колючей проволокой.

     Но оппозиция не спит. Ты-дыщ - через месяц же выборы! Политическая жизнь в стране, замороженная на протяжении восемнадцати лет, взрывается с невероятным грохотом. Явлинский и Грудинин бьются за электорат, как львы. Предвыборные ток-шоу бьют рекорды рейтингов за всю историю телевидения. Разбаненный Навальный триумфально возвращается в телевизор и пресмыкающийся Соловьев, лебезя, берет у него интервью. Ксения Собчак дерется в дебатах сразу с пятью Жириновскими за то, кто более либерал. 

     Страна с невероятным интересом следит за кандидатами, и подпрыгивая, ждет уже, казалось бы, совсем забытый вкус того момента, когда можно опустить свой бюллетень в урну и он будет что-то значить. В очередях, в автобусах, в магазинах, в поликлинике, в школе и даже на вивисекционном столе люди говорят о политике, только о политике, ни о чем, кроме политики, и никак не могут наговориться. Сторонники Навального, Баркашова, Макашова, Тесака, Явлинского, Путина, Хирурга, Новоросии, демократии, монархии, анархии, лгбт, фашизма, нацбольшевизма и антифашизма одновременно выходят на улицы. Проливается первая кровь.

     Через неделю горящая Москва ощетинивается баррикадами и противотанковыми ежами, растерянная армия и полиция пытаются хоть как-то контролировать хотя бы Кремль и Красную площадь, над Лубянкой поднимается дым горящих архивов, … министерства, Центробанк, Дума, Сенат, мэрия и кабинет Собянина моментально пустеют, по пустым коридорам ходят люди в масках и с набитыми гвоздями палками, бухают, крошат мониторы и жгут в железных бочках стулья. Моментально обесценившиеся деньги. Страна погружается в смуту.

     Рамзан Ахматович допивает утренний чай, встает, выключает новости, кидает пульт на журнальный столик и как бы в воздух говорит: "Э... А мы-то чего сидим?" В шесть утра воскресенья колонна бэтээров с зелеными флагами и криками "Аллах Акбар" выбивает ворота Спасской башни, и, кидая огрызками в разбегающуюся из-под колес дивизию имени Дзержинского, въезжает в Кремль. Рамзан Ахматович выходит в прямой эфир из кабинета Путина, под флагом Путина, с портретом Путина, в кресле Путина, но с автоматом на коленях и говорит, что теперь всё в порядке и беспорядков в стране он не допустит. А кто не понял, тот поймет. Через час в России начинается гражданская война.

     Тыва, Татарстан, Башкирия, Бурятия, Калининград, Приморье, Кавказ и Ширингуши заявляют о своей независимости и тут же отваливаются. По стране ходят многотысячные банды, группировки, армии, ЧВК "Вагнера", оголодавшие крестьянские отряды, захватывают и сдают города, перерезают дороги, грабят "Метро" и "Ашан", вешают на столбах либералов и масонов, режут всех и вся, друг друга, сами себя и топят страну в крови. Собаки и крысы, чуя неладное, пересекают границу с Беларусью.

     Вооруженные силы Украины сплевывают, говорят: "Ядрена мать, дождались наконец-то" и за два дня зачищают Донецк с Луганском,  выходят к своей государственной границе, водружая украинский флаг на КПП "Изварино". Через неделю украинский флаг развивается и над притихшим и примолкшим Севастополем. Территориальный суверенитет страны восстановлен. В бухту Балаклавы с неба сыплются камни. …»

(Аркадий Бабченко,  российский писатель и журналист, военный корреспондент, временно выехавший из России. Цитируемый текст частично сокращён.)

     Кор.: Аркадий, вы же, наверное, хотите когда-нибудь вернуться на родину. Представляли, каким может быть ваше возвращение?

     А.Б.: Конечно. Думаю, это будет выглядеть так: на Тверской улице стоит колонна американских «Абрамсов», я с фотоаппаратом сижу на третьем танке, на броне. Мы приезжаем в Кремль и начинаем раздавать тушёнку голодающим Москвы, которые говорят: «Нет, мы Путина не поддерживали, ничего не знали, мы вообще добрые и хорошие».

     Кор.: Когда это может произойти?

     А.Б.: Думаю, не скоро, такие режимы устойчивы. Экономика не рухнула так, как могла рухнуть, 50 долларов за баррель – это, в принципе, та цена, при которой режим может существовать долго. Путин для своих 65 лет в замечательной физической форме. Медицина сейчас достигла таких высот, что Мугабе идёт на 25-й срок в свои 93 года (президент Зимбабве Роберт Мугабе, занимает пост с 1987 года, до этого 7 лет руководил государством на должности премьер-министра. – «Гордон»).  10-15-20 лет, не знаю, но какое-то время этот режим ещё продержится. Но потом рухнет, других вариантов нет.

     Кор.: До 2 февраля 2018 года американская разведка обещает обнародовать, а потом, возможно, и арестовать активы, недвижимость, бизнес российского окружения Путина и их родственников на Западе. К чему это может привести?

     А.Б.: Если ждёте какого-то глобального потрясения, то его не будет. Это очередной виток усиления санкций, что хорошо, безусловно, но тотчас к обрушению режима не приведёт. Загнивать, усыхать это будет долго и постепенно, по шажёчкам – и, в конце концов, сгниёт. 2 февраля будет одним из таких шажков.

(Аркадий Бабченко, российский военный журналист, ныне вынужденно живущий за рубежом. Из интервью интернет-изданию «Гордон»)

     Что меня каждый раз во всех этих украденных миллиардах расстраивает? Нет, не количество нулей, не высота стопок баксов и не толщина звезд на погонах. Это все уже давно привычно. Поражает вот что. Если бы я упер триста лямов - меня в этой стране только и видели бы. Я бы уже в силиконовой долине третий стартап по приземляющейся облачной ракете на электродвигателях создавал, учил бы китайский как седьмой иностранный и проводил эксперименты по продлению жизни. Параллельно инвестируя в постройку самого длинного моста в Сингапуре, добычу силикатов в Анголе и горизонтальное бурение в Канаде. Ну, так, чисто на сдачу. Чтоб не класть все в одну корзину. Попивая мохито на уединенном небольшом острове.

     А этот спёр тонну ярдов, притащил их домой наликом (!) в пустую квартиру в Бибирево - ну или где там - и сидит пялится на них как сыч, даже распорядиться ими ума не хватает. Ну, на кой черт тебе триста лямов, дебил?

(Аркадий Бабченко, журналист)

   … на полном серьезе. Вот на полном серьезе садятся, надувают щеки, и начинают изливать свою высокую мораль. Грозят пальцем и размазывают тебя с говном. И это все невероятно важно. 

     А ты приходишь такой из морга, от тебя за километр прет кровью и вонью разделочной, не спавший сутки, переживший свое убийство, месяц ходивший с мишенью на лбу и ждавший, как пуля будет ломать твои кости, месяц проживший с осознанием того, что твоя смерть уже оплачена — твоя смерть оплачена! Эта мысль пригвождает, конечно — обнимаешь жену, которая уже даже не в истерике, стадия истерики закончилась несколько дней назад, а теперь уже полное, абсолютное опустошение, мертвенное бесчувствие, все выжато напрочь, не осталось уже вообще никаких эмоций.

     Несколько дней живешь, как просто оболочка, внутри нет ничего, только пустота, жизнь твоя сломана в очередной раз и в очередной раз надо начинать все сначала, не понятно где, совершенно не понятно как, ты не знаешь, сколько проживешь, не знаешь сколько месяцев, лет, тебе ходить с охраной, не знаешь, когда тебе можно будет хотя бы просто жить с незадернутыми шторами и подходить к окнам, а твоей дочери просто играть на улице с другими детьми, все, что было, отчеркнуто чертой, отрезано напрочь, и ничего уже не важно, ничего уже не имеет значения.

     Тебя с семьей сажают в тонированный минивэн, везут на одну конспиративную квартиру, потом перевозят на вторую, на третью, корвалол и валерьянка уже не берут, и вы пьете их горстями, сделав ближайшей ап теке годовую выручку, а потом тебя начинает отпускать, и возвращаются чувства, и руки начинает трясти так, что хоть отбойным молотком работай, а потом проходит и это, и ты впервые за несколько дней уже не хочешь блевать и даже можешь что-то запихнуть в себя из еды, и жена твоя тоже уже может поесть, и вы сидите и что-то клюете, какие-то крошки, чисто механически.

     А потом отходняк проходит и ты уже можешь улыбаться, и вот, наконец, почти ожив, ты открываешь Фейсбук и читаешь, как Сережа, или Саша, или Маша грозят пальчиком, надувают щеки, с умным видом учат тебя морали и размазывают с говном, и так это всё им кажется важным, и — читаешь, читаешь, и улыбаешься, ух вы милые мои, ух вы хорошие, как же я обожаю эти ваши высокоумные срачи в фейсбуке.

     В фейсбуке вы можете меня хоть убить, но, пожалуйста, можно это будет теперь только в фейсбуке, а в реальности не будет больше никогда, потому что вы, вообще ни…. не представляете через какой ад мне пришлось протащить своих близких и не дай бог вам это представить и пережить, так что пишите, пишите,..      А ты только что вернулся из такой тьмы, из такой пропасти вылез, и ты читаешь, и улыбаешься, и обнимаешь дочку, открываешь пиво, закуриваешь, и тебе хорошо, и небо, и солнце, и зелень деревьев, и птицы, и тебе так до балды, и ты улыбаешься, улыбаешься….

(Аркадий Бабченко, российский журналист, живущий сейчас в Украине из-за преследований и угроз в России. Из его публикации в блоге на ЭХО МОСКВЫ)

Аркадий Бабченко:

Я понятия не имею, победил Усик, или проиграл. Я понятия не имею, с кем он бился и за что. Я вообще о самом факте поединка узнал только сейчас. Когда полленты заполнилось. Кто за Усика, кто против. Битвы непримиримых. Честно говоря, меня все это поражает.

Вот скажите мне пожалуйста - каким образом победа или поражение Усика характеризуют лично меня? Какая мне радость от его победы или какое мне горе от его поражения? Каким образом они характеризуют страну? Каким образом они характеризуют вообще хоть что-то, кроме одного - профессионального мастерства данного конкретного человека?

Ну был бы Усик патриотом - вот что бы изменилось?
КСУ не навернул бы безвиз, семьдесят три процента не выбрали бы клоунов, в Санжарах не громили бы автобусы с заболевшими, ОПЗЖ не набрало бы второго места, Шарий не прошел бы в горсоветы, Коломойский не украл бы повторно полстраны, а Ермак не слил бы вагнеровцев?

Каким боком на всем этом фоне тот факт, что один мужик из Крыма накидал другому мужику из Мексики по щам больше, чем тот ему, на арене в Великобритании - каким боком на фоне всего этого трындеца это давало бы мне повод для гордости?
Если человек лучше всех на планете умеет пробивать другим людям в голову - это что, какая-то моральная категория? Априори делает его ориентиром для подражания?

Ну вот станет, скажем, «Шахтер» чемпионом мира по футболу - В Харькове что, прекратятся попытки переименования обратно в проспект Жукова? А вместо полутрупа на колесиках выберут мэром Марусю Зверобой?
В Бразилии охеренно играют в футбол. В Швеции играют в футбол херовастенько.
Но жить все предпочли бы в Швеции, а не в Бразилии.

Этот Хабиб, который ушел позавчера из ММА непобежденным, он вообще лучше всех умеет пробивать в голову. Истинный патриот своей страны. Глубоко верующий духовный человек. Боготворит Путина и призывает резать французов.
Судя по ММА, кстати, самое лучшее место на планете - это Дагестан.
А лучшее место для занятия футболом - это наркотические фавелы Рио.

Вчера вся лента плакала по Шону Коннери. Ушел великий достойнейший человек. Эммм…. Прошу прощения. А откуда вы знаете, какой он был человек? Вы его биографию изучали? За поступками его следили? Или вывод о его величии сделан на том основании, что человек играл - созданный другим, замечу - образ мачо в, на мой взгляд, абсолютно инфантильной шпионской белиберде для дамочек?
Он был патриотом Шотландии. Ну, да. Был. А потом встал на колено перед королевой завоевательницей, получил от неё рыцарский титул, и снова стал патриотом Шотландии.
Так что и патриотизм не индульгенция.

Нет, я ничего не хочу сказать. Сэр Шон, наверное, был действительно хорошим достойным человеком. Наверное. Я просто не знаю. Я не изучал его биографию. Мне не до биографии сэра Шона сейчас. Не запачкался нигде никакими связями с мудаками - и отлично.
А его роли дают только одно основание для выводов - он был великий актер. Великолепно делал свою работу.
Это - единственный вывод, который я могу сделать из фильмов с его участием.
Но Михалков тоже великий актер. Оскарноносный!
И тоже патриот.

Человек умер в девяносто лет, миллионером, с рыцарским титулом, в собственном доме на Багамах, во сне - ах, какая утрата говорят люди, 99,999 процентам из которых не удастся прожить ни дня так, как он жил как минимум полвека.
Вы б не горевали, вы б завидовали человеку - это была бы куда более понятная и обоснованная эмоция.
Я вот завидую, например. Белой завистью. Честно.
Для тех, кто обязательно прочитает попой - это пост не про Коненери.
И даже не про Усика.
Это пост про вас.

Ни меня, ни страну никак не характеризует ни Усик, ни пинающие по траве мяч миллионеры, ни актер с виллой на Багамах, ни певцы на всяких там конкурсах - за редкими исключениями. За редчайшими, я бы сказал. Вот Джамала на «Евровидении» - да, это действительно характеризовало страну. Мы сделали европейский выбор, мы противостоим агрессору - об этом наше послание миру. Но это исключения. Все же остальное…

Я понимаю, почему Евровидение популярно в Швейцарии. Богатая, тихая, спокойная, сытая, благополучная, наискучнейшая страна в которой ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ. Где даже сортир рекомендуется сливать по определенным часам.

Но в Украине? Где реальность просто бьет гейзером? Где достаточно просто выглянуть в окно - и швейцарцу впечатлений на семьсот лет хватит? Где сейчас просто сущностные вопросы поднимаются - вопросы на столетия - о самом существовании страны, нации, народа?
Вам на этом фоне правда интересно, кого там побил Усик или кто побил Усика за морем и вы как-то ассоциируете себя с этим?

Великим был тот врач в Лондоне, который вскрыл бубон умершего и втер жидкость себе в бедро, чтобы подтвердить свою теорию - чума разносится маленькими невидимыми глазу микроорганизмами, живущими в бубонах. Подтвердил. Ценой своей жизни. Он умер от чумы, но доказал способ её распространения. И дал людям новое направление лечения этого ада. Я бы вот никогда так не смог.

Великим был Теофраст Бомбаст фон Гогенейм, более известный как Парацельс - потому что своим искусством врачевания превзошел великого латинянина Цельса - странствующий хирург, который бесплатно лечил погонщиков скота и под страхом смертной казни ночами анатомировал в подвале трупы, чтобы понять, как устроен человек.

Великим был тот итальянский монах, который, вслед за одним там польским астрономом, тоже великим, посмотрел в телескоп, и сказал, что да, идите нахер, она круглая и вращается вокруг солнца, и взошел за это на костер.

Великими были и есть те мужики, работяги, водилы, крестьяне, механики, программисты, менеджеры, продавцы, переводчики, преподаватели, оперные певцы, которые взяли в руки оружие и пошли воевать с агрессором, и многие из которых остались там.
Великими были и есть те, кто после работы приезжал и долбил брусчатку ломом, и передавал на баррикады, и возил покрышки, и затем шил масксети, и искал волонтерку, и отдавал ползарплаты на армию.
Великие - те, кто волонтерит сейчас, помогает в больницах, ищет одеяла для детских домов и аппараты узи для охматдета, носит посылки морякам и крымским татарам в тюрьмах оркостана, вытаскивает пленных, требует освобождения, сидит у них в плену сам.
Вот эти люди - великие. И достойнейшие.

Почему умение пинать мяч или долбить другому в голову является основанием для освобождения от защиты своей страны? Вот объясните мне этот аспект. Я его в принципе понять не могу. Если ты претендуешь на звание кумира нации - ну так и иди и защищать её в первых рядах, когда пришло время!
Почему для оперного певца, жившего за тысячу километров уже вполне себе спокойной сытой сложившейся жизнью, это не являлось освобождением, а для тех, на чью землю - вот непосредственно, в самом наипрямейшем смысле этого слова - пришел враг и вынудил их бежать - является?
Великий - это Василь Слипак.
И совсем не потому, что он хорошо пел.
И страну характеризуют именно такие люди.

Стус и Марченко, Веджие Кашка и Мустафа Джемилев, Тайра и Хоттабыч, Кульчицкий и Турчинов, Сайтеблаев и Балух, Даня Дидик и Сергей Нигоян, Владимир Рыбак и Юрий Поправка, и еще тысячи, тысячи и тысячи, десятки и сотни тысяч человек, добровольцев, волонтеров, медиков, журналистов, патриотов, отсидевших по подвалам, выживших, вернувшихся, погибших и оставшихся там… Очнитесь, друзья, вернитесь в реальность, оглянитесь по сторонам, вспомните - у вас полстраны великих! Таких, которыми любое государство на планете не то, что гордилось бы - преклонялось. Национальными идолами бы делали. Как Манделу.

В Украине сегодня просто невероятная концентрация великих достойнейших людей.
В каждом районе по десятку Мандел.
А вы все ищете и ищете себе каких-то актеров в вилле на Багамах.
Или боксеров с певцами на аренах.
Какой, блин, Усик…
Вот сейчас хотя бы чувствуете разрыв?
Мне это странно, честно говоря.

Первое. Я Бабченко понимаю.

Плевать на цирк, устроенный СБУ. Предъявили или не предъявили «жертве» стоящие доказательства заказа. Судя по всему, не предъявили. Возможно, использовали в своих целях. Плевать. В Украине я не живу, а в России цирк – вообще самый передовой в мире. И Бабченко никому ничего не должен (кроме как Прилепину за пиво). Он имеет полное право (и что главнее — полные основания) как бояться за свою жизнь, так и попытаться обезопасить её. Любыми средствами. 

Второе. Я Бабченко завидую.

Посмотреть на собственную смерть со стороны – этого не смогли ни Сальвадор Дали, ни Сид Вишес, ни Ромен Гари. Дико круто. Сидишь в морге, закутанный в одеяло — и наблюдаешь, как твою семью собирается взять на поруки Валентина Матвиенко. Как тебе «сочувствует» сам Лавров. А потом, спустя сутки, весь пропагандистский полк – от Скобеевой до Шария – рвёт на себе волосы от того, что ты не сдох. Чиновники «цивилизованных европейских государств», глубоко аморальные лицемеры, надувая щеки рассуждают о чести. Твои «друзья» пишут некрологи, один другого слезливее, а потом тыкают тебя мордой в «журналистскую этику». 
И за всем этим ты наблюдаешь живой. 
Вероятно, только смерть и последующее воскрешение могут так явно показать, кто есть кто. Раздеть догола. Абсолютно бесценная информация.

Третье. Я Бабченко благодарен.

Илья Яшин не был у меня дома семь лет. Рома Попков и Лена Боровская – почти год. Сашку Батурина лет пять я не видел. А тут все пришли. И Вася Навзнич из Твери наконец доехал. И Одеколон из Испании. Отлично посидели. В итоге)

Живи долго, Бабченко!..

(Евгений Левкович, журналист. Из публикации в блоге на ЭХО МОСКВЫ. Сокращено.)