21 некоммерческая организация, в числе которых «Русфонд», БФ «Подари жизнь», БФ «АдВита» и другие направили коллективное письмо председателю правительства Российской Федерации и в Минздрав России, в котором предложили отложить утверждение Порядка организации медицинской реабилитации детскому населению и кардинально переработать документ, проект которого был выставлен на общественное обсуждение.

Коллективное письмо направлено 3 апреля от Ассоциации социально ориентированных НКО «Все вместе» и подписано руководителями 21 некоммерческой организации, которые входят в ассоциацию и занимаются помощью тяжелобольным детям

НКО предлагают отложить утверждение Порядка организации медицинской реабилитации детскому населению, который специалисты считают принципиально устаревшим и влекущим опасные для детей последствия.

Все  НКО, подписавшие документ, выступают за доработку новых правил детской реабилитации и срочное создание рабочей группы, в которую, наряду со специалистами Минздрава вошли бы независимые эксперты, представители профильных благотворительных фондов и родительского сообщества.

— Если порядок будет утвержден в предложенной редакции, это отбросит Россию на десятки лет назад: к бессмысленным и устаревшим методикам, дальше от эффективных эрготерапии, физической реабилитации и двигательной терапии, от доказательной медицины, от доступной помощи, — отмечают авторы коллективного письма. — Мы, организации, работающие с детьми-инвалидами и детьми с ОВЗ, рассчитываем на продолжение диалога, учет наших предложений и в итоге принятие нормативного акта, который позволят выстроить эффективную и гибкую систему детской реабилитации в России.

По данным Федерального реестра инвалидов на 1 ноября 2018 года, в Российской Федерации насчитывается числе 665,7 тыс. детей с инвалидностью. На их жизнях напрямую скажется новый Порядок реабилитации. Авторы письма отмечают смысловые и терминологические противоречия проекта, его экономическую нецелесообразность, общую недоработанность. Можно выделить несколько главных проблем.

Во-первых, реабилитация будет проходить курсами от 12 до 21 дня, а не постоянно. Это подходит детям далеко не со всяким диагнозом. В случае с детьми с особенностями развития, двигательными нарушениями от курсовой реабилитации эффект будет несоизмеримо ниже. При этом при тяжелых нарушениях приоритет отдается стационарной реабилитации, тогда как в мире наблюдается обратная тенденция: опыт западных стран показывает, что реабилитация на дому комфортнее для пациента и выгоднее для бюджета.

Во-вторых, предлагается и дальше использовать методы, эффективность которых не доказана, приобретать аппараты для магнитотерапии, лазеротерапии, теплолечения, приспособления для иглорефлексии. Фонды считают, что если выстроить реабилитацию на основе современных доказательных практик, то это даст и экономический эффект, так как состояние детей будет реже ухудшаться, и средства не придется направлять на лечении осложнений, например, на тяжелые ортопедические операции; на искусственную вентиляцию легких, когда реабилитация помогла бы ребенку дольше дышать самостоятельно; на коляски для мышечной дистрофии, которой можно было избежать и так далее. Более того, чем меньше реабилитирован ребенок, тем меньше шансов у его родителей на полноценную профессиональную деятельность и социальную активность.

В-третьих, сохраняется градация по «реабилитационному потенциалу». Проще говоря, если, по мнению врача, у человека нет шанса полностью восстановиться, он может рассчитывать только на паллиативную помощь, но не на реабилитацию. В «реабилитационном потенциале» могут отказать, например, детям с церебральным параличом, эпилепсией, с нейродегенеративными заболеваниями как синдром Ретта, с онкологией без ремиссии. Специалисты считают такой подход дискриминационным.

Фонды настаивают на том, что государство должно выстраивать гуманную политику по отношению ко всем детям, если главная ценность страны — человеческая жизнь и ее качество.

Немного приятных фото, для милых дам. Фото, дающих возможность воочию увидеть, каких результатов можно достигнуть регулярно посещая наш центр... (И это только наглядные результаты, а ведь есть ещё и результаты в лечении и восстановлении, реабилитации, что на мой Врачебный взгляд, даже более важно чем красивая грудь и попа) Мужчинам-же, думается мне, также будет приятно посмотреть на красоту ухоженного женского тела этим вполне уже осенним днём, делающим вечера более ранними, а юбки гуляющих по городу девушек более длинными))) 

Добрый день, господа и дамы, блоггеры и не очень.

     Типовая индивидуальная программа реабилитации для потерпевших и инвалидов разработана Министерством здравоохранения однобоко. Самое главное, что ИПР не учитывает письменного мнения потерпевшего или инвалида о качестве лечения, оказания услуг, предоставления необходимых медицинских технологий и т.п., в каких социальных условиях проживает инвалид и т.д. Данная программа реабилитации ИПР для инвалидов является, как приговор. Предложение вместо ИПР принять для инвалидов-бессрочников программу адаптации игнорируется мед. руководством. В то же время  скрывается. что в действительности программа адаптации разработана для лиц   без определённого места жительства и находящихся в местах лишения свободы. В программу ИПР не вписываются вообще Условия проживания инвалида, претензии по ним обязательны для выполнения местной исполнительной властью. Только тогда ИПР будет считаться полностью выполненной. В действительности этого нет. Вот и получается, что ИПР - есть (ультиматум) приговор для инвалида, потерпевшего, которую разрабатывает МСЭК.

    С уважением Сергей Шубников

Недавно моему сыну, инвалиду детства по слуху III-й группы, позвонили из Управления труда и социальной защиты населения Соломенского района г. Киева, и сообщили, что ему согласно п.9 постановления КМУ от 29.11.2006г. №1652 положено получение мобильного телефона, как «средства реабилитации».

Так как мой сын – инвалид детства по слуху, и его речевое развитие не позволяет ему свободно общаться с людьми, я, как его мама, позвонила в Управление труда и социальной защиты населения Соломенского района  г. Киева, где получила информацию, о том, что ему необходимо сделать для получения данного «средства реабилитации». Но столкнулась при этом с возникшими  проблемными вопросами.

Во-первых, у моего сына пожизненная III-я группа инвалидности. И ему в 1999 году выдали справку, согласно заключения комиссии ВТЭК, где четко написано: «Инвалид детства III-й группы бессрочно» (т. е. пожизненно).

Чтобы получить причитающийся мобильный телефон, моему сыну необходимо вновь полностью пройти ВТЭК, так как в заключении, выданном в 1999 году не был засвидетельствован диагноз (инвалид детства по слуху)! Интересно было бы  узнать, чье это упущение?

Возникает вопрос: почему он должен проходить полностью ВТЭК, если у него пожизненная инвалидность? Неужели для получения причитающегося ему «средства реабилитации» он должен снова заниматься сбором всех документов для комиссии ВТЭК?

Неужели у него за это время появился слух (я конечно была бы очень рада, чтобы мой сын имел 100% слух, и ему не пришлось бы проходить через   унижение снова и снова).

И дело тут не в мобильном телефоне! А в том, сколько надо вновь пройти инстанций. И в том, что с аналогичной проблемой ежедневно сталкиваются такие же инвалиды, как мой сын, чтобы получить положенные по закону, согласно вышеуказанного постановления «средства реабилитации» (в данном случае - телефон)!

Так какое же это «средство реабилитации», если человек проходит через круги ада, получая очередную порцию унижения и разочарования? Улучшению его состояния, как морального, так и физического, эти «хождения по мукам» ну никак не способствует, уж поверьте мне, как матери инвалида!

Ведь инвалидам и так не легко и финансово, и морально выживать в это нелегкое время, в котором мы все оказались. Мы должны понимать, что инвалидность – это не медицинская проблема, а проблема неравных возможностей. Это проблема не только тех людей, чьи возможности ограничены, а и всего общества.

Почему у нас в стране укоренилось ТАКОЕ отношение к людям с ограниченными возможностями? Почему, чтобы подтвердить свой статус инвалида, человек должен снова и снова проходить мучительные психологические испытания?

Не задумывались ли те «специалисты», которые заставляют людей вновь и вновь проходить обследования, что человек был бы рад оказаться на 100% здоровым, и не ограниченным, ни в выборе профессии и рода занятий, ни в выборе средства передвижения?

Мне, как матери, очень больно за своего сына, а таких как мы в Украине – очень много. И, к сожалению, государственные органы, которые призваны облегчить жизнь инвалидам, наоборот, усугубляют их положение бесконечными придирками и требованиями.

Это письмо – крик моей души. Попытка пробиться через непробиваемую стену равнодушия и черствости. Хотя я не уверена, что этот крик не утонет в бесконечных коридорах и кабинетах многочисленных служб. А так хочется, чтобы в нашем обществе люди становились добрее и умели сочувствовать…

Если кто-то столкнулся с подобной ситуацией или может помочь советом, напишите мне: [email protected] 

Любовь. 

Помните детский стишок о весёлых чижах?
Скорее всего большинство назовет автором  С. Маршака , но стихотворение написано в соавторстве с Даниилом Хармсом. Предлагаю для контраста посмотреть, о чем ещё пишут писатели, кроме произведений для детей. Всё тот ж Хармс:
Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему еще днем. Тогда он был еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна - это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм - обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд. Испражняться - потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание.