____________4._____________
Поля, озёра, рощи и потоки,
моря и все живые существа, насельцы
планеты чу`дной; зарево и дождь,
землетрясение, потоп и ураган,
столбняк зимы, когда мерцанье грёз
ростки хранит, иначе-- сон глухой,
сулящий замершим листву и крылья;
труды-пути людей, их смерти и рожденья,
и мир людской с имуществом его;
всё то, что движется, живёт, в бореньях
для смерти рождено, верти`тся, чтоб упасть.
Лишь Мощь* тиха в своём уединеньи,
одна, непостижима, далека;
а вид сей, голая земли гримаса,
в глазах моих застывший древний кряж--
уму пытливому наука. Будто змеи,
к добыче глетчеры ползут катясь едва,
от родников тучнея; пропасти презрев,
Мороз и Солнце здесь творят соборы,
возводят пирамиды, купола.
Град Смерти башнями отмечен
и прочно ограждён стеной из льда.
Уже не город, а руин потоки
суть здесь, с небесного кордона
неутомимо катят; великаны-сосны
пути их роковые ограждают или
с корнями голыми, калеками стоят.
А валуны, что стащены сюда из далей,
границу смерти одолели лбами,
невозвращенцы. Хатки и угодья
зверей и мошек, птиц пропали,
нет пищи им и крова, навсегда--
сколь жизни и веселья в прошлом.
А человек бежал в смятении подальше:
накрытые стремительной лавиной, 
его усадьбы сгинули что дым,
и где там беженцы осели. Блеск вершин
на торопыги буйные ложится,
что выбираясь из укромных бездн,
сбираются в долине-- величава,
Река, кровь с молоком далёким странам,
стремится неуклонно в океан,
туман ветрам дыханием даря.

продолжение следует
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* в оригинале "Power", с Силой которая созвучна с "Arve", см. главку 1 этой поэмы,-- прим. перев.

   ____________4.______________
   Ручьи, луга, лесов уединенье,
   Поля, озера, вечный океан,
   Раскаты грома, гул землетрясенья,
   И молния, и дождь, и ураган,
   И все, что в глубине земли сокрыто,
   Когда она объята зимним сном
   И снежными гирляндами увита,
   Что будет взращено весенним днем,
   Оцепеневших почек сновиденья,
   Их радостный, восторженный расцвет,
   И человека бурные владенья,
   И жизнь, и смерть, и сумерки, и свет,
   Все, что тоскует, дышит и стремится,
   Все, в чем дрожит сияние и звук, -
   Встает, растет, и меркнет, и дымится,
   И вновь растет для счастия и мук.
   И только Власть, что правит всем движеньем,
   Недвижна, недоступна и ясна;
   Громада первозданных гор полна
   Ее красноречивым отраженьем.
   Сползают вниз извивы ледников,
   Как жадные гигантские удавы,
   В пространствах незапятнанных снегов,
   Похожих на поля застывшей лавы.
   Здесь Солнце и причудливый Мороз
   Творят нерукотворные узоры,
   Возводят пирамиды и соборы,
   Воздушнее и легче светлых грез.
   Здесь смерти неприступная обитель,
   С оплотами из искристого льда;
   Приюта здесь не встретит никогда
   Отторженной земли печальный житель.
   То не обитель, нет, - то водопад,
   Поток лавин, сорвавшийся с лазури.
   Искажены властительностью бури,
   В земле изрытой сосны стали в ряд,
   Огромные, как смутный рой видений.
   И скалы из пустынь толпой сошлись
   И навсегда угрюмо обнялись,
   Раздвинули предел своих владений,
   Все мало им, им тесен круг границ,
   Жилище отнимают у растений,
   У насекомых, у зверей, у птиц.
   Как много жизни было здесь убито,
   Как строго смерть свой холод сторожит!
   Людская раса в страхе прочь бежит,
   И дело рук ее навек забыто,
   Развеяно, как в урагане - дым,
   Ее жилье пространством льдов покрыто,
   И путь минувших дней неисследим,
   Внизу блестят пещеры-властелины,
   Из их сердец ключи, журча, текут,
   Немолчные, смеются и бегут,
   Чтоб встретиться среди цветов долины.
   И царственно-могучая Река,
   Кормилица для пастбищ отдаленных,
   Прозрачна и привольно-широка,
   Несет богатство вод неугомонных
   Туда, вперед, где дремлет океан
   И к воздуху ласкается попутно,
   Сплетая для него ежеминутно
   Из легких струй изменчивый туман.
  
   перевод  К. Бальмонта

________________4._________________________
The fields, the lakes, the forests, and the streams,
Ocean, and all the living things that dwell
Within the daedal earth; lightning, and rain,
Earthquake, and fierv flood, and hurricane,
The torpor of the year when feeble dreams
Visit the hidden buds, or dreamless sleep
Holds every future leaf and flower; the bound
With which from that detested trance they leap;
The works and ways of man, their death and birth,
And that of him and all that his may be;
All things that move and breathe with toil and sound
Are born and die; revolve, subside, and swell.
Power dwells apart in its tranquillity,
Remote, serene, and inaccessible:
And this, the naked countenance of earth,
On which I gaze, even these primaeval mountains
Teach the adverting mind. The glaciers creep
Like snakes that watch their prey, from their far fountains,
Slow rolling on; there, many a precipice,
Frost and the Sun in scorn of mortal power
Have piled: dome, pyramid, and pinnacle,
A city of death, distinct with many a tower
And wall impregnable of beaming ice.
Yet not a city, but a flood of ruin
Is there, that from the boundaries of the sky
Rolls its perpetual stream; vast pines are strewing
Its destined path, or in the mangled soil
Branchless and shattered stand; the rocks ' drawn down
From yon remotest waste, have overthrown
The limits of the dead and living world,
Never to be reclaimed. The dwelling place
Of insects, beasts, and birds, becomes its spoil
Their food and their retreat for ever gone,
So much of life and joy is lost. The race
Of man flies far in dread; his work and dwelling
Vanish, like smoke before the tempest's stream,
And their place is not known. Below, vast caves
Shine in the rushing torrents' restless gleam,
Which from those secret chasms in tumult welling
Meet in the vale, and one majestic River,
The breath and blood of distant lands, forever
Rolls its loud waters to the ocean waves,
Breathes its swift vapors to the circling air.

Р. В. Shelley
весь текст (с дельными комментариями, их вот я не перевёл) поэмы см. по ссылке http://www.mtholyoke.edu/courses/rschwart/hist256/alps/mont_blanc.htm

_______________3.__________________
Ведь говорят, что отблески миров
приходят к душам спящим, полумертвым,
и что числом гостей поболе дум живых,
бодрящихся... Я ввысь гляжу:
не распустила ль некая сверхсила
покров житья и смерти? То ли я
лежу и грёжу, а могучий сон кругами
всё ширясь вдаль, окутывает мир.
А дух мой, о`блак бесприютный, бродит
с уступа на уступ, что исчезают
зефирами незримыми размыты!
Ввысь, бесконечность небя прободая,
Монблан является--  он ясен, снежен, тих,
он свитой гор невиданных, нездешних
окру`жен: лёд, гранит; широкие ущелья
меж глетчеров, немерянная глыбь;
пик голубой, под стать навесу неба,
простёртому, текучему меж скал;
пустыня, населённая штормами:
стервятник волен здесь терзать костяк,
добычи волчьей... мерзость исполинов
вся напоказ: грубы, наги, толсты,
мертвы, в порезах, шрамах... Может,
дед* Землетрус учился в детстве
громить? его игрушки? Или море
огня сливалось в до`лы, а не лёд;
не тишь царила тут, но грохот?
Всё вечным выглядит тут-- кто ответит?
У дикости чудной язык**, который
поит отчаянье лихое или веру,
столь мягкую, немую, что Природа
лишь с нею примет отщепенцев;
Монблан, твой глас, способный отменить
законы лжи и кодексы неправды,
понятен лишь великим, мудрым, добрым,
не в душах всех смятение творит.

продолжение следует
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* у Шелли "баба Землетрясение"-- далее см."her... young...";
** "tongue"

_______________3.____________________
Some say that glean-is of a remoter world
Visit the soul in sleep, that death is slumber, 50
And that its shapes the busy thoughts outnumber
Of those who wake and live. I look on high;
Has some unknown omnipotence unfurled
The veil of life and death? or do I lie
In dream, and does the mightier world of sleep 55
Spread far around and inaccessibly
Its circles? For the very spirit falls,
Driven like a homeless cloud from steep to steep
That vanishes among the viewless gales!
Far, far above, piercing the infinite sky, 60
Mont Blanc appears-still, snowy, and serene-
Its subject mountains their unearthly forms
Pile around it, ice and rock; broad vales between
Of frozen floods, unfathomable deeps,
Blue as the overhanging heaven, that spread 65
And wind among the accumulated sleeps;
A desert peopled by the storms alone,
Save when the eagle brings some hunter's bone,
And the wolf tracks her there--how hideously
Its shapes are heaped around! rude, bare, and high, 70
Ghastly, and scarred, and riven. Is this the scene
Where the old Earthquake-daemon taught her young
Ruin? Were these their toys? or did a sea
Of fire envelop once this silent snow?
None can reply-all seems eternal now. 75
The wilderness' has a mysterious tongue
Which teaches awful doubt, or faith so mild,
So solemn, so serene, that man may be,
But for such faith, with nature reconciled;
Thou hast a voice, great Mountain, to repeal 80
Large codes of fraud and woe; not understood
By all, but which the wise, and great, and good
interpret, or make felt, or deeply feel.

Р. В. Shelley
весь текст поэмы см. по ссылке http://www.mtholyoke.edu/courses/rschwart/hist256/alps/mont_blanc.htm

   _________________3.______________________
   Есть мысль, что лучший светоч мирозданья
   Горит в душе того, кто усыплен,
   Что смерть не мертвый мрак, а только сон
   И что ее кипучие созданья
   Богаче и числом и красотой,
   Чем дня немого трезвые мечтанья.
   Я вверх смотрю, плененный высотой.
   Но что там? Что? Неведомая сила
   Раздвинула покровы бытия
   И смерть передо мной разоблачила?
   Иль это только царство сна, - и я
   Душой брожу по сказочным пределам,
   По призрачным цепляюсь крутизнам,
   И мысль моя, в своем стремленье смелом,
   Лишь бредит, уступив безумным снам?
   Там, надо мной, небесный свод прекрасный,
   Пронзив его, горит вверху Монблан -
   Гигант, невозмутимый, снежный, ясный, -
   Вокруг него толпится сквозь туман
   Подвластных гор немая вереница,
   Вздымая свой убор, гранит и лед,
   И, точно исполинская гробница,
   Зияет пропасть; в ней веков полет
   Нагромоздил уступы и стремнины,
   Морозные ключи, поля, долины,
   Там ни один из смертных не живет,
   Ютится только в той пустыне буря,
   Да лишь орел с добычей прилетит,
   И волк за ним крадется и следит,
   Оскаля пасть и хищный глаз прищуря.
   Все жестко, все мертво, обнажено.
   В скале змеится трещины звено,
   Неровные пробилися ступени.
   Средь ужаса безжизненных пространств
   Встает толпа каких-то привидений
   В красе полуразорванных убранств.
   Быть может, здесь Землетрясенья Гений,
   В любимицы себе Погибель взяв,
   Учил ее безумству упоений,
   И все кругом лишь след его забав?
   Иль, может быть, когда-то здесь бессменным
   Огнем был опоясан снежный круг?
   Кто скажет! Кто поймет! Теперь вокруг
   Все кажется от века неизменным.
   Раскинулась пустыня и молчит,
   Но у нее есть свой язык чудесный,
   Одним угрозой страшной он звучит,
   Другим несет он веры дар небесный -
   Такой спокойной, кроткой, неземной,
   Что тот, в ком эта искра загорится,
   Из-за нее, из-за нее одной,
   С природою навеки примирится.
   Тебе, Титан великий, власть дана
   Стереть, как пыль, все скорби и обманы;
   Но в мире эта власть не всем видна,
   Не всякий видит сказочные страны,
   А только тот, кто мудр, кто чист, велик,
   Кто страстного исполнен упованья
   И кто, пустыни услыхав язык,
   Мог людям дать его истолкованье,
   Или сумел им дать хотя намек,
   Или хоть сам его подслушать мог.

    перевод К.Бальмонта

Покойной ночи! нет, нелюбый час,
он разделяет тех, кому быть вместе;
останемся вдвоём, тогда для нас
ночь станет доброй, наш союз нетесен.

По мне ль ночь одиночества добро,
хоть та твоим желаньям крылья точит?
Не убирай словами с них покров,
тогда она пребудет доброй ночью.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

__________________5.__________________________
Монблан там, выше всё блестит, здесь мощь, она
торжественная, тихая, вся сила скопища
пейзажей, звуков, смерти, жизни стержень.
В покойных сумерках, ночах безлунных,
в сияньи одиночки-дня снега нисходят
на этот Пик-- ничто их там не держит
когда сгорают хлопья в солнечных закатах,
под дротиками нижущими звёзд; Ветры в упор,
немые, резким сильным вздохом, беззвучно же!
их гонят прочь, чей дом --безгласое сиянье, простодушен
во пУстыни, и словно бы туман
блуждает выводок гонителей над снегом.
Неведомою Силой тех вещей,
что правят мыслью, и в Храме бесконечном
Небес законы суть, ты населён!
И что ты ,Белая Гора, и земли, и моря, и звёзды
коли умам людским тишь, пустошь были бы незримы?

перевод с английского Терджимана Кырымлы

__________________5._______________________
Mont Blanc yet gleams on high-the power is there,
The still and solemn power of many sights,
And many sounds, and much of life and death.
In the calm darkness of the moonless nights,
In the lone glare of day, the snows descend
Upon that Mountain- none beholds them there,
Nor when the flakes burn in the sinking sun,
Or the star-beams dart through them-Winds contend
Silently there, and heap the snow with breath
Rapid and strong, but silently! Its home
The voiceless lightning in these solitudes
Keeps innocently, and like vapor broods
Over the snow. The secret Strength of things
Which governs thought, and to the infinite dome
Of Heaven is as a law, Inhabits thee!
And what were thou, and earth, and stars, and sea,
if to the human mind's imaginings
Silence and solitude were vacancy?

July 23, 1816 (published 1817)
Р. В. Shelley
весь текст поэмы см. по ссылке http://www.mtholyoke.edu/courses/rschwart/hist256/alps/mont_blanc.htm

 
   ______________5.________________
   А в высоте горит, горит Монблан.
   Здесь вечный трон той Власти безмятежной,
   Что вкруг немых уступов и стремнин
   Воззвала жизнь, простерла мир безбрежный
   Теней и света, звуков и картин.
   В спокойной тишине ночей безлунных,
   В холодном одиноком блеске дня,
   Когда в долинах, легче звуков струнных,
   Вздыхает ветер, плача и звеня,
   Нисходит снег на дремлющую Гору,
   И нежится, и ластится к Горе;
   Но хлопья, загораясь на заре,
   Не шлют своих огней людскому взору,
   Не видит их никто. Кругом встают
   И дышат Ветры, силою порыва
   Сугробы наметают молчаливо.
   Здесь молния нашла себе приют,
   И теплится, и мирным испареньем
   Гнездится на снегу. Здесь Дух живет,
   Что над земным немолкнущим смятеньем
   Незыблемый простер небесный свод,
   Тот скрытый Дух, что правит размышленьем.
   И что б ты был, торжественный Монблан,
   И звезды, и земля, и океан,
   Когда б воображенью человека,
   Со всей своей могучей красотой,
   Ты представлялся только пустотой,
   Безгласной и безжизненной от века?
  
   перевод К.Бальмонта

______________ 2.________________
Так ты дол-Арв, темна, обрыв-долина,
ты многоцветна, многогласа; над
утёсами и соснами клубят
теней облАчных своры, света блики--
ужасен вид, где Власть ,созвучна с Арв*,
престол чей тайный глетчеры хранят,
свергается с сих тёмных гор что пламя
грохочущее светом; твой овраг
огромных сосен выводком великим
зажат, детьми когда-то же, на чьи раденья
буй-бури век да век что год летят
пить дух сосновый ,слушать песнопенья;
твои земные радуги пронзают водопад,
эфирным кровом чьим нерукотоворный
окутан обелиск; чуднАя дрёма,
которая, вот только гомон стихнет,
оклеивает глыбиною гулкой всё;
твои пещеры множат Арва зовы,
которых все шумы слабее здесь;
движением полны твои заторы,
ты гомона немолкнущего шлях,
ВертИголов-Ущелье! что в бреду
высоком и чуднОм дивлюсь тобою:
себя то потеряю, то найду;
мои ум-фантаст пассивно принимает
и шлёт мгновенных всплесков протокол
меж миром вкруг и схроном чистых знаний;
дум диких легион порхает
над теменью твоей, садится вот
непрошен-гостем на чужой насест,
в пещеру тихую Поэзии-колдуньи,
пытающей средь тЕней скоролётных
твой отпечаток, оттиски вещей,
чуть призраков, чуть вымороки бледной,
пока не кликнет их жилая грудь, всё ты!

продолжение следует
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* в первых строках :Power и Arve, игра слов; "Power" у Шелли муж.р., см "he",--прим. перев.

 
__________________2._____________________
Thus thou, Ravine of Arve-dark, deep Ravine-
Thou many-colored, many-voiced vale,
Over whose pines, and crags, and caverns sail
Fast cloud-shadows and sunbeams: awful scene,
Where Power in likeness of the Arve comes down
From the ice-gulfs that gird his secret throne,
Bursting through these dark mountains like the flame
Of lightning through the tempest; thou A lie,
Thy giant brood of pines around thee clinging,
Children of elder time, in whose devotion
The chainless winds still come and ever came
To drink their odors, and their mighty swinging
To hear-an old and solemn harmony;
Thine earthly rainbows stretched across the sweep
Of the aethereal waterfall, whose veil
Robes some unsculptured image; the strange sleep
Which when the voices of the desert fail
Wraps all in its own deep eternity;
Thy caverns echoing to the Arve`s commotion, 
A loud, lone sound no other sound can tame;
Thou art pervaded with that ceaseless motion,
Thou art the path of that unresting sound-
Dizzy Ravine! and when I gaze on thee
I seem as in a trance sublime and strange
To muse on my own separate fantasy,
My own, my human mind, which passively
Now renders and receives fast influencings,
Holding an unremitting interchange
With the clear universe of things around;
One legion of wild thoughts, whose wandering wings
Now float above thy darkness, and now rest
Where that or thou art no unbidden guest,
In the still cave of the witch Poesy,
Seeking among the shadows that 'pass by
Ghosts of all things that are, some shade of thee,
Some phantom, some faint image; till the breast
From which they fled recalls them, thou art there!

Р. В. Shelley
весь текст поэмы см. по ссылке http://www.mtholyoke.edu/courses/rschwart/hist256/alps/mont_blanc.htm

   ______________ 2.________________ 
   Так точно ты, обрывистый овраг,
   Лощина Арвы, с ликом властелина,
   Стозвучная, стоцветная долина,
   В себе таишь и жизнь, и смерти мрак.
   Неотразимо страшная картина,
   Могучая своею красотой:
   Расставшись торопливо с высотой
   Угрюмых гор, полна кипучей страсти,
   Как молния порвавши гнет оков,
   Стремится Арва, символ вечной Власти,
   Взлелеянный молчаньем ледников.
   Гиганты-хвои лепятся по скалам,
   Созданья незапамятных времен,
   И в воздухе, чуть дышащем, усталом,
   Покоится душисто-нежный сон;
   С благоговеньем ветры прилетают
   Вдыхать в себя смолистый аромат
   И слушают, как звуки гула тают,
   Как сосны вновь шумят и все шумят:
   Так сотни лет не молкнет их громада,
   Они поют торжественный хорал.
   И тут же слышны всплески водопада,
   Воздушный, он скользит по склонам скал;
   Трепещет в брызгах радуга земная,
   Из красок смотрит образ неземной,
   Там кто-то скрыт, для этих мест родной,
   Там чья-то тень дрожит, свой лик склоняя.
   Бушует Арва, бьется о гранит,
   Пещеры стонут, гулко вторит эхо,
   И этот звук никто не победит,
   И в нем не слышно слез, не слышно смеха.
   Тобой воспринят этот гордый звук,
   Ты вся полна движеньем неустанным,
   Долина Арвы! Я смотрю вокруг
   С восторгом и возвышенным и странным.
   Как будто ты не жизнь, - не жизнь сама, -
   А лишь моей фантазии созданье,
   Виденье одинокого ума,
   Что речь ведет с огнями мирозданья
   И у вселенной, где и свет, и тьма,
   Своей мечты заимствует мерцанье.
   Как будто бы гонимые судьбой,
   На крыльях исступленных, над тобой
   Витают несказанные виденья,
   Магически-прекрасною толпой,
   Стремясь найти хоть тень, хоть отраженье
   Твоей нездешней скрытой красоты,
   И медлят где-то, в сказочном чертоге,
   Где ты желанный гость, в дворце мечты,
   Где в забытьи безмолвном, на пороге,
   Поэзия-Кудесница сидит
   И взором ускользающим глядит.
  
   перевод К.Бальмонта

   Творений вечный и живущии мир
   течёт сквозь ум и катит прытки волны,--
   темны они... то блещут... снова меркнут...
   лепот ссужая, а людской родник
   дум сокровенных от себя дарИт
   теченья те, свои наполовину:
   так ручеёк, бывает часто, бор
   едва торИт меж пиков одиноких,
   с уступов скачет век наперекор,
   где сосен с ветром непрестанный спор,
   где ширь-поток по скалам с рёвом лОмит.

продолжение следует
перевод с английского Терджимана Кырымлы

   _________________1.___________________ 
   Нетленный мир бесчисленных созданий
   Струит сквозь дух волненье быстрых вод;
   Они полны то блесток, то мерцаний,
   В них дышит тьма, в них яркий свет живет;
   Они бегут, растут и прибывают,
   И отдыха для их смятенья нет;
   Людские мысли свой неверный свет
   С их пестротой завистливо сливают.
   Людских страстей чуть бьется слабый звук,
   Живет лишь вполовину сам собою.
   Так иногда в лесу, где мгла вокруг,
   Где дремлют сосны смутною толпою,
   Журчит ручей среди столетних гор,
   Чуть плещется, но мертвых глыб громада
   Молчит и даже стонам водопада
   Не внемлет, спит. Шумит сосновый бор,
   И спорит с ветром гул его протяжный,
   И светится широкая река
   Своей красой величественно-важной,
   И будто ей скала родна, близка:
   Она к ней льнет, ласкается и блещет,
   И властною волной небрежно плещет.

перевод К. Бальмонта
  

_______________1._____________
The everlasting universe of things
Flows through the mind, and rolls its rapid waves,
Now dark--now glittering-no", reflecting gloom
Now lending splendor, where from secret springs
The source of human thought its tribute brings
Of waters-with a sound but half its own,
Such as a feeble brook will oft assume
In the wild woods, among the mountains lone,
Where waterfalls around it leap forever,
Where woods and winds contend, and a vast river
Over its rocks ceaselessly bursts and raves.

Р. В. Shelley
весь текст поэмы см. по ссылке http://www.mtholyoke.edu/courses/rschwart/hist256/alps/mont_blanc.htm

Мы ль облака, скрываем месяц в полночь;
как рыщут те, блестят они, трепещут
линуя мрак лучами!.. где та сволочь:
сгустилась тьма-- и сгинули навечно.

Иль лиры мы забытые, в расстрое--
на прихоть тока наш ответ различен,
он хрупок и не надобно "второе",
чтоб в тишине окончились различья.

Мы спим... нам отдых травят ме`чты;
нам дни... сквернят бродяги-мысли;
мы чуем, постигаем, сме`хи мечем,
скорбим, обузы валим, или...

Всё то же! Ибо горе ль, радость
свободны удаляться в небыль-невесть:
твоё вчера не повторится завтра;
ничто не изменяет Переменность.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Mutability
 
We are as clouds that veil the midnight moon;
How restlessly they speed, and gleam, and quiver,
Streaking the darkness radiantly!—yet soon
Night closes round, and they are lost for ever:

Or like forgotten lyres, whose dissonant strings
Give various response to each varying blast,
To whose frail frame no second motion brings
One mood or modulation like the last.

We rest.—A dream has power to poison sleep;
We rise.—One wandering thought pollutes the day;
We feel, conceive or reason, laugh or weep;
Embrace fond woe, or cast our cares away:

It is the same!—For, be it joy or sorrow,
The path of its departure still is free:
Man’s yesterday may ne’er be like his morrow;
Nought may endure but Mutability.

Percy Bysshe Shelley 

Изменчивость

Мы словно облака, что под луной
Тревожно движутся по чьей-то воле,
Чертя лучами тьму! Но час ночной
Их окружил, и вот уж нет их боле.

Мы словно лиры, чей нестройный тон
Различно вторит разным дуновеньям.
Не столько звуки повторяет он,
Сколько несет кончину их движеньям.

Мы спим — нас травит сновидений дым.
Встаем — шальная мысль весь день нас гложет.
Мы ищем, мыслим, тонем и горим.
Тревожит что-то нас иль не тревожит —

Едино все! Ведь радость и беда
Определяют сами свой приход.
Вчера не схоже с завтра никогда.
Все смертно, лишь Изменчивость живет.

Перевод Виктора Владимировича Лунина 

Мать мира сего неисчерпаемого,
почти мой гимн, ведь я всегда
любил тебя, одну; я тень твою
следил, шагов отзвучьям внемля,
а сердце пристально дивилось
во глубь чудес твоих. Я ночевал
на костниках, гробах, где смерть черна
трофеи до`бытые у тебя считает;
надеясь утолить искания о нашем ,о тебе,
я принуждал смурного духа-одиночку,
посланца твоего заметку передать
о том, что`  мы. В пору тиху`ю,
когда только тьма исторнет странный зуд,
я что алхимик ишущий, пропащий,
ради надежды зыбкой жизнь кладя на кон,
смешав ужасный толк и взоров жадность
с невиннейшей своей любовью, ждал, пока
мой странный плач и шёпот поцелуев
сольются с ночью чар,
чтоб сказ мой передать... и пусть пока
святилища ты мне не отворила,
довольно грёз несказанных ,и полуснов рассветных,
и дум полу`денных глубоких ты сдарила мне,
зарю душе тому, кто ныне одинок
и недвижи`м; оставленная лира
подвешенная в нише одинокой
какого-то заброшенного храма;
я жду, Сверхмать: твой вздох--
и зазвучу я шёпотами ветра,
и шу`мами лесов, морей,
и ропотом живья, плетеньем гимнов
дня, ночи, сердцем искренним мужским.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

                    Прими же, мать миров неизмеримых,
                    Мой строгий гимн; моя любовь была
                    Верна тебе всегда, и созерцал
                    Я тень твою, тьму мрачную, в которой
                    Ты шествуешь, а сердце заглянуло
                    В глубь тайн твоих глубоких; я ложился
                    И в склеп, и в гроб, где дань твою хранит
                    Смерть черная; так жаждал я постичь
                    Тебя, что мнил: быть может, утолит
                    Посланец твой, дух одинокий, жажду
                    Мою, поведать принужденный силой,
                    Кто мы такие. В тот беззвучный час,
                    Когда ночная тишь звучит зловеще,
                    Я, как алхимик скорбно-вдохновенный,

                    Надежду смутную предпочитал
                    Бесценной жизни; смешивал я ужас
                    Речей и взоров пристальных с невинной
                    Любовью, чтоб слезам невероятным
                    И поцелуям уступила ночь,
                    С тобой в ладу тебя мне выдавая;
                    И несмотря на то, что никогда
                    Своей святыни ты не обнажала,
                    Немало грез предутренних во мне
                    Забрезжило, и помыслы дневные
                    Светились, чтобы в нынешнем сиянье,
                    Как лира, позабытая в кумирне
                    Неведомой или в пустынной крипте,
                    Я ждал, когда струну мою дыханьем
                    Пробудишь ты, Великая Праматерь,
                    И зазвучу я, чуткий, ветру вторя
                    И трепету дерев, и океану,
                    И голосу живых существ, и пенью
                    Ночей и дней, и трепетному сердцу.

перевод  К. Бальмонта

Цветок улыбчив днесь,
умрёт намедни;
всё ,что желаем здесь,
минает, бредни.
Что мира этого восторг? 
Тьме вызов, сполох-спор,
он вкратце ярок,... вздор.

Достоинство слабо`!
Скромна сколь дружба!
Любовь бедна собой,
разлуке служит.
Мы их триумф переживём,--
и остаёмся при своём,
о ми`нувшём поём.
 
Пока сияют небеса,
пока живут цветы,
пока глаза не в ночеса
глядят, сластись днём ты.
Пока ползёт тихой палач,
мечтай-- и снов своих не прячь, 
проснёшься-- плачь.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Mutability

The flower that smiles to-day
       To-morrow dies;
All that we wish to stay
       Tempts and then flies.
What is this world's delight?
Lightning that mocks the night,
       Brief even as bright.

  Virtue, how frail it is!
       Friendship how rare!
Love, how it sells poor bliss
       For proud despair!
But we, though soon they fall,
Survive their joy, and all
       Which ours we call.

  Whilst skies are blue and bright,
       Whilst flowers are gay,
Whilst eyes that change ere night
       Make glad the day;
Whilst yet the calm hours creep,
Dream thou—and from thy sleep
       Then wake to weep.

Percy Bysshe Shelley

1.
Одним словом часто козыряли--
я бросать не стану.
Одним чувством часто привирали--
ты не трогай сана.
А надежда мечется подчас
от моленья к страсти:
твоя жалость мне дороже масс
состраданий разных.
2.
Я не дам обыденной любви,
но как ты отвергнешь
сердца моего тишайший гимн,
выше, к небу;
к звёздам тяги страстной мотылька,
ночи к ранней зорьке,
тайный отблеск нам издалека,
свет наш горький?

перевод с английского Терджимана Кырымлы

One word is too often profaned
For me to profane it.
One feeling is too falsely disdain'd
For thee to disdain it.
One hope is too like dispair
For prudence to smother:
A pity from thee much more dear
Than that from another.

I can give not what men call love
But wilt thou accept not,
The worship this heart lifts above
And heavens reject not,
The crave of the moth for the stars
And the night for the morrow,
A gleam of something afar
From the sphere of our sorrow?

P.B.Shellеy

                                                 I
                            Опошлено слово одно
                               И стало рутиной.
                            Над искренностью давно
                               Смеются в гостиной.
                            Надежда и самообман -
                               Два сходных недуга.
                            Единственный мир без румян -
                               Участие друга.
            
                                                II
                            Любви я в ответ не прошу,
                               Но тем беззаветней
                            По-прежнему произношу
                               Обет долголетний.
                            Так бабочку тянет в костер
                               И полночь – к рассвету,
                            И так заставляет простор
                               Кружиться планету.

                            Перевод Б. Пастернака