Эта связь Поля с ГалА (Еленой Дьяконовой) невероятна. Уже после разрыва с предельно фантасмагорической женщиной (она ушла к Сальвадору Дали) Элюар по-прежнему задыхался от любви.
[ Читать дальше ]
Бонсаи — традиционное искусство выращивания карликовых деревьев. Полагают, что начало «пейзажам в горшках» положил великий китайский поэт и художник Ван Вэй (699—759 гг.), который вырастил в фарфоровом сосуде орхидеи и, чтобы подчеркнуть их изящество, положил вокруг стеблей белые плоские камешки. В дальнейшем вместо цветов стали высаживать и карликовые деревья.
Сам термин «бонсаи» произошел от японского произношения китайских иероглифов «пэньцзай» —«выращивание в горшке». В Японии это направление получило популярность предположительно с XI в.
История искусства бонсаи насчитывает более двух тысячелетий и уходит своими корнями в Китай. Придворные садовники разбивали прекрасные парки и сады, создавая удивительные пейзажи из местных и привезенных издалека растений, высаженных в отдельные сосуды, которые можно было перемещать при смене композиции. Часто приходилось сдерживать рост крупных деревьев, придавая им при этом сначала естественную, а потом и понравившуюся форму. Постепенно выращивание небольших и выразительных деревьев в изящной посуде становится самостоятельным направлением, получившим название «пан-сан».
Взрослые бонсаи могут достигать 1 м в высоту, но встречаются и совсем крошки — 3 см. Самые распространенные, однако, как раз подходят к обычному цветочному горшку и размер имеют соответственный — 20— 40 см.
Это случилось в последний день августа. Я только проснулась из чудесного сна...
Мы были вместе. Мы были на пляже. Я не знаю, где это было, но я точно помню, что там были пальмы. А еще я помню, как танцевали листья пальм на ветру. И какое бирюзовое было небо! И какой изумрудной была вода моря. Или это был океан?... А еще я помню светлый песок. Такой теплый, мягкий, светлый. И как приятно касался он моих ступней. А еще я помню, какой теплой была вода. Сначала она коснулась моих ступней, потом поднялась выше, до колен, а потом еще выше — уже до бедер, и еще выше. И тут уже прикосновения воды стали не такими теплыми. На какое-то мгновение даже неприятно холодными. Но потом тело привыкло... А еще я помню ЕГО. Его лица не помню... Но я знаю, что это был ОН. У него были сильные руки. Сильные, красивые, мужественные, крепкие, даже мускулистые, мужские руки. В таких руках каждая женщина чувствует себя в безопасности. Чувствует себя защищенной. И он обнимал меня. Он стоял за мной и прижимал меня к себе. Он обнял меня так нежно. И вот так мы и стояли. Его тело близко-близко к моему, я чувствовала его каждой клеточкой, аж до мурашек по коже. И вот атк мы стояли и смотрели на солнце, которое медленно заходило, медленно погружалось в воду. И это было так прекрасно! Так совершенно! Так сказочно, почти нереально! И поэтому я обернулась. И увидела его глаза... Но почему же сейчас я не могу вспомнить эти глаза?! Я только помню, как он смотрел на меня. Мне это понравилось. И я поцеловала его. Поцеловала очень легко. Но в губы. И он ответил на мой поцелуй. Он поцеловал меня. Один раз, два, три... Его губы были такими мягкими, но такими требовательными. А его язык дерзким...
И тогда я вырвалась и побежала назад к пляжу. И легла на песок. Песок был теплым и мягким. Лежать на нем было намного приятнее, чем на любой из кроватей. Я закрыла глаза. И тут я почувствовала, как его рука аккуратно убирает пряди волос с моего лица, как его палец обводит контур моих губ, как он меня целует. Так нежно. Так кротко. А потом я почувствовала, что он лег рядом со мной. Я чувствовала рядом его тело. Вновь так близко рядом с моим...
А потом прозвенел будильник! Этот чертов будильник! Ненавижу его!!! Ведь всё было так прекрасно! И как бы я хотела знать, что случилось потом... Но еще больше я хочу знать, кто ОН был. И вспомнить его лицо.
Пол седьмого. Душ, кофе. Даже есть не хочется. Хотя это для меня абсолютно нетипично. Не позавтракав я вообще из дома не выхожу. Но в своих собственных четырех стенах я теперь не могла найти себя покоя. Я чувствовала себя как в тюрьме заключенной ! Я просто хотела сбежать! Куда угодно, но только убежать отсюда!
Через полчаса я была уже на море. На моем море. Погода вдруг поменялась. Просто за одну секунду и кардинальным образом. Небо стало серым, море темно-зеленым, песок холодным. Кроме меня на пляже никого. Только чайки. Они кричали и визжали. Они просто орали, аж ушам было больно. И они летали как сумашедшие туда-сюда. Все время покругу. Все время спускаясь чуть ниже к морю, иногда почти касаясь крыльями воды, а потом вдруг резко, для зрителя почти неожиданно, круто поднимались вверх. Они так кричали, что я уже сама готова была прокричать: „Почему? Почему я одна? Почему я одинока? Почему мир такой серый? И где же ОН?...“ Я я все еще чувствовала его тепло, его поцелуи...
И вдруг загремел гром. Сверкала молния, гром гремел прямо надо мной, волны поднимались все выше и яростно бились о берег. И тут пошел дождь. Он был теплым. Капли дождя бежали по моему лицу. Я больше уже не могла понять, где капли дождя, а где слезы. Мое лицо было мокрым. И волосы уже тоже. Вода текла по плечам, рукам, даже на спине я чувствовала струйки воды. Но вода эта мне не мешала. Напротив - у меня создавалось ощущение, что она освобождает меня. Освобждает от всего. В первую очередь от моих мыслей. И я безумно хотела, чтобы она смыла из моего сознания сон. И поцелуи. Но дождь этого не мог. Мне нужно было еще больше воды. Я разделась и пошла в воду. Море было теплым. Таким неожиданно теплым. Таким теплым и приятным, что я сразу почувствовала себя уютно. Я наконец-то чувствовала себя дома. Наконец-то я чувствовала себя так, как будто я нашла свою гавань. И я наслаждалась этим чувством. Только вода вокруг меня. Вода, которая гасила огонь в моей душе. И я просто лежала на волнах, просто позволяла им укачивать меня. Я чувствовала себя так хорошо, так свободно и легко, как уже давно не чувствовала. И я была наконец-то свободна от всего. От всех мыслей. От всех снов. Свободна от НЕГО...
И вдруг я услышала, как кто-то звал меня. Я открыла глаза и посмотрела в направлении пляжа. Там был ОН. Я видела ЕГО. Его под черным зонтом. В одной руке он держал зонт, а другой махал мне. Под мышкой полотенце. Это был ОН. Он нашел меня, он пришел за мной! И я поплыла ему навстречу...
Когда я вышла из воды, он сразу обернул меня в большое белое полотенце. И прижал к себе. Вот так мы и стояли. Две обнявшиеся фигуры под черным зонтом. И тут я отважилась посмотреть ему в глаза. Я узнала их. Это были глаза из моего сна...
Вандомская колонна
Последний день в Париже. Последняя экскурсия. Прощальный вечер.
Мы путешествуем по ночному городу в автобусе. В наши окна заглядывали ярко освещенные витрины магазинов с именами, которые известны во всем мире. Кристиан Диор, Луи Виттон… И конечно же фонари. Одинокие и поэтому грустящие или весело святящиеся от ночного восторга гирлянды, пытающиеся заглянуть в зашторенные окна, или зеленый ряд огней, охраняющих велосипедные стоянки.
Она читала стихи. Свои. Марины Цветаевой из ее парижского цикла. Неожиданно врывался почти криком голос Эдит Пиаф и умолкал. И тогда снова автобус наполнялся нежным женским голосом, говорящим о любви. Этот голос убеждал, что Она любит Париж. Стихами Волошина, после которых звучали песни в исполнении Шарля Ознавура, Джо Дассена…
Мы подъезжаем к Вандомской площади, где возвышается Вандомская колонна. Звучит голос Джо Дассена
Если б не было тебя
Скажи, для чего бы тогда жил я.
Чтоб бродить по свету без тебя.
Без надежды и без сожаления.
К оркестру подключились скрипки, словно подготавливая слушателя к таинству, которое вот-вот произойдет.
Если б не было тебя
Я пытался бы придумать любовь,
Как художник,
Который видит как под его кистью
Рождаются цвета дня,
И не может опомниться
Голос певца умолкает, и это неожиданно ворвавшееся соло скрипок дополняет стаккато автобусных колес, словно говоря:
- Я люблю тебя, а ты меня. А Париж? Это наши встречи, наша Любовь.
Автобус взорвался аплодисментами. Мы отъезжали от Вандомского столба и снова приближались к нему, и невообразимый дуэт повторял эту почти немыслимую аранжировку оркестрового сопровождения.
А утром, когда впервые за время нашего пребывания в этой увлекательной поездке начал капать дождь, словно редкие слезинки у обиженного ребенка, мы уезжали из Парижа. У Нее были грустные глаза, словно написанный кем-то роман закончился, но читатель хотел продолжения.
http://www.youtube.com/watch?v=b4hWQ8QmHLk&feature=related
- Не смей...Он есть. Он всегда был и будет, и он приходит ко мне, просто вы не способны видеть его, потому что вы не верите в него, а я верю...потому что знаю, что он есть. - Малыш, ты придумала его. За окном идёт снег, разбивают дороги машины, стаптывают обувь люди. Они ругаются , мирятся, радуются, огорчаются, а ты сидишь здесь в выдуманном тобой мире, разговариваешь с выдуманным тобой ангелом. Поехали со мной у Аркаши сегодня вечеринка, развеешься. Поехали. Ребята соскучились за тобой. - Нет, Степ. Не сегодня, я устала, лягу пораньше, а ты езжай, передавай привет ребятам. Я обязательно приеду, но не сегодня. - Ну, смотри. В любом случае, не забывай, мы ждём тебя, - Степ поцеловал её в лоб и, втиснувшись в узкий проём, спустился по крутой лестнице. Она не включала свет. Она ждала. Она знала, что он придет сегодня, он обещал. Она чувствовала, что сегодняшний день - особенный, и сегодня что-то произойдёт, что-то, что остановит этот бессмысленный бег, и заполнит эту пустоту, образовавшуюся после того, как она потеряла ребёнка... Желтый фонарь пробивался сквозь кружевную вязь веток, освещая кусок крыши под её окном. Её стало знобить. Её всегда знобило перед тем, как он приходил. Она на стала кутаться, она просто закрыла глаза, что бы ничто не мешало ей услышать его. - Сегодня особенный вечер, не так ли? - Да. Я знаю. Я ждала тебя. Он подошёл к ней, озаряя собой комнату, взял её руки в свои и заглядывая ей в глаза произнёс: - Я принёс тебе подарок. Пару новеньких крыльев, хочешь полетать со мной? - ДА! Конечно! - Их нужно проложить и почувствовать, хорошо почувствовать, так, чтобы они приросли к тебе. Крылья были большими и тяжёлыми, и мягкими, как хлопок, только что вынутый из коробочки. Почувствовать, что они приросли у неё получилось только с третьего раза. - Ну что полетели? -спросил её Ангел, беря за руку. - Полетели,- улыбнулась она улыбкой, которую хотелось взять в руки. Распахнутое окно било своими створками об косяк. Перевёрнутая лампа отбрасывала тень на столе. На улице монотонно выла сирена скорой помощи, которую кто-то вызвал с перепугу. Люди столпились вокруг темного пятна на асфальте и тихо перешёптывались, наклонясь друг к другу. Степ вынул фото из рамки и сунул его в карман... Как же он ненавидел ангелов...
