Знаете, что делает старшеклассник, когда узнаёт, что у великих писателей пунктуация и орфография бывают авторскими? - Он немедленно и себя причисляет к их числу и пропуск запятых начинает объяснять тем, что он именно так слышит эту фразу. Самый легкий способ избежать исполнения правил - это заявить, что эти правила не для меня, мол, писаны. В моей вселенной я сам создаю законы для себя же. "Своих холопей мы казнить вольны же, вольны и миловать". 

А вселенная Православия тем плоха для анархистов, что она уже обжита. Православие не нужно и не возможно придумывать. Оно началось не с нас. Оно ясно формулирует свои "да" и свои "нет". И, что еще менее приятно - оно не менее внятно формулирует и свои "должно". Даже нецерковные люди представляют, что именно христианство оценивает как грех. И в ответ говорят (устами некоей певички) - "Мне так тяжело! Ведь в этой жизни все, что приятно, или грешно, или портит фигуру!". 

Куда в таком случае деваться "свободомыслящему человеку"? В атеизм идти неинтересно. В других религиозных традициях будет схожая ситуация: там свои и тоже издавна сложившиеся правила "орфографии". Откровенно заявить, что ты создаешь нечто совершенно авторское - это риск остаться генералом без армии: другие могут сказать, ну авторское, так авторское, ты верь так, а нам дела нет до твоих законов, на нас их не распространяй. "Вера господина Пузикова" - это не то, чем можно привлечь сторонников и на чем можно создать свою иерархию. 

Так что же делать? На этот вопрос ответ давно известен. Надо найти традицию настолько древнюю, чтобы ее имя вызывало уважение, и настолько неизвестную, чтобы от ее имени можно было нести что угодно. Чтобы новоявленный "сын лейтенанта Шмидта" не был разоблачен, желательно предварительно убедиться в том, что реальных наследников и носителей той традиции, на наследование которой ты претендуешь, не осталось в живых. А чтобы дотошные критики не начали сопоставлять твои разглогольствования с пусть и не живыми, но все же вполне реальными историческими текстами - лучше найти такую традицию, которая была в силу своей древности бесписьменной, до-письменной. Идеально говорить от имени "посвященных неандертальцев". Тут уж точно никакие "свидетельства современников" не всплывут. Но поскольку современным людям не очень хочется походить на неандертальцев, то поэтому надо искать что-то более "цивилизованное". Но все равно - бесписьменное. 

И тут ничего лучше "древних русов" не придумаешь. Их когда-то боялась Европа (не то что нас с вами). Советские учебники истории говорили о них только хорошее (мол, даже рабовладения у них не было). Никаких текстов с изложением своих взглядов они не оставили. Так что отрасти волосы, покрась их в блондинистый цвет, свяжи тесемкой - и неси от имени "Сварога" и "Перуна" что хочешь. Это неизвестный мир, в котором можно утвердить свои собственные законы. Мир мертвый, и потому неспособный сопротивляться завоевателю. И можно самому решать, "символом" чего будет "Даждьбог", какие жертвы надо приносить русалкам и сколько жен можно вводить в свой дом. 

Это и есть главная причина, по которой люди, неспособные к дисциплинированию своей мысли и своего сердца, вдруг объявляют себя "русскими язычниками". Беда в том, что своё собственное бессилие они выдают за проявление "мужественности"; свою неспособность жить в реальной России, России, чья история пронизана православием, они выдают за некое преимущество, которое у них якобы есть перед христианами. На самом же деле это обычные эмигранты. Просто кто-то уезжает из России в Израиль, а кто-то - к "кривичам". 

И это не такие уж и разные направления. Западные (и "прозападные") "общечеловеки" весьма приветствуют рост любого язычества. Все, что угодно - лишь бы без Христа. Тут "гражданская религия" США вполне созвучна чаяниям язычествующих русских "националистов". Различие у них лишь в аргументации. С точки зрения "общечеловеков", строящих "новый мировой порядок", православие должно быть устранено потому, что оно слишком агрессивно, слишком укоренено в прошлом и слишком сопротивляется нормам "политической корректности". А с точки зрения неоязычников православие должно быть устранено потому, что оно слишком миролюбиво, слишком пассивно, неагрессивно и недостаточно укоренено в прошлом. 

"Неоязычники", клянущиеся в любви к русскому народу, на самом деле этот народ презирают. Не с народных былин и не колыбельных начали они свой путь к языческим кострищам, а с масонско-оккультной макулатуры (Блаватской, Штейнера, Рерихов и т.п.). Если бы они любили русский народ и были воспитаны на его преданиях, то они полюбили бы православие. А они, видите ли, отказывают народу в доверии. Мол, народ предал "веру дедов" и тысячу лет шел не в том направлении. Что ж, господа националисты, извольте узнать английскую (уж, простите) поговорку: "Любишь меня - люби мою собаку!". Любишь русский народ? - Так изволь полюбить и то, что этот народ полюбил всем своим сердцем. Пойми и полюби то, за что этот народ клал свои жизни. Скажите, господа "националисты", патриотично ли поступил св. князь Михаил Черниговский, отказавшись пройти через языческий "очищающий огонь" в ставке татарского хана и приняв смерть с именем Христа на устах? 

Любить человека - значит принять и то, что для этого человека дорого и им ценимо. Так и любить русский народ значит принять то, что сам этот народ считал своей высшей ценностью. А что именно русские считали своей высшей ценностью - было хорошо видно в любом селе: над нищими избами с земляными полами возносила свою главу колокольня с золотым крестом. И это отнюдь не было следствием "притеснения" и "эксплуатации". Вот сценка из XIX века. В некоем сельском храме обветшалось богослужебное Евангелие: и переплет растрепался, и странички истерлись_ Прихожане решили купить новое. По "миру" собрали копеечки и отправили в город, в епархию за покупкой батюшку и доверенного от общины. По возвращении с новоприобретенным Евангелием село собирается отслужить благодарственный молебен. И вот, когда по ходу молебна священник произносит уставное возглашение: "От Луки святаго Евангелия чтение!", храм вдруг наполняется ропотом: "Почемуй-то от Луки?! С какой это стати только Луки?! Мы все давали! Это и наше Евангелие тоже!". 

Да, было и двоеверие. В тех же селах были и ворожеи, и знахари... Люди, бывало, этими языческими "спецами" - пользовались. Но - не служили. Служить Богу они шли в христианский монастырь. Слов "о душе" и "о Боге" ждали от христианского монаха. 

Не понимая внутреннего строения русской души, неозычники не понимают и всего хода русской истории. Им никак не удается совместить свое обвинение христианства в "пацифизме" с тем довольно-таки немалым обстоятельством, что Русь стала мировой державой, Империей именно в христианский период своей истории. Либералы высмеивают "русскую леность" (мол, в русских сказках все мечты про скатерть-самобранку да самодвижную печку - как будто в немецких сказках все мечты - про двенадцатичасовой рабочий день!), - не замечая, что это, очевидно, от лености Россия "распухла" на шестую часть суши_. Неоязычники также не ведают, как им справиться с этим весьма неудобным для них обстоятельством. 

Сопоставьте плюс к этому еще несколько исторических фактов. Славяне считаются ариями? - Да. Где прародина ариев? - Евразийская степь. Арии были кочевниками-скотоводами? - Да. Но где же оказались первые русские государственные образования? - В лесной зоне между Карпатами и Окою. Что это значит? Да то, что славяне-язычники были выдавлены из родных степей в леса более сильными евразийскими племенами. И только православные славяне смогли вернуть себе контроль над "Дикой степью" и над землей общей арийской прародины. 

Впрочем, за одно мы можем быть благодарны неоязычникам. За их честность. Они открыто делятся своими мечтами о том, какому геноциду они подвергнут христиан. Открыто пишут о том, какие кровавые жертвы они будут приносить своим старо-новым богам. Благодаря их откровенности снова становится ясно - от чего именно христианство спасло мир. 

 О. Андрей Кураев 

Между встречей лета и его серединой занял свое место церковный
праздник Троица. А что же отмечалось в эти дни славянами еще до
появления традиции праздновать Троицу?









После появления Троицы праздники Семик, Кумление и Троица
объединились в один и отмечались в деревнях примерно в одно время.
Из-за расхождений и ежегодных подвижек нам приходится опираться как на
православные, так и на языческие, славянские датировки.


«Ой, вы кумушки, кумитеся,
Кумитеся-любитеся,
Кумитеся-любитеся,
Любите вы меня»
(Народная песня)



Кукушкин день
был, в сущности, девичьим днем. Молодые незамужние девицы собирались на пригорке с плакучими березами и ивами и, вероятно, на берегу, у воды.
По народному поверью, ни одна из девушек не должна была еще быть в роли родительницы, то есть не была рожавшей. Это означает, что славяне
четко разделяли жизнь женщины и жизнь девицы, психологию рожавшей, ее
опыт кормления, и девушки, не имевшей такого опыта.

День этотне просто нужен был для того, чтобы породниться с сестрами по «женской доле», а выговориться-выплакаться. Вот и песни в этот день были
невеселые, «тянучие».

Почему именно кукушка стала «подругой» девиц в этот день? Помните, кукушка, родив, подбрасывает свои яйца в чужое гнездо? Все птицы имеют птенцов, а эта – не имеет. Важно даже не то, что она родила, а то, что не имела опыта воспитания.


Эту птицу кличут, чтобы выспросить о годах, отпущенных для жизни. По
поверью, она знает год смерти. Психология новой жизни, психология
рожденного (всего чего угодно: дитя, проекта, планов и т.д.) и знание
порога смерти – трудно совместимы. Не потому ли так горько плачет
одинокая кукушка? А может ли подобное знание сделать человека
счастливым?




Во вторник на русальей неделе шли на могилы тех, кто умер не
своей смертью, и там пели обережные песни. Одна из них, известная как
«Русалка-царица», пелась девушками при связывании макушек берез.

Другая, редкая песня, записанная в Перми в 1953 году, рассказывает о
так называемом обряде «раздевания» березы, которую оплакивали. На
вершине деревца оставляли завязанной красную ленту и шли к Каме. Там
березу бросали в воду с похоронными причитаниями, поминая «подруженьку».

Песни не просто пели, их плакали.
Вода, слезы – были важной составляющей этого дня. Слезы в славянских
мифах и сказках очищают душу, залечивают раны. Русалки, кикиморы,
утопленницы, и, главным образом, мавки – вовсе не дружелюбные духи, и
сущности вод в этот день, незримые, также становились участницами девичьего коллектива.
Для задабривания русалок, которые в эту пору лютовали, девицы пели
обережные песни и по берегам развешивали белые холсты для еще не готовых
женских рубах.

Девушки кумились.
Что означает «кумление»? Смысл этого понятия сегодня очень сильно отличается от старославянского. «Кума» – не просто крёстная, тетка или любая подружка, она – сопереживательница, та, которая разделяет с тобой
радости и горечь. Кумление носило в себе необходимую компенсаторную
составляющую – отдохновение, утешение, обретение душевного равновесия.


«Вы пойдете к реке Дунай
Возьмите и вы меня.
Вы будете веночки в воду опускать,
Пустите и вы меня.
Ваши венки по верху плыли,
А мой на дно пошел.
Ваши дружки с войны пришли,
А мой не пришел»
(Народная песня)








В этот день девушки шли гадать к реке: плели венки, бросали их в воду. Смотрели, потонет или не потонет венок – по этому предсказывали судьбу. Одна из этих песен рассказывает: «Мой веночек потонул, меня милой вспомянул: «О свет моя ласковая! О свет моя приветливая».

Когда Семик и Кукушкин день слились в один праздник, девушки пекли
куличи и варили яйца, брали с собой трапезу в поле, где выбирали
березку. Украшали деревце лентами, плели на ветках небольшие колечки по
числу девушек, водили хоровод и пели уже более оживленные, радостные
песни. Главным мотивом песен была, конечно, любовь, хотя и не всегда
счастливая.

Присутствовали на празднике и молодые люди, с которыми тоже роднились-кумились. С кумовьями целовались через раздвоенные березы или березовые веночки. Во многих семицких песнях упоминается «удалой молодец», неравнодушный к «красной девице»: то он сней беседу заводит, то березку прижимает, словно девушку, а то и вовсемужская сила в образе святого Ильи зарождает новую жизнь в межах – «житушко родит».

Ушел этот праздник, канул, как в воду, к прародительницам. Только и осталось, что песни редкие, больше уже в бумажном варианте, не поем – читаем. Да веточки березовые в дом приносим – над входными дверями вешаем. Обережные те веточки, злых духов отгоняют.

Стараясьсоответствовать тем нормам, которые приняты в современном обществе, женщины стараются выделиться или соответствовать некоему женскому идеалу, который меняется из года в год.

www.perunica.ru

Коляда - славянский праздник зимнего солнцеворота и одноименный бог. Празднуется в день зимнего солнцестояния (21 или 22 декабря) - не всегда в один и тот же день, как и все остальные главные славянские праздники (Купала, Масленница), связанные с четырьмя основными ежегодными астрономическими событиями.

Коляда у славян знаменует новогодний цикл. Нарождающееся Солнце выступает в образе ребенка. Младенец - это диск Солнца, издревле называемый Коло. Праздник Коляды диаметрально противоположен Купале. Знаменует сезонный поворот, прибытие света, умирание старого, приход сильного-молодого. В день зимнего солнцеворота в дома приносят снопы и куклы и поют песни - колядки с пожеланиями благополучия дому и с просьбами о подарках - караваев и пирогов, суля скупым бедность. Колядующие наряжаются медведем, конем, козой, коровой, а это древний символ изобилия.

Колядки в Україні, художник Константин Трутовський, 1864 р.

После распространения христианства оптимизм и жизнеутверждение празднований Коляды получили новое содержание в праздновании Рождества Христова, праздник растягивается на всю неделю, а после приравникается к Рождеству Христа (25 декабря). Ритуальные древние обычаи превратились в веселую игру на Святки. В эти дни, так же как и в древности, жгут костры, а юноши и девушки “наряжаются в хари (маски)” коней, коз, коров, медведей и других животных и, ряженные, ходят по дворам, поют колядки — песни, прославляющие Коляду, приносящего всем благо. Славят хозяев, желают благополучия дому и семье, а за это требуют подарки, шутливо предрекая разорение скупым. Раньше изредка и сами подарки: печенье, каравай — назывались Колядой. Символизировали Коляду сноп или соломенная кукла, которые с песнями иногда приносили в избу на Рождество.

“Народный календарь” А. Стрижева говорит следующее:

Когда-то Коляду воспринимали не как ряженого. Коляда была божеством, причем одним из влиятельных. Коляду кликали, зазывали. Коляде посвящали предновогодние дни, в ее честь устраивались игрища, учиняемые впоследствии на Святках. Последний патриарший запрет на поклонение Коляде был издан 24 декабря 1684 года. Полагают, что Коляда признавалась славянами за божество веселья, потому-то его и призывали, кликали в новогодние празднества веселые ватаги молодежи.

Святки в деревне. Коляда. Гравюра. Начало 1880-х гг.

Кроме этого, в Белоруссии и Украине существует также особый тип прославлений - щедривки. Они представляют свой особый размер и стиль, определенный древней обрядностью, гаданиями о “щедром”, богатом годе.

Традиция празднования Коляды существует не только в восточнославянских странах, но и западнее - в Польше, Чехии, Словакии, на Балканах. Там и поныне общее для всех славян слово “коляда” хранит в себе историю этого чудесного и весёлого праздника.

Ссылки: 1, 2, 3