Авторское право, как правовое явление, возникло не сразу, а в результате длительной эволюции. Происхождение авторского права вызывает споры и по сей день, однако мы попытаемся остановиться на наиболее известных фактах и показать процесс зарождения и развития авторского права.

Зачатки авторского права существовали уже в античные времена и выражались, в первую очередь, в борьбе с литературным плагиатом. Однако эти попытки носили эпизодический характер и были свойственны не всем, а отдельным из древних цивилизаций. Древний Египет по праву считается родиной книги - именно в Египте появились первые литературные произведения. Однако характерной чертой древнеегипетских авторов было стремление не связывать свое творение со своим именем, а приписывать его какому - либо богу или фараону, что считалось лучшей гарантией бессмертия произведения. В Афинах литературное творчество, издательское дело и книготорговля достигли достаточно высокого уровня. Именно в Древней Греции возникло понятие изданной книги, впрочем, далекое от современного понимания. Древнегреческое слово "экдосис" (издавать) означало определенный процесс, при котором лично автором или писцами под его наблюдением изготавливался оригинал литературного произведения, а затем с него переписывались заказанные копии. Произведения переписывались всеми желающими без ведома и контроля автора, что вело к появлению искаженных версий произведения. Поэтому оригиналы произведений, в первую очередь тексты драматических произведений - комедий и трагедий передавались на хранение в публичные учреждения и служили своего рода эталонами, позволявшими не только сверять изготовленные копии, но и оберегать автора от плагиата. Плагиат рассматривался как проступок, позорящий честь гражданина, и зачастую наказывался изгнанием из полиса. Однако, даже в Риме периода Империи, который по праву считают временем расцвета гражданского права, так и не возникло какое бы то ни было закреплённое в законе право на произведение, которое отличалось бы от права собственности на рукопись. Отсутствие специальной правовой охраны в античном мире было обусловлено отсутствие технических средств, позволявших воспроизводить их в достаточном количестве, необходимом для того, чтобы произведения стали полноценным товаром, предлагаемым публике. Размножение произведений было затруднено, поскольку рукопись могла быть переписана только от руки, картина перерисована и т.п. Автор произведения, существовавшего либо в единственном экземпляре, либо в виде нескольких рукописных копий, являлся собственником материального объекта, который можно было продать или подарить другому лицу. Поскольку произведение как нематериальный объект фактически не отделялось от материального объекта, в котором оно было воплощено, то для регулирования подобного рода отношений не требовалось создания иного, кроме права собственности, правового института.

Именно поэтому большинство исследователей связывают возникновение авторского права с изобретением книгопечатания в Европе. Иоханн Генсафлейш по прозванию Гуттенберг в 1440 г. выпустил первую, не сохранившуюся до нашего времени, печатную книгу. Изобретение Гуттенберга привело к тому, что процесс изготовления копий произведений значительно упростился, цена на книги понизилась и они стали более доступными -- теперь рукопись могла быть напечатана большим тиражом и распространена среди широкой аудитории. Тем самым, результаты творческого труда авторов стали полноценным товаром и могли приносить стабильный доход. И первыми, кто поставил вопрос о необходимости особой охраны для произведений, стали издатели. Издатели, которые несли значительные расходы на приобретение типографского оборудования, покупку рукописи автора, изготовление тиража не были защищены от конкурентов, которые перепечатывали уже выпущенные в свет книги и могли предлагать их по более низкой цене. За защитой своих интересов первоиздатели вынуждены были обращаться к власти -- королевской, церковной, муниципальной с просьбой о защите их монопольного права на издание той или иной книги. И власти, как светские, так и церковные, выдавали обращавшимся к ним первоиздателям охранные грамоты, которые получили название "привилегий". Со временем количество индивидуальных привилегий стало заметно увеличиваться. Поэтому отдельные государства стали практиковать выдачу вместо индивидуальных привилегий одной общей привилегии, которой могло пользоваться любое заинтересованное лицо при выполнении предусмотренных в этой привилегии условий. Кроме того, к концу XVII века система привилегий, как монопольных прав, предоставляемых королевской властью, все более и более подвергались критике, и все громче звучали требования авторов признавать их права. Первый шаг от системы привилегий в направлении авторского права был сделан в Англии. 11 января 1709 г. в Палате общин был заслушан проект закона "О поощрении образования путем закрепления за авторами или приобретателями копий печатных книг прав на последние на время, устанавливаемое отныне". 10 апреля 1710 г. проект получил силу закона, известного более под названием Статута королевы Анны. В соответствии со Статутом автор получал исключительное право на издание своего произведения в течение 14 лет, которое могло быть уступлено на этот срок издателю. Право на произведение возникало при условии выполнения автором ряда формальностей -- Статут требовал регистрации произведений до их публикации в реестре Компании издателей и книготорговцев, а также депонирования экземпляров произведения в университетах и основных библиотеках. По истечении указанных 14 лет право на издание возвращалось автору, и он мог снова уступить его, в том числе и другому издателю, еще на 14 лет. Нарушение исключительного права на издание наказывалось крупным штрафом с конфискацией незаконно изданных экземпляров произведения.

Во Франции появление законодательства об авторском праве было прямым следствием буржуазной революции 1789 г., отменившей все дореволюционное законодательство, а вместе с ним и существовавшую ранее систему привилегий, выданных отдельным авторам и издателям. Вместо этого были приняты два нормативных акта -- Декрет от 13 (19) июля о праве публичного представления произведения и Декрет 13 (24) июля 1793 г. о праве на воспроизведение. Декрет 1791 г. признал за авторами драматических произведений исключительное право на публичное представление в течении всей жизни автора, которое после его смерти переходило по наследству сроком на 5 лет. Декрет 1793 г. признал за авторами разного рода письменных произведений, композиторами и художниками исключительное право продавать, передавать для продажи, распространять свои произведения на территории Республики, а также уступать полностью или частично право собственности на них. Декрет 1793 г. предусматривал переход всех прав автора к наследникам уже на десятилетний срок. Уже во времена Великой французской революции достаточно отчётливо прослеживалось различие между двумя направлениями правовой мысли в авторском праве, имеющих в своей основе различные философские подходы; различие, которое в значительной степени сохранилось до настоящего времени. Основанная на принципах естественного права теория авторского права Франции и других стран системы римского права акцентировала внимание на идее о том, что охрана должна распространяться как на имущественные, так и на личные интересы автора. Взгляд на произведение, как на продолжение личности автора, приводил законодателя к тому, что в центре внимания закона об авторском праве должен быть автор. Именно он, творец должен изначально наделяться всеми полномочиями по использованию своего произведения, которые могут быть им в последующем в том или ином объёме делегированы другим лицам. При этом передача автором права использования произведения другому лицу с точки зрения этой теории вовсе не означает, что прекращается правовая связь творца с его произведением. Признаваемые за автором личные права, являясь такими же естественными правами, осуществляются им независимо от того, кто и на каком основании в данный момент обладает правом использования произведения. Такая концепция авторского права с присущим ей дуализмом личных и имущественных авторских прав и чётко выраженным акцентом на обеспечении прав и интересов создателя произведения, получила название концепции "прав автора" (droit d'auteur). Наибольшее распространение данная концепция получила в европейских странах, в первую очередь во Франции и Германии.

Между тем авторское право в странах общего права развивалось в другом направлении. В странах общего права, главным образом в Великобритании и США, за создателем произведения признавалось право, основанное на естественных правах собственности, философскую основу которых в своё время разработал Дж. Локк. Однако при создании писанных законов об авторском праве создателям произведений была предоставлена лишь ограниченная имущественная защита; писанные законы не кодифицировали всё общее право, а заменили его, предоставив имущественные права в форме срочного права на воспроизведение. Такой подход законодателя по сути мало чем отличался от прежней системы привилегий, которая также обеспечивала только экономические интересы; разница состояла в том, что привилегии являлись актами индивидуального характера, а законы об авторском праве стали актами универсального действия. Такая концепция получила название концепции "авторского права" (copyright). Закрепив в законах об авторском праве исключительное право на воспроизведение (право делать копии -- англ. copyright) как частный случай более общего права собственности, страны общего права распространили на права по использованию произведения и общие принципы права собственности. Поэтому с точки зрения концепции "авторского права" имущественные авторские права находятся в неограниченном гражданском обороте -- они могут не только передаваться, но и уступаться, т.е. отчуждаться, как отчуждается продаваемая вещь. Во-вторых, поскольку авторское право в данной системе стало лишь конкретизацией общего права собственности, в его конструкцию вошли только имущественные права; личные права создателя произведения оказались вне сферы действия авторского законодательства. В центре же внимания законодателя в системе "авторского права" находится само произведение, а задача законодателя состоит в том, чтобы урегулировать процесс его использования. Поэтому для законодательства стран общего права вполне естественным выглядит признание в качестве автора произведения не его создателя, а, например, фирмы, в которой работает создатель произведения.

История авторского права как в России, как и в мире, неразрывно связана с развитием книгопечатания. С появлением полиграфии книга стала объектом купли-продажи, и на этом этапе авторское право защищало прежде всего интересы издателей. И только в середине XVII-го века авторское право стало связываться с личностью автора. В те времена авторское вознаграждение выплачивалось либо в виде жалованья, либо в виде единовременного вознаграждения, либо таким интересным образом, как это упомянуто в приказе Главного директора Императорских театров А.А. Нарышкина от 15 апреля 1803 г.: "Господину генерал-майору Титову за сочинение им музыки для мелодрам "Андромеда и Персей", "Цирцея и Улисс" и для драмы "Суд царя Соломона" предлагаю конторе дать ложу в каменном театре в третьем этаже, на пятьдесят русских и французских спектаклей бесплатно". В 1803 г. в Санкт-Петербурге была создана Комиссия, возглавлявшаяся Управляющим Кабинета Государя Гурьевым, которая после 6 лет работы утвердила Положение, где впервые в российском законодательстве были установлены принципы и нормы оплаты авторского вознаграждения, "дабы выгоды автора и переводчика были для них не подвержены никакому сомнению и служили бы одобрением к большим трудам". Первым российским законодательным актом, регламентирующим вопросы авторского права, стал "Цензурный устав" от 22 апреля 1828 г., который содержал специальную главу "О сочинителях и издателях книг". В соответствии с этим Законом сочинитель или переводчик книги имели "исключительное право пользоваться всю жизнь своим изданием и продажей оного по своему усмотрению как имуществом благоприобретенным". В 70-е годы Х1Х-го века в России началось формирование системы авторских обществ. Первыми для защиты своих прав объединились драматурги, которые по инициативе великого драматурга А.Н. Островского учредили 29 ноября 1870 г. "Собрание русских драматических писателей". 21 октября 1874 года на основе этого Собрания было учреждено "Общество русских драматических писателей", ставшее первым в истории России авторско-правовым обществом со своим уставом. Председателем Общества был избран А.Н. Островский. В момент основания в Общество входил 81 член, в т.ч. такие известные писатели, как А.К. Толстой. И.С. Тургенев, Г.П. Данилевский, Н.С. Лесков. Об авторитете и влиянии этого Общества говорит тот факт, что уже в мае 1875 г. его председатель А.Н. Островский получил от старейшего в Европе и в мире французского Общества драматических писателей и композиторов (САКД) письмо с предложением заключить Конвенцию о переводах, что положило начало международным контактам России в области авторского права. И, наконец, 21 октября 1875 г. к Обществу присоединились композиторы во главе с Н.А. Римским-Корсаковым, образовав "Общество русских драматических писателей и композиторов", т.е. первое российское универсальное авторско-правовое общество, управляющее авторскими правами своих членов на коллективной основе. Именно эту дату Российское авторское общество (РАО), действующее на тех же принципах, может считать датой своего рождения.

Значительный вклад в создание правовой основы этой системы внес известный русский юрист Ф.Н.Плевако, который с 1887 г. возглавлял юридическую службу Общества. За свою 125-летнюю историю Общество русских драматических писателей и композиторов неоднократно трансформировалось, однако система охраны авторских прав на коллективной основе осталась неизменной до настоящего времени. В 1904 г. из-за возникших противоречий Общество разделилось на Московское общество драматических писателей и композиторов (МОДПИК) и ДРАМСОЮЗ с центром в г. Санкт-Петербурге. И только в 1930 г. эти общества вновь объединились во Всероссийское общество драматургов и композиторов. В 30-е годы ХХ-го века в СССР были образованы творческие союзы, которые учредили свои управления по охране авторских прав, каждое из которых занималось только своей сферой авторского права. После вступления СССР во Всемирную (Женевскую) конвенцию об авторском праве в 1973 году было создано Всесоюзное агентство по авторским правам (ВААП), учредителями которого стали все творческие союзы и ряд организаций-пользователей произведений авторов. ВААП в своей деятельности вновь объединило все сферы авторского права, став авторитетной авторско-правовой организацией - членом Международной конфедерации обществ авторов и композиторов (СИЗАК).  Автор- Jasmin

Вот делать мне просто нечего, и чтоб как-то заполнить образовавшийся вакуум.. буду постить чушь)
Это - Нокс, главгер моего комикса.
Небольшой скетчик. Непонятные усики - это ресницы, ага х)) *что я употребляла при разработке визуального образа - не помню*
А ещё у Нокси асимметрия зрачков.. и вообще...
Но я его очень люблю, так что и вы не обижайте.
Пыталась сварганить скетчеватый аватар себе. Под углом а-ля эмофотка. Кажется - вышло *хихикает*

Успела)
На дайрах проводят интересныйивент - составляют мегапростыню, на которой размещены рисунки разных художников, изображающих себя и своего персонажа. Должна  сказать, что еле-еле втиснулась в сроки,т.к. рассказали мне об этом буквально вчера. Пришлось чудить всякую ФИГНЮ В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ, ИБОДЕДЛАЙН У НИХ СЕГОДНЯ В 23.59... омг  Я успелааа)
И рисунок собснно х))

Воруя счастье по крупицам

у серой жизни, у судьбы,

ты будешь на любовь молиться…

Но не нужны твои мольбы!

 

Любовь тебе – не панацея!

Любовь – не сахар и не мёд!..

Любовь горька. Болеют ею…

Ты осторожней будь – убьет!

 

А может просто покалечит,

но будет поздно сожалеть…

А без любви и правда легче.

А может ну её хотеть?..

 

Забыл – и всё. И словно не был

в плену навязчивых идей.

Живешь, как все. И только небо

грустит от глупости твоей… 

                                               

                                                               © Анна Гендель

 

                  

Зачем живем мы все на свете?
Какой от жизни нашей толк?
И почему за грехи эти,
На всех нас где-то висит долг.

Как тяжело на свете жить,
И тихо счастья ожидать.
Мне чуждо по теченью плыть
И от судьбы ответа ждать.

Пусть жизнь наполнена страданьем
От этого и "крепче сталь",
Моя душа полна желанья
Нельзя вернуть назад, а ЖАЛЬ!
(с)danaja

Дневник кота с лимонадным именем!

Весна, вторник, месяц не помню... 

Уехали. Счастливого пути, ветер в паруса, не забудьте куру в дорогу и т. д. и т. п... Мр-руф-ф, свалили – и ладно! Дома всё как всегда: сосиски в холодильнике, молоко там же, сметана (с просроченной датой годности..., зато целая банка) – короче, жируй, котик, наслаждайся жизнью! Пять дней относительной свободы, и не кипешуй... Просто наслаждения у нас разные. ИМ – тиражи, гонорары, конвенты, премии... Мне – безвылазная пахота за компьютером, импортный набор жиров и химикалий под названием «Вискас», боль в пояснице и наглая тупорылая рыбка в аквариуме, которая вечно прячется у самого дна! Вторую неделю её прикармливаю, на поверхность не идёт, зараза, а лапы мочить не хочется... Среда, рабочий день...  Сижу, вожу мышкой, правлю свой очередной шедевр. У самого от скуки скулы сводит, но мои всё равно умудрятся за него что-нибудь отхватить. Там своя политика: не дать нельзя, ай– ай-ай, как же так, ИМ – и не дать; неприлично даже... Мр-р, мне-то что? Все люди играют в игры, не замечая, что рано или поздно игра начинает играть людьми. Просто... обидно бывает иногда. Выйдут оба на сцену, приз заберут и этак с улыбочкой в микрофон: «Вообще-то на самом деле этот роман написал наш кот...» Ой как всем в зале весело-о! Какой тонкий юмор, какая изысканная самоирония, какие интеллектуальные аплодисменты... тьфу! Они же вам правду сказали! Я этот роман написал, идиоты, я! И прошлый – тоже я, и позапрошлый, и позапозапоза... А что толку? Правду, оказывается, тоже можно ТАК сказать, что никто не поверит... Вон, даже рыбка вертит плавником у виска – работай, котик, работай, солнце ещё высоко... Четверг. То же самое...  Звонил Генрих, толстый пижон и сноб. Хвастался, что у него в квартире хозяева обили все стены войлоком на метр вверх, дабы их светлость могла точить когти где вздумается. Вот жизнь у кого-то... А тут сиди, пиши, не разгибаясь, когда на крыше в последний раз был – не помню. Рыбка – стерва, хвостом плеснула, знает, что я в три прыжка от монитора не добегу, издевается... Генрих сказал, что в Сети новую подборку вывесили – вроде рассказы современных фантастов исключительно про котов. Надо глянуть хотя бы мельком. То, что мы про людей пишем, давно известно, интересно, что они там про нас накропали... Почему мы? Мр-ряуф, а вы думаете, я один такой, подневольный?! Да нас трое как минимум, все за хозяев вкалывают. Вон, тот же Гофман ляпнул разок, что «Житейские воззрения» написаны самим котом Мурром, так наши до сих пор себе на этом имидж делают. Вроде как сами такую фишку придумали, ага... К классику примазываются! Рыбка-рыбка, вот скажи, ну почему у Генриха хозяева сами пишут?! Молчишь... Ладно, сейчас подойду, помолчим вместе... Пятница, день скорби...  Нашёл. Читал. Не дочитал, плевался и плакал. Убийцы-ы!!! Сколько можно нас убивать ради ваших окололитературных экспериментов?! Слов нет, кровь кипит, хвост трубой, уже всю клавиатуру когтями расцарапал, этих умников представляя... Один философию молол молол, дозрел, резюмировался: «Каждой кошке по мышке, на каждую мышку своя кошка!» Блин, прямо Жириновский какой-то: «Каждой семье по квартире, каждой бабе по мужику!» Да и чёрт бы с ним, проехали, но убийцы эти... Нашёл котёнка, впустил в дом, вырастил, а когда заметил, что тот электричеством больно бьётся, – взял и убил! Ей-богу, своей рукой, без малейшего зазрения совести – шлёпнул уникальнейшее для науки животное и счастлив по уши: типа, спас человечество... Другой вообще своими руками кошку создал, а она козлов из научного совета не устроила, ну и... Ну и под нож её, естественно! Тоже мне, Тарас Бульба: «Я тебя породил, я тебя и убью!» А ведь какая прелесть кошечка была, всем нравилась: трёхцветная красотка, умница, преданнейшая душа... Зачем? Я спрашиваю: а убивать-то зачем? Ради возвышающей вашу же душу трагедии?! Ну конечно, куда вам без трагедии, без неё никак – реализм не катит, да?! Тем паче кошку убить легко, дело-то неподсудное, кто за неё заступится... Отвали, рыбка. Пойду попью валерьянки. Суббота. Ага...  Приехали? Здрасте. Ну да, первым делом новый приз на полочку поставить, пыль собирать. Вторым, понятно, за компьютер – проверять, много ли я наработал. Не извольте сомневаться, уж не мышей ловил. Сюжетная линия, характеры героев, двойственность выбора, душевная драма – пальчики оближешь, всё как ВЫ любите. Может, разве концовку смазал слегка, торопился... Все довольны? Так я пойду? А почему нет?! Какая ещё рыбка? Знать не знаю, в глаза не видел, и вовсе морда у меня не подозрительная... Она же на дне пряталась, и вообще, я сырую рыбу не ем, у меня, вон, ещё «Вискаса» полмешка, поделиться? За что же сразу веником?! Может, тут воры были, поймали сетью и зажарили, я-то весь день у монитора, носом в экран, не разгибаясь, как прокляты-ый! ай! ой! За что? Ах за рыбку... Подумаешь... Я тут книжку одну читал, короче, не убили – уже спасибо! Главное, роман-то я ВАМ закончил. Когда теперь на следующий конвентик? Мр-руф, значит, через месяц – ещё пять дней свободы. А рыбку можно и новую купить... лучше селёдку... копчёную! Лето, понедельник, месяца не знаю, сто лет на улицу не выходил...  Мря-уф! Зла моего не хватает, офигели, окончательно офигели! Нет, просю пардону, оборзели они, это и литературнее, и точнее, вот! Кто оборзел?! Да хозяева мои, кто ж ещё... Почему? Хороший вопрос, психологический... Рыбку забрали с собой, вот! Умотали на очередной конвент, оставили меня за них работать, а новую рыбку увезли с собой в портативном аквариуме на колёсиках. Теперь, поди, заявят со сцены, что это она им новый роман пробулькала, а они лишь записали... Мря-уф! Я тут, значит, сижу в одиночку, как в камере, прикованный к ноутбуку, и даже без рыбки, хотя с той, с покойницей, мы очень даже ладили... Слов нет, одни восклицательные знаки! Нет, вы представляете себе мои условия труда? Да чтоб их через таможню не пустили за контрабанду экзотических вуалехвостов! Мне, как всегда, один конвертик оставили, с творческим заданием... Мурр-ну-с, чего они там накарябали, какие пожелания по сюжету, теме, стилю? Небось опять философских туманностей побольше, бредней романтических, перипетий всяких, про невозможную любовь, сострадание к ближнему, мучительность выбора пути меж большим и меньшим злом, потому что добро у них всё одно никто не выберет... Ну-кась, ну-кась, ну-кась? Чего-о-о-о?!! Я один – и мне одному вот это всё?! За пятерых?!! И за такой мизерный срок, потому что «с редактором уже договорились»?! Нет, вы как хотите, а мне нужна разрядка. Пошёл гадить в тапки. Вторник  ...Пью валерьянку. Тьфу на всех! Среда вроде...  ...Тьфу дв-ва раза... ик! Вал-лерррр-янк-а к-кончилась... ик! Мама-а... Четверг. По-моему, всё-таки четверг...  Ой, башка-то как трещит... хочу повеситься. Пробовал покончить счёты с жизнью лбом об монитор – не вышло: он мягкий, жидкокристаллический. Можно обожраться «Вискасом», но тогда никто не поймёт, что я умер в знак протеста! Ладно, пора взять себя в лапы и честно назвать причину моей глубокой депрессии, погрузившей меня в состояние, близкое к психическому расстройству, выражаемому в двух днях беспрерывной валерьяновой пьянки. Но сначала придётся навести хоть какое-то подобие порядка в квартире. Похоже, что, пока я спал, здесь резвилось стадо мамонтов в обнимку с русскими геологами, отмечая на моей жилплощади годовщину «оранжевой» революции. Кстати, не забыть перезахоронить тапки в кошачий туалет... Пятница, рабочий день  Итак, конкретизируем задачу – у моих хозяев куча литературных премий за мои же романы, но... стабильно невысокий тираж. Что делать, я пишу для интеллигентного читателя, а их во все времена мало. Однако тираж – это деньги! Премии, конечно, греют, но приди с этой железякой в магазин – тебе её на сметану не обменяют. Тут моих и переклинило – слава есть, хотим денег! Идею они мне сформулировали просто сногсшибательную, ей-богу... Взяли ещё трёх своих корефанов, из той же группы «мыслеизвержение на философопогружении поэтично умничает и альтернативной историей погоняет». У тех тиражи тоже такие же, но ведь если пять авторов в один роман запихнуть, то, следовательно, и тираж в пять раз увеличится, да?! Ну, с точки зрения математики, кто бы спорил, железобетонно! А вот писать всю эту винегретину кому? Мне! Ясен перец, мне, не Генриху же... Этот жирный сноб только на своих хозяев орать может, а литературных талантов у него кот наплакал. Плачущий кот – это я... Наверное, мои всё ещё за прошлую рыбку дуются, хотя вроде мне вполне внятно удалось доказать версию о похищении несчастной страшными ирландскими террористами. Даже письмо о требовании выкупа показал... Не поверили. Мстительные стали, жуть... Сбежал бы давно, хоть в те же «Оборотни...» сбежал, у них на Базе образованные коты в большой цене. Выпить нечего... Поработать, что ли, с горя? Да, загаженные тапки в туалете не умещались, сунул их под шкаф. Вроде и не пахнет... Суббота. Трудюсь, трудюсь, трудюсь...  Мыр-мыр, мырмыр-мыр, мыр-мырмыр, уф... Всё равно намурлыкивать «Тореадор, сме-е-ле-е-е в бой!» дело бесперспективное по сути. Мои не любят, когда я что-либо героически-любовное пою. Они считают, что котам положено сыто урчать и мурчать на коленях, создавая уют и иллюзию взаимопонимания. А любое моё стремление к воле, крышам и (никто не слышит?) к кошечкам расценивается как гражданский бунт и попытка государственного переворота. Вывесить плакат «СВОБОДУ ЗАКАБАЛЁННЫМ КОТАМ!!!»? Побьют веником... и попрекнут всё той же занюханной рыбкой. Ладно, что у нас там по первому рассказику... Да полный ажур! Сюжетец бытовой и ностальгический: ходил мужик в бассейн плавать (добровольно! в воду! псих...) и типа там у него кроссовки спёрли, а взамен выдали импортные туфли. Ну, этот гражданин сознательный всё время пытается от туфелек избавиться, хотя именно из-за них ему по жизни – одно сплошное счастье... Плюс там ещё сапожники умные категорически не советуют. О, это моя гениальная идея – сапожник-гностик-философ-интеллектуал! Да не один, их там целый клан – тайный орден ремонтников обуви, все мастерские города укомплектованы этими мудрыми парнями с мистическим креном на всю башку... А за туфлями импортными охотится голубоглазый некто, и шиш его разберёшь, хороший он или плохой. Сапожники говорят, что гад, и уходят в дзен без объяснений... Короче, в мужика все тётки влюбляться стали, а он, как слюнявый интеллигент, со всеми только дружит и всё выбирает, чтоб никого не обидеть... Сам от себя устал и решил обувочку голубоглазому подленько сбагрить, но под машину попал. Очнулся в больнице, туфель нет, рядом мама, в коридоре невеста силуэтом, и всем наконец-то настал сплошной хеппи-энд! В чём смысл? А кому он нужен... Кто голубоглазый? Да выдумал я его, чё пристали... Какая тётка из трёх в больничку пришла с кроссовками? Да уж ясно, та, что их и стырила! Короче, у моих читатели интеллектуальные, вот пусть они себе мозги и парят, моё дело написать, а там уж кушайте с маслицем! Короткий отдых, ложка «Вискаса» (убить бы того, кто этот фастфуд придумал!), и за клавиатуру. Господи, да что же так пахнет из-под шкафа весь день?! Дышать нечем... Воскресенье-э-э!!!  Мря-уа!!! Нашёл пузырёк валерьянки в таблетках! Все во-о-он! Я до вечера на колёсах... Тореадор, чавк, чавк, чавк-чавк-чавк-чавк!!! Понедельник  ...Не помню... Вторник  ...Где я?! И где моя последняя жёлтая таблеточка-а-а?.. Среда. Хорошо, веду дневник, а то бы и дней не помнил...  Всё. Я в норме. Строг, подтянут (чуть не написал – выбрит!) и готов ко всему. Про квартиру умолчим... Если тиражи действительно вверх пойдут, моим будет проще купить новую. Честно слово, я бы так и сделал... Второй рассказ выписан в лучших традициях жанра. Четвёрка вооружённых суперов резво бежит, переодевается, спасает мир, гасит дебилов-охранников, отбирает у нехороших диск с ОЧЕНЬ важной информацией, опять бежит... Куда бежит? Судя по смыслу, скорее всего, в родную психушку. Потому как потом я вывел мысль о том, что вообще-то все они дети и во всё играют понарошку. Это их взрослый дядя с собачьим именем и подозрительной любовью к маленьким ребятишкам из неблагополучных семей в который раз так куда-то погружает. Они там мир спасут, он чёй-то у них в психике навыправляет, и опять в погружение... Причём ведь выстроил всё на нарочитом примитиве, интеллектуалы на такие фенечки круто ведутся. Они же сразу не въезжают, что я прикалывался, а признаться сами себе не могут, вот и подводят самостоятельно псевдофилософскую базу под всё прочитанное. Удобно-о! Люди себя любят, что с них взять... Только я ещё там дракона впихнул. Зачем, с чего, почему – вот стукнуло, и всё, валерьянки перебрал. Да пусть себе остаётся, драконы обычно всем нравятся. Чего бы ещё туда запихать? А, сойдёт, не мне же читать?! Тапки я перепрятал ещё вчера ночью. В комод с хозяйкиным бельём, поглубже, на самое дно, чтоб в глаза не бросались, и дезодорантом побрызгал, «Запах свежей ёлки». Или это освежитель для туалета? Нам, красивым котам, без разницы... Четверг. Сплошные стрессы...  ...Куда перезакопать эти ВОНЮЧИЕ тапки-и-и?!! Пятница  Хм-мыр-мым... а ведь, кажется, что-то получилось. Третий рассказик вышел – пальчики оближешь! Археологи черепом в футбол играли, а один умненький его отобрал, портвейном облил, кровью мазанул и захоронил со стихами. Ну и естественно, за его спиной тут же девица, с намёками, вроде это она (а может, и не она?) из мёртвых оживела. Страсть, болтовня, взаимные упрёки, семейные разборки, курят оба, а кончается тем, что она вообще мусульманка! Это круто, это политкорректно, это в тему сейчас, ислам форева! Хотя, по совести, откуда в древнескифском кургане мусульманка?! Тогда ведь ещё и христианства не было, а ислам его гораздо моложе... Ну и без разницы, не историкам же фантастику читать? А вот Стругацких сюда приплёл очень кстати... Их всегда стоит упомянуть, от них премийка-другая зависит, и не надо нос воротить! Ну и концовочка лаковая: сердолик краснеет, инфантильный паренёк в охмурёже, девицу родня прокляла, но «нэ зарэзала», всем всё шоколадно, трупов нет и, главное, над миром тает оттенок могучего феминизма! Могут перевести на английский, за рубежом такое катит... То есть я практически протоптал себе дорожку к относительной свободе, мягкими лапками, взад-вперёд по клаве ноутбука. Думаю, мои будут довольны. Старался, как мог. Все пожелания учтены, читательский успех гарантирован. Если и после этого их тиражи не попрут вверх, в поднебесье, то можете обозвать меня «бесхвостым пуделем», великодушно разрешаю! А знаете, в марлевой повязке на носу дышится значительно легче. Полезное изобретение... Суббота. Типа всё...  Упс... Приехали. Лежат. Да-да, рухнули прямо на пороге. Я даже не успел их обрадовать новым произведением. Надо было запасти ещё пару масок... А лежат красиво, друг на друге, в приватной позе, приз новый из сумочки выпал, по полу катается зазывно... Потом поиграю. И ведь самое обидное, что когда они придут в себя и прочтут весь мой титанический труд, то благодарить будут коленопреклонённо! А пока – веник я сныкал, ружьё разрядил, ножи-вилки от греха попрятал, хотя... в унитазе утопить, конечно, могут. И ведь я-то им ещё по-хорошему тапочки к порогу вынес... Как там людей приводят в чувство? Хлопают по щекам?! Тогда главное – поглубже спрятать когти... Ну-ка, раз-два! И тебе, раз-два! Мря-уф! А в этом что-то есть... Продолжаем, раз-два, раз-два!

 

                                                                                         Андрей Белянин