... человек, у которого есть совесть, несчастен. Счастливы люди, у которых совесть скромно зажмуривается и увертливо находит себе оправдание. 

 (Андрей Кончаловский)

Я не служил в армии.

Я не офицер.

Я не воевал ни на одной войне.

Я не был на Майдане в ноябре - феврле. Не потому что страшно, а потому что не поддерживал ни активистов, ни власть. Мне одинаково больно за погибших ребят и с одной, и с другой стороны.

Но, почему-то, я знаю, что такое честь. Честь офицера, честь гражданина.

Моя заметка "Путин, ты трусливая крыса!" была переведена в скрытый режим по причине нарушения п.3,7 пользовательского соглашения.

Я, уж в который раз, перечитал его:

"3.7.

Размещаемые на Сайте Материалы не должны содержать:
материалов, которые являются незаконными, вредоносными, угрожающими, оскорбляющими нравственность, честь и достоинство, права и охраняемые законом интересы третьих лиц, клеветническими, нарушающими авторские права, пропагандирующими ненависть и/или дискриминацию людей по расовому, этническому, половому, социальному признакам, способствующие разжиганию религиозной, расовой или межнациональной розни, содержащие сцены насилия, либо бесчеловечного обращения с животными, и т.д. установленных законом Украины «О морали» и Конституцией Украины;
ущемления прав меньшинств;
выдачи себя за другого человека или представителя организации и/или сообщества без достаточных на то прав, в том числе за сотрудников и владельцев Администрации, а также введения в заблуждение относительно свойств и характеристик каких-либо субъектов или объектов;
материалов, которые Пользователь не имеет права делать доступным по закону или согласно каким-либо контрактным отношениям;
материалов, которые нарушают права на какой-либо патент, торговую марку, коммерческую тайну, копирайт или прочие права собственности и/или авторские и смежные с ним права третьей стороны;
запрещается: загружать, размещать или передавать иным способом навязчивую рекламу, корреспонденцию «спам», «письма счастья», приглашения к участию в финансовых пирамидах или навязывать услуги иным способом;
материалов, содержащих компьютерные коды, предназначенные для нарушения, уничтожения либо ограничения функциональности любого компьютерного или телекоммуникационного оборудования или программ, для осуществления несанкционированного доступа, а также серийные номера к коммерческим программным продуктам, логины, пароли и прочие средства для получения несанкционированного доступа к платным ресурсам в Интернет;
умышленного и/или случайного нарушения каких-либо применимых местных, государственных или международных законов;
сбора и хранения персональных данных других пользователей;
несогласованной передачи записей рекламного, коммерческого или агитационного характера;
рекламы наркотических средств;
записей в чей-либо адрес, содержащие грубые и оскорбительные выражения и предложения;
записей, содержащих материалы порнографического характера.
запрещается иметь более одного аккаунта (клона), если нарушаются правила сайта или происходит накрутка рейтинга. В случае нарушения соглашения, аккаунт будет забанен (удален), без какого либо предупреждения."

Человек, которому адресована моя заметка, не имеет ни чести, ни достоинства. Будучи в прошлом офицером спецслужб СВЕРХДЕРЖАВЫ - СССР - он, сейчас, напрочь забыл о том, что такое честь офицера!

Один киногерой сказал "Офицер не бывает бывшим..." Вот тут у нас как раз то исключение из правила, когда БЫВШИЙ офицер, став правителем одной из величайших стран современности, не имеет ни чести, ни достоинства... ни совести....

ЧЕСТЬ ИМЕЮ.

Я сказал.

Люди с Грушевского" уже сейчас психологически не особо отличаются от "людей с Майдана", разве что сюжетами ночных кошмаров. Те же ранения, те же ампутации. Мы все теперь — Майдан. Вся страна находится в состоянии политравмы и ожидает окончания слабенького наркоза политической победы.

Об этом в статье для "Зеркала Недели" пишет Олег Покальчук, сообщает Цензор.НЕТ.

- Вот, все, - буднично сказал проводник, перейдя маленькую горную речушку по хлипкому деревянному мостику. - С этого мьеста уже сматри харашо, да?

Автомат сразу потяжелел килограмм на десять. Стал чертовски неудобным. Чем больше его мостил так и этак, пытаясь выглядеть бывалым, тем больше преследовало ощущение, что я несу большое бревно. Прямо как Ленин на субботнике. Я нервно хихикнул, проводник подозрительно покосился. Намедни я уже неловко передернул затвор так, что патрон перекосило в патроннике, и получил укоризненное цоканье языком. Что в переводе означало - строгий выговор.

Так в мою жизнь лет двадцать назад вошла война. Ощущение оружия в армии и оружия на войне - совершенно разное. В первом случае - это скучная противная железяка. Во втором - некий "чужой", предмет-киборг, который не просто живет своей жизнью. Он скажет тебе, когда отнять ее у другого.

Умение стрелять и умение убивать отличаются друг от друга, как умение целоваться от умения любить. И я даже не знаю, можно ли на практике умение убивать действительно назвать таковым. Потому что задача профессионала - дегуманизация.

Нужно превратить объект огневого контакта в не-человека, в просто-такую-цель. Потому что если ты живешь ощущением врага, постоянно помнишь о его присутствии, то начинаешь очень быстро выгорать изнутри. А если не живешь им, то через какое-то время задаешься вопросом: что, собственно, ты здесь делаешь? Сомневаешься, задумываешься, мечтаешь?

И тогда тебя убивают. Пули вообще любят романтиков. Это такой адский замкнутый круг. Чтобы выжить, нужно не думать. Точнее, думать приходится не головным мозгом, а спинным. Он четче, резче, яснее, но он превращает тебя в хитрую рептилию.

А когда долго не думаешь, твоя "внутренняя Монголия" довольно быстро превращается во внутреннее пепелище. И через много лет ты поймаешь себя на том, что по-прежнему старательно обходишь все жухлые кочки на любой лужайке, потому что это - первый признак мины. И сын неожиданно спросит тебя: "Папа, а почему ты все время оглядываешься?". И
со сном проблемы, и все то, что знает любой психотерапевт. Посттравматический синдром.

Война уже вошла в нашу жизнь, как бы политкорректно мы ее ни называли, боясь нечаянным заклинанием привлечь еще большую беду. Десятки, возможно, сотни убитых. В бою, умерших от ран, сожженных заживо… Полное осознание этих смертей еще придет к нам, оно будет очень болезненным. То, что мы переживаем сейчас, еще не боль, а шок. Он защищает психику, позволяя инстинктам и провидению оберегать наши глупые бренные тела. Все еще придет, и к этому нужно подготовиться.

Не имеет значения, сколько времени длилась эта наша война. Неделю, два месяца, три? Израильская была шестидневной, грузинская - четырехдневной. У нас, как и в каждой из этих стран, все еще может продолжиться, даже в минуту, когда вы читаете эти строки. Нужно принять тот жестокий факт, что для всех участников нашей войны психологически она не закончится никогда. Будет просто долгое перемирие. Если повезет, то длиной в жизнь.

Нужно понять, что люди, посмотревшие в глаза смерти, изменились навсегда, и это будет не лучшая их сторона. Это будет не Ремарк и не Хемингуэй. Советские фронтовики, бесстрашные орденоносцы, неприкаянные после войны, иногда становились столь же бесстрашными бандитами. Потому что все, чему они научились и за что их поощряли, - это умение убивать.

На войне я видел юного сапера, "ботана", приехавшего заработать на квартиру для своей престарелой мамы, ставшего еще более стеснительным и улыбчивым от знания своего дела. Видел бригаду бандитов, приехавшую из большого зарубежного города "проверить себя", и уехавших сильно задумчивыми. Видел командира партизан, который в затянувшееся перемирие решил съездить на помощь землякам - в его стране шла "большая война", с танками и артиллерией, уже давно срубившая в корень "зеленку", - растительность, к которой он привык. Вернулся в отряд, но слегка покачивая поседевшей головой.

У снайперов - вечно налитые кровью глаза. Все они пахли дымом, немытым телом, своим и чужим страхом, оружейным маслом, запекшейся кровью и горячим железом. Убитая лошадь почему-то вызывает меньше жалости, чем пасека, разбитая случайным снарядом. Медовые соты на траве с запахом гексогена или тротила, забрызганные чьей-то кровью, не позволят больше на рынке взять "на пробу". Ужас бывает физически плотным и осязаемым, как туман. Я видел его в доме, недавно оставленном беженцами, где пол усыпан битым стеклом и старыми письмами, а на приветливо застеленной кровати усталого бойца ждет под одеялом противотанковая мина.

Война ставит живых в один строй с мертвыми, с которыми приходится идти в ногу.

"Люди с Грушевского" уже сейчас психологически не особо отличаются от "людей с Майдана", разве что сюжетами ночных кошмаров. Те же ранения, те же ампутации. Мы все теперь - Майдан. Вся страна находится в состоянии политравмы и ожидает окончания слабенького наркоза политической победы.

Вы катили и таскали шины, передавали по цепочке булыжники, двигали лавки и сгребали в мешки снег, строгали палки, щербили о мостовую кухонные ножи - не имеет никакого значения, что было у вас в руках и как долго. Важно - что было у вас в голове. Решимость стоять до конца, близость смерти, естественный страх и адреналин его преодоления. Мы все были одним инструментом этой войны.

И как только у нас у всех появилась внутренняя готовность убивать (не важно - тем, что сейчас в руках или просто голыми руками) - ситуация дрогнула и изменилась. Это довольно мистические вещи, о которых психологу говорить вроде бы и негоже. И это довольно неприятные вещи, которые любым способом захочется вытеснить из сознания. Но, тем не менее, эту готовность в каком-то там тонком слое ощутили и мы, и противник, и мир. И поверили. Это вам не фольклором повстанческим пугать, это всерьез.

Мы так же вскоре поймем, что распевание военных песен в мирный период всегда имело совершенно иную цель, нежели повышение боевого духа. Это для снятия военного синдрома делалось. Такая народная психотерапия воинов, культура, метадоновый заменитель наркотика войны. Попоешь героическое, повспоминаешь, попереживаешь - и вроде уже получше становится. Дети, опять же, зачарованно глядя, подпевают.

Вот все это время мы и были как дети. Подпевали, не зная настоящей цены этим словам, но очень быстро выросли. Вряд ли в обозримом будущем возникнут литературные дискуссии о целесообразности смены национального гимна среди тех, кто видел, как люди умирали за него.

Мы все, так или иначе, взяли в руки оружие. Задача в том, чтобы понять - это не постылое бремя, от которого нужно как можно быстрее отделаться, и тогда будет нам евросчастье. С такими мыслями, кстати, мы уже отделывались от ядерного оружия, грезя при этом о безоблачном халявно-безопасном будущем так, что теперь вспомнить стыдно.

В итоге чуть от страны не отделались.

Приняв 16.07.1990 года Декларацию о государственном суверенитете Украины, мы потом как-то по-шулерски подменили в массовом сознании слово "суверенитет" словом "независимость". Площадь переименовали. И независимость Украины, которой мы совершенно незаслуженным образом стали гордиться и чваниться, потребовала за это законной платы. В виде войны за независимость.

Историческая справедливость совершенно хладнокровно проигнорировала шулерские попытки выдать войны за независимость прошлых веков за свои собственные. Дескать, это все было положено в некий астральный банк, за века набежала приличная рента, - в любой учебник посмотрите. Мы с нее и живем - все честно. Примерно так наши олигархи, согласно собственным представлениям о законности, объясняли на Западе законность происхождения своих денег.

Терпение украинской истории, над которой уже издевались все, кому не лень, тоже лопнуло, и она попросила народ ответить за свои гордые слова довольно простым действием - взять в руки оружие и перейти от славословий казачеству - в состояние казачества. От иконообразного поклонения портретам повстанцев - к восстанию против угнетателей. От слов о независимости - к ее осознанию, оплате кровью, и вооруженной защите.

Так вот, если вас терзают мысли о добре и гуманизме, о справедливости и миролюбии, о человечности и прощении, и вы считаете, что кто дурное помянет - тому глаз вон, посмотрите в пустые глазницы полуослепших майдановцев, прочитайте в этих глазах правильный ответ.

В романе Шарля де Костера "Тиль Уленшпигель" о борьбе Нидерландов за независимость, есть примечательный фрагмент. После гибели Клааса его вдова и сын поднимаются на выгоревший костер и берут немного пепла с места казни. И всякий раз перед ответственным шагом Тиль повторяет: "Пепел Клааса стучит в мое сердце".

Если у вас есть сомнения, пойдите к киевскому Дому профсоюзов. Там на этажах еще лежат сожженные заживо. Те, кто был ранен и не мог двигаться, ожидая медицинской помощи. Они погибли в адском огне, который отличался от гитлеровского крематория. В худшую сторону. Хотя бы потому, что пожарные, находившиеся в пяти минутах ходьбы, ехали туда два часа.

Трупы обычно сначала съеживаются, как от холода, а потом выгорают до неузнаваемости. Пепел отшелушивается слоями, крошится и смешивается с пожарищем…

Не бойтесь. Даже если вы снова услышите приторный запах горящей человеческой плоти и увидите черные человеческие тени, в последний раз мелькающие за стеной огня. Отдайте им солдатские почести тем оружием, которое у вас есть и должно быть всегда, - острой, точной, безжалостной памятью.

А если этот пепел не стучит вам в сердце, то у вас его просто нет.

Олег ПОКАЛЬЧУК, "Зеркало Недели. Украина" Источник: http://censor.net.ua/r272129 

Крепче всего спят не те, у кого чистая совесть, а те, у кого её отродясь не бывало. 

(Борис Акунин, «Алмазная колесница»)

Совесть нам дана затем, чтобы судить самих себя. Если она судит других, то она не своё дело стала делать.      (Феофан Затворник)

Ролик рекламный, типичная совковая агитка, хоть и современная  - http://blog.i.ua/community/2701/1296025/

И, к сожалению, это некоторым НРАВИТСЯ!

Не хотела устраивать базар на публикации по ссылке, т.к. там всё равно не поймут, что дело не в том, что человек любит небо, а в том, как он реализует свою любовь, что он при этом делает - СОЗИДАЕТ, или УНИЧТОЖАЕТ?

Пример для наглядности -  молотком можно раскалывать орехи, чтобы их съесть, но им же можно и расколоть чей-то череп, и не обязательно череп врага,  да и врагами могут быть близкие  люди.

Это и есть наши стереотипы, потому не удивительно, что мы сами получаем то, что нам нравится, и однажды мы сами можем получить такие же бомбы, падающие с любимого неба...

Татьяна Чурилова, 06 августа 2013

Совесть – одно из основополагающих понятий, позволяющих нам считать себя людьми

Нам навязали странный образ жизни, при котором у нас совсем нет времени, чтобы подумать о чём-нибудь важном, интересном, необычном. У нас даже не остаётся времени на изучение себя любимых. А ведь в нас столько удивительного...



Фото с Семинара академика Н.В. Левашова в марте 2010 года

-

Что это такое – совместная весть (СоВесть)?

Автор – Татьяна Чурилова

Вроде, всем такое близкое понятие – Совесть… Что в нём может крыться? А ведь, скорее всего, недаром проводится массовая замена близких нам слов иностранными. Значит, то родное, чему мы зачастую не придаём значения, может действительно нести в себе немало интересного и глубинного, связывающего нас с нашими корнями – предками.

[ Читать дальше ]

Егор Просвирин, 05 августа 2013

Русские – самый удивительный и интересный народ на Земле

Русский народ – это самое удивительное из всего, что есть на нашей планете. Просто мы об этом ещё не знаем. Начинает открываться истинная история нашей цивилизации, и скоро мы убедимся, насколько велик и отважен русский народ...



Как хорошо быть русским

Автор – Егор Просвирин

Прочитал тут наивный детский пост про причины любить русских, и задумался, а за что я люблю свой добрый народ? Даже молдаванин найдёт сто причин, по которым молдаване лучший народ на Земле, значит и у русских должны такие причины. За что мы, русские, любим нас, русских? (помимо очаровательной скромности, содержащейся в этом вопросе).

За потрясающую смесь гордости и самокопания. Русского можно обобрать до нитки, избить, измазать в грязи – и всё равно он будет смотреть на обидчиков с плохо скрываемой жалостью превосходства. Уверенность нашего народа в его величии и избранности никак не зависит от внешних обстоятельств, на все остальные народы мира, включая правящих американцев, русский смотрит свысока.

[ Читать дальше ]

           

 

Крепче всех спят не те, у кого чистая совесть, а те, у кого её отродясь не бывало.    (Борис Акунин)