Толян шел домой вполне счастливый. На стройке, где он работал с начала сезона вот уже два месяца подсобником, сегодня выдали зарплату. Шел Толян и прикидывал как распорядится деньгами. В первую очередь конечно надо отдать небольшой долг соседке Вальке- самогонщице, а то хрен даст больше в долг. Купить продуктов, то-се и конечно взять три пузыря водки, пригласить соседа Мыколу, дабы обмыть получку.
Зашел в магазин, купил кое-что из пожрать и взял четыре пузыря. Чтоб не бегать. По дороге домой зашел в рюмочную, дернул сто пятьдесят, сжевал бутер с сухим свернувшимся кусочком сыра, подумал, принял еще сто пятьдесят. К этому времени уже довольно порядочно стемнело. Толян вспомнил о своем намерении устроить сабантуй и довольно бодро зашагал по направлению к своему дому.
Редкие фонари тускло освещали тратуарные дорожки между хрущевками, было тихо и душно, с завода несло вонью переработанного кокса.
Вдруг из темноты выплыла нескладная фигура соседа.
-Во блин, на ловца и зверь бежит.
Произнес Толян, узнав Мыколу, постоянного своего собутыльника. Мыкола года полтора, как нигде не работал, бухал по черному и бутылке « на халяву» всегда был рад. Но на этот раз он повел себя странно, стал как бы раздумывая, идти иль нет, чем серьезно озадачил дружка, потом тяжко вздохнул и молча пошел рядом.
Во блин, воно ще и ломается шо целка, буркнул Толян, но списав все на очередной похмельный синдром коллеги по дрессуре зеленого змия, успокоился. И они мирно потопали к дому. У подъезда Толян тормознул, увидев на дверной ручке символ смерти- белый платок.
- Кто? Бабка с пятого?
- Угу, невнятно буркнул Мыкола и шмыгнул в подъезд.
Толян пытаясь вспомнить как выглядела эта «бабка с пятого»
последовал за соседом. Добравшись в полной темноте и запахах кошачьей мочи на второй этаж, долго гремел ключом, не попадая в замочную скважину, сдавленно матерился, хотя обычно бывая на веселе делал это громко и от всей души. Наконец дверь поддалась и други оказались в прихожей одно комнатной квартирки, которая когда-то знавала и лучшие времена
Но и в таком виде, она вполне подходила для таких мероприятий - как сабантуй по поводу получки с постоянным собутыльником. Прошли на кухню, Толян поставил на газ воду под пельмени, прошел в комнату и врубил старенький но голосистый бобинник почти на всю мощность, но вспомнив о платке на дверной ручке, звук убавил.
Вернувшись на кухню обнаружил, что вода кипит полным ходом, высыпал в кастрюльку пельмешки, и слегка озадачено взглянул на собутыльника. Обычно в таких случаях Мыкола суетился пытаясь, чем-то помочь, шутил как умел, в общем вполне понятное возбуждение перед «употреблением» и проявление неловкости, ведь пил-то на дармовщину, а отблагодарить не чем. Теперь - же сидел на табурете привалившись к стене, уставившись как баран в одну точку и время от времени тяжко вздыхал. Толян еще раз взглянул на собутыльника, и почему-то злобно подумал - «и у этого проблемы, щас еще ныть начнет…»
Дабы предотвратить излияний коих терпеть не мог, подошел к столу, свернул с первой бутылки пробку и разлил по полному стакану.
-Ну будем! И в один прием осушил гранчак, Мыкола без лишних приглашений последовал его примеру, а Толян тут - же разлил остатки водки по стаканам и опрокинул в рот свою порцию без каких-либо комментариев. Потом уже не твердо держась на ногах подошел к плите, снял пельмени и вывалил содержимое кастрюльки в эмалированную миску, бухнул ее на стол, посолил серой солью, искромсал неровными кусками пол булки серого. Пиршественный стол был готов.
Потянулся за второй бутылкой и изумленно заметил, что угол за столом, где сидел Мыкола пуст.
Колян несколько секунд таращился на пустой угол, потом пошатываясь вышел из кухни, открыл дверь туалета - пусто вошел в комнату, не застеленная кровать также была пуста, немало удивляясь данному обстоятельству он вернулся в кухню и стал выпучив глаза
на собутыльника, который вертел в руках бутылку пытаясь ее открыть, как будто и не покидал своего угла.
-Ты де был?
-Тут. Как-то глухо ответил Мыкола, целясь сорвать пробку зубами.
Толян подался вперед, выхватил из рук приятеля сосуд и тут-же ловко свернув пробку разлив содержимое по стаканам, а потом застыл, уставившись на облупленный холодильник, который накрылся еще года два назад. Дело в том, что бутылка была холодной как лед. « Вот блин дела, пронеслось у него в голове, таких приколов еще не бывало » Мыкола тем временем длинными и какими то судорожными глотками выцедил свой стакан и вновь привалившись к стене, вперился невидящим взглядом в стол. Толян некоторое время сидел тупо соображая, что бы все это значило, подсознательно он ощущал какую-то еще не ясную тревогу, но в голове уже порядочно шумело и мозг насыщенный алкоголем отказывался нормально фиксировать и анализировать происходящее.
Рука как бы сама потянулась и ухватив стакан выплеснула водку в рот, в ушах зашумело, кухня поплыла перед глазами, сидевший до этого тихо собутыльник стал мерзко хихикать и так, хихикая, поднялся во весь рост, глаза его горели злобным огнем. Хихикание сменилось каким то шипением срывавшимся с бледных губ собутыльника, потом он тоскливо завыл и выразительно погрозив пальцем руки медленно провалился в стену.
Лоб Толяна покрылся холодной испариной, жутко мучила жажда, а так - же подсознательное понимание того, что происходит что-то непонятное, о чем и задумываться абсолютно не хотелось. Поднял взгляд на угол- пуст, ощутил зажатый в руке стакан, потянулся к бутылке, налил, выпил. Держась за стену добрался до кровати- пусто, рухнув на давно не стиранные простыни, мгновенно провалился в полный мрак.
Проснулся когда только начинало светать, за грязной тюлью и немытыми оконными стеклами вставал очередной серый день.
Серый не в смысле прогноза погоды, а в смысле прогноза дальнейшего существования Толяна. Как бывало и раньше после такого количества выпитой водки, притом нижайшего пошиба, присутствовало горячее желание как можно быстрее опохмелиться, а также полнейший мрак о вчерашних приключениях.
Поднявшись с кровати, прошел на кухню, там горела не выключенная на ночь лампочка, напившись воды, Толян механически бросил взгляд на угол, пусто, никого не было но, что то смутно беспокоило. Постояв минуты две с пустой кружкой в руках, пытался восстановить в гудящей голове вчерашние события, однако все как говорится - было покрыто мраком. Долго предаваться размышлениям Толян не умел и не
хотел, и даже можно с уверенностью сказать - он боялся над чем либо серьезно задумываться, ибо копируя сунувшего в песок голову страуса, было намного легче жить, а таких как он в стране было очень много, очень…
Выкинув из головы все, что отвлекало от желания побыстрее похмелиться наш герой уверенно направился к ночному оазису- рюмочной, торгующей денно и нощно. Человеку, открывшему данную точку, пришлось отвалить такую сумму местным слугам народа, что Толян даже о существовании такой цифры в арифметике добродушно не подозревал. Поэтому хозяева пытались как можно быстрее покрыть дефицит.
Но подобные экономические и политические тонкости Толяна и ему подобных мало волновали, особенно в суровую годину похмельных страданий, ибо был он подобен в данный момент путнику в пресловутой пустыне, увидевшему желанный оазис и спешившему к нему из последних сил. Открыв оббитую белым пластиком дверь, так называемой вагонкой польского производства, страдалец проник в довольно просторное помещение, стены которого были оббиты все тем же пластиком, у задней от двери стены находилась барная стойка, в зале стояло несколько ободранных столиков. В воздухе навечно повис кислый запах сивухи, прогорклой рыбы и еще чего- то специфически присущего лишь заведениям подобного пошиба. Зал пока был пуст, за барной стойкой прикорнув на табуреточке, коротала непродолжительное затишье Люська -Барменша- здоровенная тетка, гренадерского роста с румянцем на всю щеку. Услышав, что кто-то вошел, Люська выглянула из - за стойки и с видимым облегчением улыбнулась, узнав старого знакомого, который хоть и пил горькую иногда без меры, но мужиком был довольно спокойным.
Смекнув в каком состоянии находится ранний клиент, она без лишних разговоров набуравила пол стакана белой, положила на блюдце соленый огурец и весь этот натюрморт подвинула к Толяну. Тот без слов отправил содержимое по назначению, смачно загрыз огурцом, вздрогнул всем телом. и лишь после этого обратился к барменше:
- Привет Люсь, спасительница ты наша, налей- ка еще сто пятьдесят и огурчик.
-Небось зарплату получил?
Вступила Люська в разговор, одновременно выполняя заказ раннего
посетителя. Толян приняв на грудь и закусив стал по немного приходить в себя.
-Какая там зарплата… - Ответил он неопределенно, взял стакан и блюдце уселся за столик, закурил и уставившись в пейзаж на противоположной стене пытался вспомнить прошедшую ночь и понять что же с ним произошло или первый, но довольно ощутимый звоночек- предупреждение, что пора завязывать, к чему он в принципе уже давно был готов, или же все произошедшее было на яву, но даже от одной мысли об этом шла кругом голова и начинали противно труситься руки, а сознание сковывал холодный ужас.
Как большинство людей, воспитанных в эпоху Брежнева, Толян о делах потусторонних имел представление смутное и неопределенное.
Будучи пионером, а потом и комсомольцем Толян автоматически становился в ряды воинствующих атеистов, но кто помнит те времена хорошо знает цену идейных убеждений народа, говорили одно, думали другое, а делали третье. В светлое коммунистическое будущее не верил в то время уже никто, а значит и другие догмы власть имущих, хоть и молча но подвергались сомнению.
Образованием Толян также не блистал,- восьмилетка плюс «бурса» -
ПТУ, вот и все. В этих учебных заведениях теологию как- то не принято изучать, да и сами учащиеся как правило в филосовские дебри не стремятся. Вот и получалось, что самому как-то осмыслить произошедшее и дать ему оценку сам наш герой не мог и прекрасно понимал это, но и консультироваться по данному вопросу ни с кем не хотелось, хоть и не хватало Толяну образования, для решения этой задачи, но дебилом он не был и понимал ,что сунься он кому нибудь со своими ночными страшилками, в лучшем случае над ним посмеются, а то могут и шестьдесят шестую вызвать за милую душу.
Но несмотря на пришедшую после опохмеления отчетливость ночных событий присутствовала надежда, что все просто приснилось по пьянке. Настораживало то, что такое с ним происходило впервые, но с другой стороны все когда нибудь происходит в первые…
Так размышлял Толян, пытаясь себя успокоить тем, что с ним приключилась просто белая горячка и ничего реального, что для него было более понятно, и в данной ситуации спокойнее.
В конце концов так и не найдя весомых доводов для полного успокоения, ведь как не убалтывал он себя, в том, что была белка, подспудно, в глубине души такой уверенности не было, а был страх, и решил Толян прибегнуть к испытанному способу- способу страуса, только вместо песка была водка.
Оторвав взгляд от пейзажа который он созерцал раздумывая, увидел пред собой натюрморт из наполненного стакана и блюдца с огурцом, опустошил первый и с хрустом надгрыз огурец, повернулся к барной стойке, Люська потеряв интерес к раннему клиенту занималась своими делами. Часы на стенке показывали пол шестого. Дверь отворилась, звякнул колокольчик и в зал вошел новый посетитель. Толян знал вновь прибывшего, вместе работали на стройке и вчера вместе получали зарплату. Славик – так звали парня, молча кивнул Толяну, прошел к стойке, где Люська уже с бульканьем наполняла стакан. Выпил, закусил, взял еще сто пятьдесят и подсел к коллеге.
-Привет, ты давно? Скоро еще кто-нибудь из наших подвалит, вчера не слабо дали.
Сообщил Славик и стал закуривать.
Толян молча кивнул, повернулся к бару.
-Люсь налей стаканчик и зажевать, что-нибудь посущественнее.
Люська налила сто грамм, положила на тарелку два вчерашних пирожка и все это поставила перед Толяном, тот подал ей купюру со словами:
-Сдачу потом, еще буду.
Понимающе кивнув, барменша направилась в свои владения.
-А ты зря с нами не остался, приезжал шеф, от себя ящик водяры выставил, сказал, что сегодня можно на работу не выходить, комиссия какая-то приперлась. Сообщил Славик. Так, что можно погудеть угощаю.
-Спасибо родной, уважил, а шеф наш еше тот жучара, при советах хрен бы так перья распустил. Ладно давай, по маленькой.
Выпили пожевали пирожки.
Понемногу веселое заведение наполнялось.
Подошло еще несколько человек с их бригады, сдвинули вместе два столика и пошло веселье с подогревом, благо на работу сегодня не выходить.
В себя Толян пришел внезапно, от чувства холода, вокруг было темно, сыро и жутко.
В ветвях деревьев шумел сырой осенний ветер, справа в не проницаемой темноте раздавались звуки похожие на вздохи большого животного.
Подняв голову вверх Толян увидел как в ночном небе несутся темные облака, подсвеченные сбоку невидимой луной. Он понял, что находится в какой-то яме. Дрожа всем телом от холода и страха, нашарил рукой стену ямы и опираясь о нее с трудом встал на ноги. Потом потихоньку, касаясь одной рукой стенки ямы, а другую вытянув вперед стал продвигаться по периметру своей западни в надежде на спасение. Сделав шага два-три наткнулся на угол и стал продвигаться дальше, но рука сразу уперлась в противоположную стену, тут вместе с догадкой, что собой представляет эта яма в душу
стал вползать ужас, который подспудно был с ним после последней
встречи с Мыколой. Волосы на голове нашего героя стали дыбом, а сама голова перестала соображать полностью, отдав тело в руки инстинкту самосохранения. И это тело повинуясь инстинкту со страшными криками стало метаться по яме пытаясь из нее выбраться, и уже на одной из первых попыток Толяну удалось схватиться за край ямы и работая ногами вывалиться на грешную землю. Он отполз от края и упав на спину обессиленный лежал на скудной кладбищенской траве. Он действительно находился на кладбище и чудом выскочил из свежевырытой могилы. Кладбище находилось сразу за городом и недалеко от дома Толяна- каких нибудь полтора километра. Место было вполне знакомое, хоть и жуткое и наш герой постепенно стал приходить в себя.
Не то, чтобы страх вообще отпустил его, но стал более контролируем. Отдышавшись он встал на ноги и все ускоряя темп заспешил домой. На окраине кладбища одиноко стояла заброшенная сторожка, обросшая с тыльной стороны густыми кустами сирени, с боку домика стояла скамейка и на фоне светлой стены сохранившей следы побелки и озаряемой бледными лучами луны четко выделялась одиноко сидящая фигура.
Толяну предстояло пройти мимо этой скамейки совсем близко на растоянии пяти семи метров. Приближаясь к сторожке он все ускоряя шаг не отрывал глаз от странно неподвижной фигуры и вдруг тучи полностью очистили ночное светило и Толян отчетливо увидел своего зловещего собутыльника.
Первым и почти не преодолимым порывом было желание оказаться как можно быстрей и как можно дальше от этого страшного места, но в следующий миг, ноги стали «ватными» и Толян стал как вкопанный.
Сидевший на скамейке медленно поднял бледное лицо, глянул на Толяня обведенными жуткой тенью глазами и укоризненно тихим голсом произнес:
-Вот, Толя, опять ты меня одного оставить хочешь… Иди посиди со мной, посидиии… как спалось на моем ложе?
Хотя произнесено это было вроде-бы смиренным голосом, да и Мыкола сидел на своей лавочке неподвижно, но великий ужас обуял Толяна ледяным холодом и тленом повеяло от скорбной фигуры и наш герой стал пятиться, не отрывая взгляда от сидящего, но вот
фигура вздрогнула, и тихо раскачиваясь стала подниматься над лавкой, в кустах сирени, что-то зашелестело и тягуче тоскливо завыло, порыв ветра ударил по темным могилам…
Толян бежал, бежал как никогда не бегал, он не помнил как стартанул от зловещей сторожки, сердце разрывалось где-то в горле, вот и его дом, но он мчится дальше, туда где есть люди, была-бы поблизости церковь он обязательно бы направился туда, но ближайшая церковь была далеко. Поэтому он направляется в рюмочную. В рюмочной тихо, час поздний и за барной стойкой нахохлившись сидела Люська- барменша. Услышав звяканье колокольчика возвестившего о приходе позднего посетителя она подняла голову и замерла. Перед ней стоял совершенно седой, перепачканный глиной мужик, в котором она с трудом узнала одного из постоянных клиентов.
Толян устало повалился на один из стульев и сидел хватая ртом воздух пытаясь отдышаться.
- За тобой, что черти гнались ? Наконец произнесла Люська. Ответом
ей был дикий взгляд, в конце концов Толян взял себя в руки и хотел по привычке заказать сто пятьдесят, да и повод был, нервы расшатались. Но он вдруг отчетливо понял, что с этой ночи не выпьет ни грамма спиртного, просто не сможет.
-Люсь, можно я тут у тебя до утра посижу? произнес Толян.
Люська утвердительно кивнула головой и уселась на свое место, примостившись на стуле затих и Толян. О чем он только не передумал одиноко сидя в рюмочной, отдавая себе отчет, что домой он не идет единственно из боязни встретить Мыколу или того кем стал его давний собутыльник.
Часам к шести пошли первые посетители и чтобы не встретить знакомых Толян вышел на улицу, решив, что теперь можно идти домой.
Возле дома шаркала метлой дворничиха, поднимая метель из листьев и тучи пыли. Увидев Толяна она прекратила свои манипуляции, поздоровалась и с интересом рассматривая последнего поведала новости из коих Толян узнал, что два дня назад умер его сосед и собутыльник Мыкола, и что похороны состоятся сегодня в час дня. Это сообщение впрочем, Толяна не удивило, к чему-то подобному он был готов идя домой, но сейчас он решил, что в квартиру войдет только часов после трех, так будет вернее.
