Взятки во "Втором меде" меня не удивили(с)
- 11.08.11, 19:25
9 августа был отправлен в отставку Николай Володин, ректор РНИМУ имени Пирогова — медицинского института, по старой памяти называемого «Вторым медом». Снятию предшествовал скандал: программист Виктор Симак, изучавший по просьбе знакомого абитуриента списки зачисленных в вуз по результатам ЕГЭ, обнаружил в них более полутысячи «мертвых душ» с пугающе высокими для покойников результатами, под 270 баллов. Резонно предположив, что таким образом приёмная комиссия бронирует места для своих протеже, Симак предал эту историю огласке: сначала в собственном блоге, далее везде. Грянул гром, к делу подключилась прокуратура, дело взяла под личный контроль министр здравоохранения Татьяна Голикова, и, несмотря на все заявления Володина о собственной невиновности, приговор был приведен в исполнение, и ректора сняли.
Давайте я вам объясню, почему я не вижу во всей этой истории ничего удивительного.
Несколько месяцев назад в журнале Esquire, где я работаю специальным корреспондентом, решили сделать материал о коррупции в российских медицинских вузах. Нас интересовало, сколько платят студенты на сессии и сколько — на абитуре. Мы хотели понять, через кого осуществляется «занос» и каковы его минимальный и максимальный размеры.
Сказать, что мы с моим соавтором, замечательной журналисткой Дарьей Саркисян, нервничали перед подготовкой этого материала, — значит ничего не сказать. Ни один нормальный будущий медик, думали мы с Дашей, не будет нам вот так вот запросто рассказывать о том, сколько платят за экзамен по биохимии, а сколько — за зачет по гистологии. В конце концов, считали мы, эти люди будут лечить нас и тех же преподавателей медицинских институтов. Да и черт бы с нами. Они будут лечить наших детей, а значит, даже если в их вузах и имеет место коррупция, обычная этика не позволит им об этом сказать.
Через социальные сети и знакомых медиков мы с Дашей довольно быстро разыскали семерых респондентов, готовых рассказать нам о том, что происходит в их альма матер. Естественно, на анонимных условиях.
Договариваясь о встрече, мы не говорили им о том, что речь пойдет о взятках, а пользовались эвфемизмами: «Может быть, вы расскажете нам о своей студенческой жизни?», «Что интересного происходит у вас на сессии?». Вопрос о коррупции был отложен на сладкое. На тот момент, когда мы расположим собеседника к себе.
Студент из МГМУ имени Сеченова, с которым я встречалась, начал разговор с фразы — «Тема взяток у нас легкая на самом деле». А студент медицинского университета города Курска первым делом рассказал Даше историю, как один из профессоров его института в обмен за зачет требовал от студенток того, что на английском называется blow-job. Попросту говоря, минет.
Мы поняли, что дело пошло.
«Отдала профессору деньги в коридоре безо всякого конверта. Чистое бабло, как пакет семечек у бабушки купила». «Первым делом наш профессор записал на листочке названия моделей мобильных телефонов, которые ему хотелось бы, и староста начала собирать с нас деньги». «Я напрямую спросила: «Сколько стоит сдать зачет?». Он мне ответил: «200 евро». Через день я принесла деньги в конверте, вложенном в зачетку. Пришла к нему в кабинет, он «слил» конверт под стол и поставил мне зачет». «Помню, пришел получать студенческий билет, а мальчик с четвертого курса мне рассказал, что некоторые студенты даже машины продают, чтобы только остаться в университете».
Расценки, по словам наших респондентов, в московских медицинских вузах составляют от 30 000 рублей за зачёт до 40 000 рублей за экзамен. В провинциальных вузах – вдвое меньше.
Нам охотно рассказывали о том, как преподаватели «валят» студента на коллоквиумах, если видят, что он может заплатить. Нам жаловались на «индивидуальные уроки», которые студенты были обязаны брать и платить за них «на лапу», а не через институтскую кассу.
Честные студенты, сдававшие биохимию и анатомию самостоятельно, «заносили» за физкультуру и латынь. Количество же кристально принципиальных студентов, не плативших ни за что и никогда, если верить рассказам, составляет меньше половины от всего числа студентов-медиков. И у них всегда есть возможность заплатить.
«Когда я своим знакомым из других вузов рассказываю про этот порядок цен, они удивляются — в их институтах если и дают взятки, то какими-то окольными, далекими путями. А у нас все сразу известно», — признавался в разговоре юный первокурсник МГМУ имени Сеченова.
Дело приобретало какой-то гротескный оборот: после семи первых опрошенных мы с легкостью нашли еще нескольких. «А, вы пишете о взятках в медицинских институтах? Подожди минуту, я дам тебе телефон своей сестры, она учится в МГМУ имени Сеченова», — говорила приятельница. «Мой приятель из РНИМУ имени Пирогова, он многое может рассказать», — обещала коллега.
И он, конечно, рассказывал: «В 11-м классе нам велели заниматься с репетиторами, с этого все и началось: стало понятно, что человек с улицы в медицинский вуз поступить не может. Репетиторы обязательно должны быть преподавателями выбранного для поступления института. Без этого — никак. Смотрите, тут такая хитрая штука: Министерство образования в мае подписывает билеты для вступительных июльских экзаменов, запечатывает и рассылает их по институтским кафедрам. Несмотря на то что эти конверты до экзаменов строго-настрого запрещено распечатывать, уже в мае мы знали все билеты по биологии, задачи по химии и пр. Чтобы опознать работу «своего» студента в огромной стопке работ, преподавателями был разработан специальный код. На последней странице работы надо было написать условленное предложение и начать последний абзац с красной строки. А в задаче по химии, например, надо было начать решение со слова «пусть». Поскольку работы были зашифрованными, никаких «крестиков» и «галочек» на полях ставить было нельзя, а если ты ставишь лишнюю запятую после третьего слова или начинаешь абзац с красной строки, то к тебе никто не подкопается, а преподаватель, смотрящий стопку работ, своего подопечного быстро вычислит».
После публикации материала в редакцию посыпался град писем. На сайте велась ожесточенная дискуссия: один комментатор писал, что преподаватели кафедры анатомии денег не берут, а другой комментатор в ответ сообщал самые точные расценки за зачет по анатомии.
Мне написала письмо корреспондент американской газеты Chronicle of Higher education, просившая помочь ей с контактами наших героев, а знакомый Даши, сотрудник МГМУ имени Сеченова, прекратил с ней всякое общение. «Понимаешь, — объяснил он ей, — если я с тобой и дальше буду общаться, меня просто не поймут. Да, все знают, что коррупция в медицинских институтах существует, но сделать с ней ничего нельзя. И если вы думаете, что одной статьей можете сильно повлиять на ситуацию, то вы очень и очень ошибаетесь. Ничего у вас не получится».
И тут на сцене появился программист Виктор Симак.(с)
3
