Спустя месяц наткнулся на работе на сей текст, коим мои коллеги так сказать увековечили меня при жизни

 

ГЛУХОЙ СТУК ШАГОВ Под покровом ночи По пустынной улице, В глухой тиши Шла одинокая душа... Горела девица изнутри: Плакало сердечко, Сжимаясь внутри,- О горечи напоминало... На глаза прибывали слёзы, И размазана краска, На лице застыла в позе Глупая улыбка... В памяти кишат картинки, Прошлой жизни ее... За, что такие моменты, Уходят в небытие... Надеялась она, что это сон..  И проснувшись утром рядом будет он, Что создадут свой дом.. Но этому уже не быть.. Жизнь сложилась не так, Ушло все и их любовь Растворилась в облаках. Внезапно она остановилась  И обернулась назад... А посмотрев, почувствовала Что попала она в ад… Каждый скрипучий шаг Ей был не мил… Идя по белому ковру Она как будто грузла в ил. Закрыв глаза на миг Ощутила она в сердце лед, Разум проклял тот миг А тело рухнуло в снег. Замерзая под вальс снежинок Ей чудился только он. Губы нервно повторяли: «НЕТ» Вскоре настал покой… После той холодной ночи Накрылось снежной простыню Тело ее бледное, И успокоилось сердце влюбленное. В глазах ее застыл свет, Свет его окна… А теперь ее больше нет, Отдала жизнь она.

Жизнь идет... А мы приходим и уходим. За весной не начнется осень, За зимой не наступит лето.. Мы не будем жить вечность.. Мы как еще один листок, Из большой книги жизни... Мы не будем диктовать правила, Мы будем сгибаться при первом порыве  Порыве злости и гнева Богов... Мы не умнее предков.. Мы глупим повторяясь... Мы живем в страхе незнаний... Под конец постая на лаве судимых, Сравниваясь на чаше весов с младенцем.. Мы боимся, боимся жизни, Во всех ее проявлениях... В нас нет настоящей веры, Но это не значит, что Мы слабы...

фото: залив Horsesshoe. Серж Данюшевский

 

Фиолетовые сумерки

закачают меня ласково,

убаюкают, как деточку,

на ладони сивой вечности…

 

В фиолетовые сумерки

сердце замерло и счастливо

отдохнуть от жизни «в клеточку»

под шатрами бесконечности…

Утро. Такое нежное и по-детскому сладкое. Щепотка безмятежности, горсть
невинности...  Ты лежала с приоткрытыми глазами, на губах играла едва
уловимая, призрачная улыбка. Ты слушала песню ветра, тебе одной
понятную музыку прибоя.
Я пытался поступить так же, но песня была лишь диким воем, а прибой оставался
лишь бессмысленным шумом.
"Мы слишком разные." - повторял я себе.
- Нас нет. - говорила ты, будто читая мои мысли. - Есть закаты и есть
рассветы. Есть дождь и есть песок. А мы - лишь отпечатки ног на этом
песке. И жить нам - до следующего дождя.
Какие же все таки глупости вертелись в твоей голове. Вырывались из
твоих сладких губ и разносились эхом по округе. Странно. Ты говорила
совсем тихо.

Хрупкая, ты умела выглядеть сильной, оставаясь при этом беззащитной. Я
видел (скрытые браслетами) раны у тебя на руках и боялся, что появятся
новые. Я берег тебя как мог. Дорожил тобой.

- Зеленое или красное?
- Красное. - говорил я, зная, что выберешь зеленое.
Ты купила то платье и не снимала его три дня. Какая же ты смешная.

Я помню, как мы познакомились. Лил дождь, а ты сидела на тротуаре и
зачаровано смотрела в лужу. Я, кажется, говорил по телефону и вовсе не
заметил тебя, перецепился и шлепнулся на асфальт. До этого я не слышал такого
звонкого, искреннего смеха. Невольно, я тоже засмеялся. В тот момент
(скорее всего именно тогда, но я не уверен) я в тебя влю...

- Как тебя зовут. - спросил я. Возможно ты меня не услышала - громыхая
прицепом промчался грузовик.- Как тебя зовут?
- Тео.
Я сказал тебе свое имя и ты снова рассмеялась. Неужели оно нелепое?!

Ты любила читать стихи и бегать босиком по улице (по полям, горам).
Каким-то чудом не словив ни одной колючки или стеклышка. Я же ловил,
видимо, за нас двоих.

У тебя безумно глубокие голубые глаза. Небо по сравнению с ними плоское
и серое, даже в солнечный день. Ты любила заглядывать в мои и читать по
ним мысли. Возможно всю мою суть. Ты не любила говорить. Больше
слушать... Слушать не только людей. Слушать весь мир. Он нашептывал
тебе все свои секреты и ты улыбалась. А иногда и смеялась, как тогда,
при нашей встрече. В такие мгновения сердце готово было вырваться из
груди. Как же я тебя лю...

Это было дивное утро. Светлое и прохладное. Последнее. Ты слушала ветер
и улыбалась... Наверное, мне не стоило моргать, если я не спал, или просыпаться,
если спал... Ты исчезла мгновенно. Возможно, тебя унес ветер. Осталась лишь смятая
постель, боль в груди и записка в столе:

"Живи. Т. - Б."

Я кричал в небо. Вопил сквозь слезы: "Неужели так трудно было уйти
по-людски?! Так сложно было написать что-то более стоящее?! Что-то в
память. Мне ведь чуть-чуть осталось!"
Я впервые плакал.

Тео, теперь, спустя время, я все понял. И благодарен тебе. Врачи
пожимают плечами и поздравляют меня. Говорят, что такого не встречали и
рак на этой стадии не излечим. И все же... Теперь я прекрасно понимаю
ту записку и нет для меня ничего более важного в жизни чем она:

"Живи. Тео - Бог."

                             

                      Не льщу себе… По крайней мере,                      Незримой вечностью полна,                      Душа – тот самый дальний берег,                      Где тропка лунная – без дна,                                             Где тонет шаг в следах остывших,                                             И на ветвях осела пыль,                                            Где под звездой прозреньем дышит                                            Бегущий волнами ковыль,                                                                   Где все века равны, как звенья,                                                                   Что состоялись лишь в цепи,                                                                   А жизнь привязана к мгновенью,                                                                   Желаешь вечности – терпи,                                                                                              Учись, живи, не восставая,                                                                                              Но обретая каждый миг…                                                                                              Где тем и вечна мостовая,                                                                                              Что попирается людьми.

 

---

 

 

 

Не бойся открыть всю душу до дна

Лучу этой древней зари;

Душа не сгорит в нём, она рождена

В тебе, в нём и в ней, -

В телах всех людей –

Чтоб выйти в свой час

Из мира теней

В мир Света, где Вечность горит.

Смотри.

Не страшись.

Привыкай

Не хвататься за край

Повседневности.

Отпусти,

Оторвись,

Несись

Всё дальше и дальше

В глубь будущих лет и ввысь –

В тебе очень хочет проснуться душа,

А ты не даёшь ей взлететь

И улететь

Хоть на миг

В те века,

Что ждут пока…

Я думала о нас, Осень!

Ты нежна в своем рыжем наряде, я плененная твоей красотой мертвых деревьев.  Мы скоро встретимся взглядом двух голодных собак, чтоб насладится вкусом одиночества и вечной любви. Ты слова не скажешь, роняя на меня свои холодные пронизанные горечью, дожди,  не стану  закрывать лицо, которое смотрит в неизвестности  пустые глаза. Мы стоим друг друга, хотя бы потому, что прожили в сердцах друг друга долгое время, обмениваясь картинками с старого альбома жизни. Кусочки маленькой ветреной пыли, вонзились мне в сердце, затронув немую струну, печального всплеска радужных воспоминаний. Ты смеяться настанешь,  если я признаюсь, что люблю тебя выше неба и солнца, земли и зеленых глаз. Нам осталось так мало времени до встречи, так много секунд, земных хлопот и горящих свечей…

 01.08.08

В конце времени будет только два класса людей: те, которые однажды сказали Богу: "Да будет Твоя воля",
и те, которым скажет Бог "Да будет по вашей воле". (С. С. Люис)

Подлунный мир солнцем согрет
Подземные корни питая
Поднимутся сквозь толщу лет
Подснежники образов майя

Ковер иллюзорных хламин
Цветет покрывалом Земля
И круг превращений хранит
Себя поедая змея