Гулял один я, словно тучка поверх летящая к холмам-- и вдруг увидел цвета кучку златы`х нарциссов без ума близ озера, под деревами в волненьи пляшущих с ветрами. Стойки`, что звёзды, суть мигают сливаясь ночью в Млечный Путь, тянулись в ряд они без края вдоль края. Я увидел тьму головок их единым вглядом: плясали бойко без упаду. А рядом-- волн искрящих скок, причём, нарциссы волн задорней; Поэт унылым быть не смог в такой компании проворной! Глядел, глядел я, думу правил, сколь взор богатства мне доставил; сколь часто, только я улягусь в раздумьях праздных на часок, пред взором-- их златая благость: благословен, кто одинок; и сердце счастьем вдоволь по`лно, с нарциссами танцует вольно. перевод с английского Терджимана Кырымлы 

The daffodils  I wandered lonely as a cloud That floats on high o'er vales and hills, When all at once I saw a crowd, A host of golden daffodils, Beside the lake, beneath the trees, Fluttering and dancing in the breeze. Continuous as the stars that shine And twinkle on the Milky Way, They stretched in never-ending line Along the margin of a bay: Tea thousand saw I at a glance Tossing their heads in sprightly dance. The waves beside them danced, but they Out-did the sparkling waves in glee; A poet could not but be gay In such a jocund company! I gazed- and gazed- but little thought What wealth the show to me had brought; For oft, when on my couch I lie In vacant or in pensive mood, They flash upon that inward eye Which is the bliss of solitude; And then my heart with pleassure fills, And dances with the daffodils. William Wordsworth см. по ссылке пеервод Екатерины Артамоновой http://www.stihi.ru/2007/01/10-2357

Любовь была в приятных оторочках,
амурчик наш улыбчиво вздыхал
по пустякам, подобно детке, мал
амурчик тонкий в сказочных сорочках.

Ну вот, хотя любовь полуигрой была--
итогом жалким, тяжким обратилась.
Почто оставили вы мне немилость,
уйдя? с ней память от седин бела.

Пожалуй, вы свою сыграли роль,
прикончив поцелуем наш романчик--
коль это так, профан я? не иначе:
мне только драмы причиняют боль.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


The Last Exit

Our love was all arrayed in pleasantness,
A tender little love that sighed and smiled
At little happy nothings, like a child,
A dainty little love in fancy dress.

But now the love that once was half in play
Has come to be this grave and piteous thing.
Why did you leave me all this suffering
For all your memory when you went away?

You might have played the play out, O my friend,
Closing upon a kiss our comedy.
Or is it, then, a fault of taste in me,
Who like no tragic exit at the end?

Arthur Symons

В своих ладонях я держал её,
мои что знали слёзы, поцелуи--
ладони, что лета балуя,
лили бальзам мой, ви`на о своём.

Любимые со мною навсегда;
зову тебя сквозь годы,
дарю слезинок грозди,
вино из слёз. Нам нет суда.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


Tears

O hands that I have held in mine,
That knew my kisses and my tears,
Hands that in other years
Have poured my balm, have poured my wine;

Women, once loved, and always mine,
I call to you across the years,
I bring a gift of tears,
I bring my tears to you as wine.

Arthur Symons

Особенно, когда октябрьский ветер
морозом пальцев надерёт мне ви`хры,
я, солнцем скрабленный, шагаю по огню--
и краба тень бросаю на грунты`,--
в пределах моря, слыша гомон птиц,
и кашель врана среди зимних палок слыша;
и это сердце с дрожью говорит:
теряет кровь силлаб, слова питает.

Закрыт и я в словесной башне, зрю
на горизонте шагом,-- то ль деревья,--
словесны силуэты жёнщин, а ряды
детей, что в парке-- звёздные вразмашку.
Одни велят тебя творить из гласных буков,
иные-- из речистых ду`бов, ко`рней
терновников удельных, звучных для тебя,
а те велят творить из водных спичей.

За вазой с папоротью ходики спешат,
бьют слово часа мне-- то голый смысл
на диск урочный сев, вещает утро
и молвит: ветер флюгер теребит.
Велят мне знаки луговые брать;
Трава сигналит мне что знаю вдосталь,
чем червь-зимы зеницу проколю.
Те-- во`рона грехами вымолвить тебя.

Особенно когда октябрьский ветер
(...велят творить тебя из осени силлаб,
паучьей, из холмов Уэльса звонких)
кулачьем реп натреплет здесь грунты`;
велят иные-- из бездушных слов.
Иссохло сердце, молвя второпях
чернилами, боясь грядущей бури.
Слышна у моря темень зовов птиц.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 

Especially when the October wind
With frosty fingers punishes my hair,
Caught by the crabbing sun I walk on fire
And cast a shadow crab upon the land,
By the sea's side, hearing the noise of birds,
Hearing the raven cough in winter sticks,
My busy heart who shudders as she talks
Sheds the syllabic blood and drains her words.

Shut, too, in a tower of words, I mark
On the horizon walking like the trees
The wordy shapes of women, and the rows
Of the star-gestured children in the park.
Some let me make you of the vowelled beeches,
Some of the oaken voices, from the roots
Of many a thorny shire tell you notes,
Some let me make you of the water's speeches.

Behind a pot of ferns the wagging clock
Tells me the hour's word, the neural meaning
Flies on the shafted disk, declaims the morning
And tells the windy weather in the cock.
Some let me make you of the meadow's signs;
The signal grass that tells me all I know
Breaks with the wormy winter through the eye.
Some let me tell you of the raven's sins.

Especially when the October wind
(Some let me make you of autumnal spells,
The spider-tongued, and the loud hill of Wales)
With fists of turnips punishes the land,
Some let me make you of the heartless words.
The heart is drained that, spelling in the scurry
Of chemic blood, warned of the coming fury.
By the sea's side hear the dark-vowelled birds.

Dylan Thomas

Улыбка, первоцвет улыбки нашей. Мы было вместе липы обоняли, тиши внимали... вдруг переглянулись-- и засмотрелись, диво, до улыбки. Была в улыбке память о зайце, что вон там когда-то вприскок буянил-- детство улыбки. К ней добавить надо волненье лебедя, его мы увидали позже, секущего пробором пруд вечор безмолвный. Грани крон тогда в укор свободе и чистоте уже почти ночного неба огранили улыбку эту в укор почти восторгу на лице. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы  Liebesaufgang O Laecheln, erstes Laecheln, unser Laecheln. Wie war das Eines: Duft der Linden atmen; Parkstille hoeren-, ploetzlich in einander aufschaun und staunen bis heran ans Laecheln. In diesem Laecheln war Erinnerung an einen-Hasen der da eben drueben in Rasen spielte, dieses war die Kindheit des Laechelns. Ernster schon war ihm des Schwanes Bewegung eingegeben, den wir spaeter den Weiher teilen sahen in zwei Haelften lautlosen Abends.-Und der Wipfel Raender gegen den reinen, freien, ganz schon kuenftig naechtigen Himmel hatten diesem Laecheln Raender gezogen gegen die entzueckte Zukunft im Antlitz. R.M.Rilke

Похоже, прежде лик ваш я видал
на фреске: ангелицы Перуджино
в надмирных сферах с пением похвал,
воздев ладони, хо`рами кружили?

Та ж мудрость, бледность локонов вразмах
вкруг тихого чела,-- укором пиру,--
и благочестье бледное в глазах--
что благодать божественная миру.

А вы, просты, небесное дитя,
кружили над тропой тихо`ю вашей,
не ведая, иль взоры чьи следят
за днём, что нимбом Умбрии украшен.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


An Angel Of Perugino

Have I not seen your face before
Where Perugino's angels stand
In those calm circles, and adore
With singing throat and lifted hand?

So the pale hair lay crescent-wise,
About the placid forehead curled,
And the pale piety of eyes
Was as God's peace upon the world.

And you, a simple child serene,
Wander upon your quiet way,
Nor know that any eyes have seen
The Umbrian halo crown the day.

Arthur Symons

My Paris is a land where twilight days
Merge into violent nights of black and gold;
Where, it may be, the flower of dawn is cold:
Ah, but the gold nights, and the scented ways!

Париж мой --это край, где сумрак дней
глотают ночи буйства, чернь и злато,
где, может быть, рассвета цвет из блата,--
лишь ночи--золото, душистый зов путей! (1)

Париж мой - материк, где сумеречность дней
Сольется  в страсть ночей из  золота  и зла
Туда, где цвет зари так  холоден но, иногда,
Волненья полны  ароматом и золотом ночей (2)

Нищий умер в ночь; душа его, к Господу взлетев, ему сказала: "Я незван пришёл,-- прости, мой Бог,-- умер оттого, что хлеба мало". Отвечал ему Господь: "Сынок, как же так? Святых моих довольно за земле, чтоб подавать кусок, пособлять тебе и прочей голи". "Боже мой, святые все твои любят жития блаженных; наши, столь просты, на что судьбины им? Мрём мы тихо от нехватки каши. Те же тщатся души нам спасти, угнездить их в небо, там где чище; между тем без хлебушка (прости!) умирает телом бедный нищий". И вскричал Господь не с той ноги, рассердившись, гневен, ликом красный: "Люди, вы, за что мой Сын погиб? Сын влачил свой крест средь вас напрасно!" перевод с английского Терджимана Кырымлы 

Of Charity A beggar died last night; his soul Went up to God, and said: "I come uncalled, forgive it, Lord; I died for want of bread." Then answered him the Lord of heaven: "Son, how can this thing be? Are not my saints on earth? and they Had surely succoured thee." "Thy saints, O Lord," the beggar said, "Live holy lives of prayer; How should they know of such as we? We perish unaware. "They strive to save our wicked souls And fit them for the sky; Meanwhile, not having bread to eat, (Forgive!) our bodies die." Then the Lord God spake out of heaven In wrath and angry pain: "O men, for whom my Son hath died, My Son hath lived in vain!" Arthur Symons

Я век прощался с ангелом своим,
он обнимал меня, казался дальним,
мельчал, а я всё рос, и с ним
я стал вдруг господином состраданья--
и он просил меня, нуждой гоним.

Я небо дал ему, его покроя--
и он исчез, оставив близость мне;
он изучил полёт, я жизнь освоил--
так мы спознались, не в один момент.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 


Ich liess meinen Engel lange nicht los,
und er verarmte mir in den Armen
und wurde klein, und ich wurde gross:
und auf einmal war ich das Erbarmen,
und er eine zitternde Bitte bloss.

Da hab ich ihm seine Himmel gegeben, -
und er liess mir das Nahe, daraus er entschwand;
er lernte das Schweben, ich lernte das Leben,
und wir haben langsam einander erkannt...

R.M.Rilke

Мир ждёт среди холмов; я пил покой, где по`лнит синий кров фиал великий меж холмов-- в нём слит покой. Меж небом и землёй я землю повидал: что туча-- и долой, небес остался слой; земли уж нет следа. Сюда Святой Грааль принёс потайный свет я кров приотворял-- и не узрел Грааль, видал лишь дивный свет. Лучи холмам суть Бог, а ветер вздох его, а здесь в его чертог свет с ветром: "Славь же, Бог и этот скудный вздох". перевод с английского Терджимана Кырымлы  * скорее всего, Монтсеррат-- название монастыря в Испании, см. по ссылке сhttp://www.hispana.ru/?page=object&infoID=12&objectID=132, --прим.перев.

Montserrat

Peace waits among the hills; I have drunk peace, Here, where the blue air fills The great cup of the hills, And fills with peace. Between the earth and sky, I have seen the earth Like a dark cloud go by, And fade out of the sky; There was no more earth, Here, where the Holy Graal Brought secret light Once, from beyond the veil, I, seeing no Holy Graal, See divine light. Light fills the hills with God, Wind with his breath, And here, in his abode, Light, wind, and air praise God, And this poor breath. Arthur Symons