Шила рассеянность себе новое платье.

Друзья, зная ее характер, предупредили:

- Смотри: семь раз отмерь и один раз отрежь!

- Хорошо! – пообещала рассеянность, и вскоре платье было готово.

Увидели друзья ее в нем и ужаснулись:

- Откуда на тебе эти лохмотья?!

- Как откуда? Вы сами так посоветовали: один раз отмерь и семь раз отрежь!

Развели руками друзья.

И больше уже никогда ничего ей не советовали!

*

Пошла рассеянность куда-то за чем-то. Дождь, зонтик, конечно, дома забыла. Идет, мокнет.

Навстречу – обязательность.

Поздоровалась, поделилась с рассеянностью половинкой своего зонта.

- Слушай, я случайно не к тебе шла? – спросила та.

- Нет, - говорит обязательность. – Ко мне ты должна была прийти неделю назад за дешевой горящей путевкой на море. Но ты не пришла, и ее отдали расторопности. Теперь такие путевки в три раза дороже!

- Вспомнила, куда я шла! – ахнула рассеянность и помчалась покупать путевку на море.

А обязательность поглядела ей вслед и вздохнула:

- До чего же дорого иногда обходится нам эта рассеянность! 

*

Увидел человек чужой грех и давай его осуждать!

И тем-то он плох, и тем нехорош.

А то, что у самого точно такой грех был, он даже не подозревал.

А как мы об этом узнали?

Очень просто.

Ведь если кто замечает чужой грех и негодует на него, то это первый признак того, что он есть и в нем самом!

*

Захотела самая высокая и могучая волна одна без моря жить.

- Выйду на сушу и буду царицей земною! – решила она, взыграла и помчалась к берегу.

А за собой и часть других волн увлекла.

Сколько кораблей она с ними погубила, сколько людских душ в пучину унесла, сколько зла натворила на своем пути – и не перечесть!

Но достигла, наконец, своевольная волна вожделенного берега. Бросилась на него и… разбилась о неприступный утес. Только брызги от нее и последовавших за ней волн и остались.

А еще недобрая память и печаль по тем, кого она успела погубить вместе с собой…

*

Рыл один человек другому яму и… нашел золото!

- Ну вот! – возликовал он. – А говорят, не рой другому яму, чтобы самому не попасть в нее! Я-то думал, теперь это место за сто верст обходить, а тут оказывается золота-то… золота!..

И чем дальше – тем больше!

Копал он, копал. И так углубился, что уже не смог выбраться наверх и остался в этой яме.

Иными словами – всё равно угодил в нее!

*

Повадилась мышка сыр из мышеловки таскать.

Да так ловко, что ни разу не попалась!

Но еще более удивительным было то, что сыр, который лежал на столе, она никогда не трогала и питалась только тем, что в мышеловке.

- Почему? – спросила, поймав ее, кошка.

- Да не хочу хозяевам досаждать! – ответила та. - Мне ведь и моего хватает…

«Надо же, какая благородная мышка!» - подумала кошка и, отпустив ее, обо всем рассказала хозяйке

С тех пор вместо мышеловки на полу стояла маленькая мисочка, в которой лежал кусочек сыра для мышки.

Все дело в том, что хозяева – тоже были благородными!

*

Прожил дуб тысячу лет и решил, что он – бессмертен.

Но тут сверкнула молния, и остался от него один огромный обугленный пень.

А еще – живое назидание всем остальным деревьям в лесу:

- Уж если дуб оказался не вечен, что тогда остается нам?..

*

Рассказала старой печке новая батарея о том, как с ней теперь людям легко живется.

- Ни тебе дров рубить, ни тебе печку, то есть прости, тебя – топить! Да и не только со мной! В домах теперь – газ, свет, кухонные комбайны, стиральные машины! На что хозяйке раньше приходилось целый день, а то и два тратить, теперь  уходит час, если не меньше!

- Как хорошо! – обрадовалась печь. – И на что же они тратят высвободившееся время?

- Ой, всего и не пересказать! – принялась перечислять батарея. - Спят подольше, по гостям и на всякие развлечения ходят, а главное – телевизор смотрят!

- Жаль, - огорчилась старая печь. – А у нас, если выпадало свободное время, то люди молились, творили добрые дела и шли в храм.

И расхотела узнавать от батареи дальнейшие новости современной жизни.

*

Идет жалость по свету.

Тросточкой дорогу ощупывает. Кого встретит – милостыню просит. И благодарит всех подряд: и тех, кто подал, и тех, кто мимо прошел. Причем, последних – особенно, желая им земных благ и Вечного спасения.

Люди думают, что она – слепая.

А жалость всё видит.

Просто ей всех жалко.

И особенно тех, кто вообще ничего не подал ей…

*

Был у гнева сын. Звали его - зло. Такой, что ему самому было с ним трудно. И решил он его женить на какой-нибудь добродетели.

Глядишь, немного смягчится, и ему на старости легче с ним будет!

Похитил он радость и женил на ней свое зло.

Только недолгим был тот брак поневоле. Но осталось от него дитя – злорадство.

Да и правда, не может быть ничего общего у добра со злом. А если вдруг и случится, то добра от него не жди!

*