Морозы в этом году пришли неожиданно и сразу основательно. Даже морской залив сковало льдом. Ледяные торосы ослепительно сверкали в лучах низкого солнца и резко контрастировали с темными глубинами подо льдом.  

  Ивану захотелось прогуляться по этому зимнему безмолвию, и он не спеша и без цели куда-то брел по этой ледяной пустыне.

  Совсем неожиданно перед ним возникла преграда в виде большой полыньи. А в ней, подумать только, плескалась Золотая Рыбка. Точно она, ибо корону на голове имела.

  Иван от неожиданности опешил.

  – Что уставился? Небось, поймать хочешь, чтобы я твои желания исполняла.

  – Да ничего я не хочу. Просто гуляю я здесь.

  – Ну да, ну да. Скажи ещё, что и желаний не имеешь.

  – А вот и не имею.

  – А если я соглашусь исполнить?

  – Что ты ко мне пристала. У меня и так голова болит. А тут ещё ты со своими вопросами.

  – Тогда у меня к тебе будет просьба исполнить желание. Исполнишь?

  «Да что же это такое?» – подумалось Ивану. «Гулял себе, никому не мешал. И зачем мне эти провалы в сказку?».

  Тем временем Золотая Рыбка продолжала.

  – Спроси у Старика, образумилась ли его Старуха. Имеет ли ещё она дармовые желания. И узнай, до сих пор ли он с ней проживает.

  – Сказки всё это, сказки. Нет никакого Старика.

  – Нет, так нет.

  Золотая Рыбка сделала обиженный вид, взмахнула плавниками и исчезла в глубинах моря.

  Иван возвращался домой. Голова по-прежнему болела. А тут ещё эта Рыбка, Золотая, понимаете ли. Праздники явно затянулись. Так и Белочке недолго в гости придти. 

  Волшебнику почему-то не спалось. Скорее потому, что люди перестали верить в чудеса, а доказывать их существование волшебникам запрещал устав. Только для верующих в чудеса было разрешено их творить. А без любимого дела волшебнику было скучно, и он глубокой ночью ходил пустыми улицами, чтобы развеять  свою тоску.

  Вечно не спящие фонари освещали ряд опустевших скамеек. И лишь на одной из них сидел одинокий молодой человек. Волшебник давно обратил на него внимание, ибо частенько видел его смотрящим на освещенное до глубокой ночи окно.

  За легкой занавеской этого окна время от времени появлялся силуэт стройной женщины. В неторопливом её движении было что-то загадочное и в то же время грустное. Хотя не трудно было представить, что за этими занавесками одиночество с мечтами играет в причудливую игру жизни.

  - Что, не спится, молодой человек?

  - Одиноким всегда плохо спится. Одиночество с грустью верные подружки, а грусть и ночью не дает уснуть.

  - А что тебя заинтересовало в том окне?

  - Я уверен, что той женщине от одиночества не спится. Когда я смотрю на её силуэт, мне становится теплее на душе. В своих мечтах я рисую картину, что это моя любимая, и что она ждет меня.

  - А ты хотел бы быть с ней? Навсегда.

  - Это было бы чудо. Может такое и случится. Знаете, я верю в чудеса.

  Спустя некоторое время волшебник сидел ночью на той же скамейке, и удовлетворенная улыбка освещала его лицо. Он смотрел на освещенное окно, на занавеске которого отображалась тень обнимающейся пары молодых счастливых людей.

  Волшебник знал и любил своё дело. И делал чудеса добросовестно. Главное, чтобы человек поверил в чудо. А за волшебником дело не заржавеет.  

Есть люди как люди, смешные и странные
И умные очень, и чуточку глупые.
И я не о них в этом кратком послании,
Пусть просто живут, и светло и нескупо...
А есть среди нас очень странные твари,
Ни звери, ни люди, ни даже мутанты.
Мне кажется, демоны в чадном угаре,
Смогли породить ЭТО мерзким талантом.
На вид - это скромность, улыбка до уха,
Словами как медом, так капает сладко...
Но стоит поближе к такому, открывшись,
То в душу змеей и слова, как удавка.
И пеной зеленой, пропитанной ядом,
Плюет, что та жаба, в трясине болотной.
И всех задевая, и ближних и дальних,
Потоком злобы изливается рвотно.
Не надо, искать аналогий с врагами
И пальчиком тыча, указывать монстров.
А в общей толпе, незнакомой и пестрой,
Желаю одно - не иметь их друзьями.
Я, честно, не очень умею ругаться...
По мне, так не видеть и нет их как будто.
Но всем остальным, их не стоит бояться,
Их злоба пуста, а победа - минутна.
И завтра, никто не припомнит, как звали
То желчное диво с зеленою пеной.
А доброе слово исчезнет едва-ли.
И мудрые сказки чисты и нетленны.

Довольно долгая и запутанная история о глупости и излечении от оной с вроде бы
счастливым концом.

Лежит Евстахий на полатях и думает думу, позавидовал бедняга Ерофею куму.
У того жена молодка Пелагея, очень любит муженька Ерофея. А Евстахиева
жонка неказиста, да вчера моргала Яшке гармонисту. Что за баба, просто
зла не хватает, некрасива, а туда же...моргает. Сам Евстахий и хорош и
красавец, плечи в сажень и усищи на палец, кудри вьются, глазки словно
два блюдца, а соседи вот над ним и смеются. Не стерпел обиды горькой
парнишка, вышел из дому и прочь, он тут лишний. И решил уйти в далекие
страны, от неверной от жены окаянной. Пусть поплачет без него эта дура,
пусть узнает, кто тут в доме фигура. Неповадно чтобы было при муже с
гармонистом так заигрывать дюже. Шел он долго в своей горькой кручине,
по понятной и сердечной причине. Ну а к вечеру умаялся бедный, ведь
остался нынче он без обеда. И забрел в такие дебри  и чащи, что уж дома
бы наверное слаще. Глядь, избушечка стоит, покосилась, вдруг со скрипом  
дверка там отворилась, на пороге этой старой избушки девка красная, отнюдь
не старушка. Заходи скорее гость долгожданный, незнакомый и конечно незваный,
я тебя приму как доброго друга и забудешь о бесстыжей супруге. Ерофей
застыл столбом в изумленьи, в диком месте и такое явленье, а она манила
нежно рукою, заходи любезный, в сени за мною. Что поделать, ночь в дороге застала,
лучше места не найти для привала. И шагнул в избу за милой
девицей, ведь на ней ему не надо женится, ну побудет до утра до рассвета,
эта встреча неплохая примета.Ну а горнице стол в яствах и винах и уставлен
весь посудой старинной. Не избушка, а дворец златотканный, вот попал Евстахий
в сказку нежданно.Сели ужинать, девица учтива и скромна, и молчалива на диво,
все для гостя и еда и напитки, вина крепкие подносит с улыбкой. Вот Евстахий
молвит: все желания смогла ты исполнить, не жалею, что гонимый судьбою,
в этом месте увидался с тобою. Кто ты, ангел доброты или чудо, в этот край
скажи, попала откуда? Отвечает ему девица честно, не жена я никому, не невеста,
старой ведьме, что в лесу проживает, я ведь внучка, а зовут меня Рая.
Вот приехала я в гости к старушке и живу в ее любимой избушке, а она помчалась
в ступе к Кащею, он подагрой благородно болеет, потащила ему мазь и примочки
и решила задержаться, до ночки. Ну а я, пока бабулька в полетах, ей приятное
хочу сделать что-то. Вот тебя зазвала в дом не за плату, накормила, а теперь
на лопату, посажу, отправлю в печь для прожарки, извини дружок, там несколько
жарко.  Но зато ты будешь вкусно-румяный и бабуле я накрою поляну, созовем
на пир кикимор и леших, ты не бойся, я небольно зарежу. Услыхал Евстахий
речи девицы, да в окошко сиганул из светлицы, мчался лесом, полем, вдоль по оврагу,
вот нежданно напугали беднягу. Он домой вбежал и дверь на запоры,
словно всюду и бандиты и воры, под бочок к своей жене подкатился, с головою
одеялом укрылся. Так удачно  завершив приключенье и живым сумев домой
воротиться, наш Евстахий не забудет девицу и от зависти свое излеченье.