Разноцветная осенняя Москва пахнет мокрой шерстью, собаками, дождем и бензином. За окном льет дождь, капли пластаются по стеклу и принимают самые причудливые формы. Именно сегодня, когда погода шепчет что-то особенно минорное, мои дети решили, что они хотят драники.

 Я привычно тру на терке картофель и присаливаю его слезами. Я ненавижу чертовы драники.

Держу картофелечистку, снимаю шкурку с картофелин, чищу их одну за одной и кидаю в в воду. В моих воспоминаниях лето. У меня на кухне суетится мама, в комнате сходят с ума дети, в коридоре стоит чемодан. Через час я должна быть в аэропорту, а через три - в Стамбуле. Там меня ждешь ты. Ты ужасно любишь драники. Особенно с икрой и сметаной. Нет, я не повезу с собой в Стамбул банку русской икры, но нажарить тебе драников я вполне могу. Поэтому с одним накрашенным глазом, запихивая в уже не застегивающийся толком чемодан какую-то необходимую фигню, я чищу и чищу эту картошку.

В Стамбуле - где ты делаешь пересадку по пути из Тель-авива в Милан - мы берем крепчайший черный кофе, и за пять минут до посадки в самолет ты смешно и сумбурно жуешь мои, еще теплые драники. Мы целуемся взахлеб так страстно, что невольно шокируем соседа по креслу. Мы знакомы всего полтора месяца, летим в Венецию праздновать мой день рождения и  полны самых романтических ожиданий.

Беру терку, начинаю натирать картофель, отжимаю получившуюся массу, и добавляю тертый сыр. Теперь я делаю драники без муки, зато с сыром и перцем. Этому меня научила твоя бывшая жена. Я помню, как ты воплощал свою "эротическую мечту" о двух женщинах на одной кухне. Мы готовили драники - тогда еще каждая по своему рецепту - а ты отважно таскал с обеих тарелок, и напрягался, когда мы над тобой подшучивали. А что нам еще оставалось делать? Ни она, ни я никогда прежде не оказывались в такой ситуации. Оставалось только увлеченно натирать картошку и едко шутить. Ты злился. Драники получились безумно вкусные.

Изо всех сил бью по яйцу ножом. В миску течет желток и белок, а у меня по пальцу течет кровь. Вечером перед уходом ты аккуратно наточил все ножи. Отдергиваю руку, чтобы кровь не попала в еду и иду смывать, намазывать и заклеивать. За окном все так же беснуется листва  и дождь барабанит в стекла и по крыше.

Все баночки специй на моей кухне напоминают мне о тебе. Камбоджа, Бангкок, Самуи, а это ты привез из Риги, а это покупали в Милане, эту тарелку везли из Монтериджони.... В моих драниках сегодня не будет специй. Там достаточно соли от моих слез.

Я думаю о том, насколько иным был бы этот вечер, если бы ты был дома. Да, в лучшем случае мне бы досталась молчаливая спина и редкие реплики из-за монитора, я бы опять злилась и просила за ужином убрать компьютер со стола, а ты бы не понимал, чего я от тебя хочу... Но какое-то непередаваемое ощущение тепла и уюта, разливаемое просто твоим присутствием, все равно шныряло бы по дому, как сейчас шныряет сквозняк и ощущение пустоты. И мелкие липли бы к тебе, и обнимали за шею, и говорили, что ты их и самый лучший.

Смешиваю тертую картошку, тертый сыр, яйцо и аккуратно выкладываю на сковородку. Разравниваю теплые комочки, превращая их в драники. На столе появляются икра и сметана. Я зову детей ужинать. Какого черта мне до сих пор кажется, что сейчас раздастся звонок в дверь и ты войдешь?

Мне пора перестать ждать.

И перестать готовить драники.

Я их ненавижу.

источник

ПыСы. Не перекликается со мной и моим чувствами, но образ настолько яркий и настолько женский, что мне показалось надо его сюда перетранслировать, может кому будет близким.

Боже, как она была прекрасна!

Низкое солнце светило наискосок через цветы, которые стояли на подоконнике. В его бронзово-золотых лучах она сидела на банкетке и кормила грудью младенца. Грудь была большая, темно-розовая, крошечные пальчики гладили и мяли ее, а женщина иногда наклонялась и, закрывая лицо ребенка выбившимися из прически светлыми локонами, нежно целовала его. При одном взгляде на эту картину

А ведь это бесит. Вместо ожидаемой реакции сочувствия-нежности-любви-заботы или хотя бы просто внимательного выслушивания – это лишь бесит. Я не помню, чтобы в детстве я или мои подружки посещали мастер-класс “Показать лицом проблему”. Не было таких курсов девАчкиных, точно. Но почему-то мужчины в большинстве своем вырастают с умениями объяснить проблему и договориться, или хотя бы умеют молчать наглухо, а мы – нет. Мы показываем. Делаем лицом.

-       Дорогая, что-то случилось?

-       Нет, все в порядке.

О-о-о, как это «Все в порядке» вы-ве-ре-но. Интонация совмещает и королевскую оскорбленность, и «все-что-я-давно-хочу-сказать-но-тебе-равнодушному-плевать-на меня», и обреченность, усталую обреченность на непонимание, и то, что весь мир рушится с хрустом и визгом, но «разумеется, тебе некогда, причем именно в тот момент, когда мне, как никогда раньше, нужно...»