Но выхухолей в хозяйстве ни одной. И опоссумов тоже нету. Пришлось вежливо распрощаться и уехать пока не окосел от выпитого и не осоловел от съеденного. Адвизору респект и уважуха.

Уезжал я от него с благодарность и почтением. Уезжал к своей давней мечте - к бирюзовому сумеречному джипу йокогамского разлива. Ведь он меня ждал, он манил меня и звал по имени...

Через сколько-то километров последнего плеча путешествия к мечте я уже спрыгивал из кабины попутного длинномера, посылая лучи добра за добро и лучи беспокойства туда где уже стоял в ожидании меня надраенный бирюзовый джип. Через четыре шага меня угораздило напороться на штырь в бордюре и разорвать левый башмак от гламурного кутюрье то ли Дольче то ли Габаны. Башмак стало офигительно жалко. Как именно стало жалко кутюрьительный башмак я бы написал подробно, но жалко тех кто читает этот бред, а так же бумаги жалко. Хоть оно и электронная, хоть и не годная ни для чего кроме письма, баек разных и "про любовь".

Джип был тщательно излазин вдоль и поперек, джип был критически оценен и скептически принят. К сведенью. Также к сведенью был принят продавец подержанного джипа. Он был ... киргиз. Высокий худой брюнет с грустными голубыми глазами. И фамилия у киргиза была соответствующая Игнатьев Федор Трофимович. Как он попал на Донбасс, когда и на каких попутках - об этом надо писать отдельную повесть. Повесть на бумаге, которая ни на что кроме повестей не годится. На ломаном русском киргиз ввел меня в курс норова сумеречного джипа, кратко описал историю болезней, приписал курс лечения и виды лекарств, которые предохранят автомобиль от преждевременного окочуривания. 

Встал вопрос покупки. На одной чаше весов стояли объективные технические характеристики самодвижущегося транспортного средства, а на другом... А на другом - томящиеся в клетках и застенках опоссумы. И выхухоли. Они не могли больше ждать. Они и склонили чашу весов в сторону покупки. Дальше все происходило почти молниеносно и в каком-то деловом тумане: банк, нотариус, гараж, кофе, цыганский оркестр... То ли сказалось выпитое у Адвизора зелье, то ли экзотическая закуска из холестерина и белка, но машинку я взял. Рассчитался на месте чековой книжкой, пожал руку старому хозяину и назвался новым.

А дальше все прошлов в драйве и дрифте. Заправившись до полного бака и обнулив суточник на спидометре я не торопясь тронулся в путь. Но путь мой был недолгим. Примерно через 40 км джип показал температуру. Она была высокой как у больного широко разрекламированной эболой или чуть поплоше распиаренной лихорадкой Ласса. Требовалась остановка.

В дальнейшем остановки стали чаще, плечо меж ними короче, а паузы продолжительнее. В процессе перекуров я сначала нагрешил на термостат. Его сперва принудительно отрыл, а потом и вовсе выбросил. Не помогло. Когда пробег от остывания до закипания стал составлять 3 км, в моей душе поселилась паника. И немножко отчаяния. Киргиз Игнатьев на звонки не реагировал. К тому времени на спидометре было написано 138 километров. Ветреный закат красил сумеречный джип ярко-красным цветом. До дому оставалось чуть меньше трехсот. Сумерки сменились глубоким добрым вечером....

В зеленых джипах любят путешествовать выхухоли и опоссумы. В антобусах они нервничают и матерятся, а водители этих самоходных повозок ругаются матом при попытке свернуть с маршрута в пампасы и прерии. В транспорте поплоше другая проблема - клетка с выхолью или опоссумом тупо не лезет внутрь. При попытке нарушить пространственный континуум выхухоли и опоссумы опять матерятся насчет покореженных клеток, пищат дурноматом и кусают оббивку салона, без закуски.Потом они обязательно тщательно хмурятся и мстительно ссутся. А между тем мне нужно, мне отчаянно необходимо спасать выхухолей и опоссумов. Мне приходится похищать их из зверских антигуманных зоопарков и выпускать на волю. Массово и бескопромиссно. Такая уж у меня миссия, ребята.

Некоторые человеческие экземпляры варят свечи из стеарина и говна, некоторые нанизывают на ниточки какие-то какашки в виде поделок, некоторые впаривают какашечно-говеный софт, а я гуманитарю выхухолей. И опоссумов гуманитарю. Потому что в этом суровом прохладном мире кроме меня некому спасать животноводство от бесчеловечного обращения, от невежливости и плохого воспитания. Мир рассыпается в труху от плохих манер и коррупции коммерции, ребята! Хотя и коррупция тоже пахнет нехорошо, пахнет все тем же дерьмом что и нанизанные поделки из какашек.

И вот я мысленно гружу симпатишные гламурные клетки с бедными зверьками в джипчик веселенького зелененького оттенка и бережно переправляю питомцев в заповедные уголки нашей географии. Летите, голуби! То есть опоссумы конечно, и выхухоли...

Для выхухолева и опоссумании мне нужен не простой сумеречный джип йокогамской поклепки, а конкретное пространственное архитектурное решение. Насчет объемов (женский символ) и сантиметров (мужской) я бескомпромиссен до непреклонности. Опоссум должен с достоинством заходить в джип - и точка! И выхухоль должна заходить с честью, как хозяин.

То что мне предлагает отечественный автопром - никуда не годится. Во-первых - не то. Во-вторых опять не то, но по другим параметрам.А в-третьих, наконец - страшно дорого. Если т/с новое. До невозможности дорого для спасения фауны, товарищи!

Выбор пал на объявление в газетке. В печатном средстве красочно и лаково расписывались преимущества зеленых джипов перед прочими самодвижущимися повозками. Когда прочие только собирают бабки для осуществления мечт, встречные уже спасли стопицот выхухолей и столько же опоссумов. А ждать в нашем положении никак нельзя. Ждать в нашем положении смерти подобно. Перед глазами просто-таки рисуются картины протяжных степных просторов, заваленных хладными трупиками выхухолей, погибших от бесчеловечного грубого обращения. И опоссумы на этих просторах лежат неприбранные по христианскому обычаю, и дельфины...

Хотя нет, про дельфинов давайте как-нибудь в другой раз. Вот зачну гуманитарить дельфинов - тогда и затяну про дельфинов ныть. А пока про опоссумов исключительно, про выхухолей и других-некоторых симпатяжек. Пока про позвоночных, шерстяных, сумчатых, прямоходящих.

По пути заехал между прочим к нашему общему широкоизвестному блогеру, обитальцу "сайта высокой культуры быта"™ Адвизору. Вот его гнездо. Очень степенно и содержательно пообщались побухали, съездили в филармонию и зоопарку. Взяли на прицел выхухолей и престарелого опоссума.

Молодой было все равно, а он выбрал Пакистан. Она возражать не стала, ей было все равно и надо было замуж, срочно. За Андрюху! А еще ей были обещаны горы, красота, тепло, все такое...

И были горы, и даже были лыжи.

И ехали молодые по Пакистану на лыжах и набрели на пещеру. В пещере сидела толпа бородатых зайцев в сомбреро. Ну, то есть их шляпы были не то чтобы нарядные и лихие, нет. Но шляпы были, это Андрюха точно запомнил. И зайцы в пещере были предельно занятые и хмурые. Часть народа в шляпах лазило по блестящей брюхатой бомбе и обтачивало ее напильниками. А другая часть вырезала из бумаги деньги, как потом выяснилось - фальшивые, рупии. Как только молодожены заехали в пещеру, зайцы достали автоматы и нацелились из них в моего приятеля и Маринку.

- Чей Кашмир? - спросили они с суровыми устрашающими лицами.

- Наш! - немедленно ответил Андрюха.

- Очень хорошо, куначара.

Они усадили гостей на циновку, угостили чаем и стали интересоваться, кто такие, откуда, какой масти,  куда хадж держат ...

Андрюха на ломаном урду объяснил что у них медовый месяц, что катаются на лыжах, спиртное не пьют, Индию терпеть не могут и свинину тоже.

- Наши люди, барбамбия! - подвели итог бородатые зайцы. - Дал же Аллах соседей на востоке. Вот им и готовим подарочки. И бомбу им и фальшивые рупии тоже им. У нас весь кишлак этим делом занят. А бабы ткут ковры и продают их индусам чтоб купить нам чаю, напильников и бумаги. Так и живем - все для соседей.

- Да, нелегкая долюшка - философски заметил Андрюха.

- Ничего, Аллах терпел и нам велел. Зато мы с такой чистой ненавистью относимся к Индии, что и земля наша так называется - Земля Чистых. Ты знал об этом?

- Конечно знал.

- А баба твоя знала? Женщина то есть.

- Маринка? Она еще раньше меня знала. Она почти ровесница ваших инцидентов.

- Это хорошо. Будешь еще чай?

- С удовольствием. А что вы еще делаете кроме пакостей соседям?

- Только это. Только готовимся и мстим. Им. За Кашмир, за их западлистость и за нашу веру. Дело в том что они первые начали и вообще, собаки они, ишаки вонючие и шакалы. Их всех надо убить бомбой. 

- И сжечь!

- Да, и сжечь хорошенько. Тоже бомбой. И тогда Кашмир станет совсем наш. Он же в сущности наш по справедливости. И люди там наши, единоверцы, мусульмане. Поэтому его надо сжечь. Вместе с людьми. А потом он станет наш.

Андрюха кивал слушая речи бородатых зайцев и прихлебывал теплый чай из бежевых пиал. В пещере пахло сыростью, правоверными, бомбой, резаной бумагой и ненавистью. Потом они с Маринкой вежливо распрощались с душевными бородатыми зайцами и поехали дальше, на лыжах.

А еще они посетили напряженную до судорог границу между двумя насмерть враждующими государствами. Хотя это по сути один разделенный народ. Один и тот же народ, искусственно распиленный воображаемыми границами, которые обрели твердость настоящих убеждений. Но ни экономики от их противоположных убеждений не прибавилось ни порядку ни богатства. Три поколения тотальной ненависти, дикости и деградации...

Это и было их с Маринкой самое сильное впечатление от путешествия - выжженная ненавистью земля, одичавшая от злобы до состояния милитаризованной нищеты.

Мы выпили по сто грамм и Васген сказал: "Дикари". Васген точно знал кого надо ненавидеть. Васген был ... армянином.

После второй бутылки мы пришли к единому мнению, что для людей настоящая беда если их инфицируют какой-то горячей политической заразой. От которой народ начинает чесаться, выкатывать глаза, говорить неконтролируемые гадости друг дружке и терять остатки человечности. Нет надежней средства укокошить народ на раз-два чем протянуть между близкими веревочку и назвать одних антагонистами других.

«Земля не шар, а кофейный столик», - уверен Харуки Мураками. Забудьте о гравитации, смене сезонов и часовых поясов. Кофейный столик – вот реальность, которая рождается здесь и сейчас: «Утренний свет, запах кофе… ничем не испорченный день».

  Самое живописное кафе Европы 

 
О кофе в «Педрокки» еще Стендаль отзывался как о лучшем кофе в Италии. Здесь любил бывать Байрон. Это, пожалуй, самое живописное и ярко украшенное кафе Европы. Нет, оно расположено не в Риме, восхищающем своей величавостью, не во Флоренции со всей ее импозантностью, не в лощеном Милане и даже не в романтичной Венеции. «Педрокки» - это сердце тихой Падуи, ее символ и ее гордость.



Нет, оно далеко не самое старое кафе Европы. Ко времени его открытия в одном Лондоне их было уже около двух тысяч. Кофейные заведения процветали повсеместно – в Марселе и Париже, в Оксфорде и Вене, где еще в 1683-м турки при отступлении оставили почти 500 мешков кофейных зерен. Однако именно Италия первой начала ввозить кофе на коммерческой основе – первые корабли с драгоценным грузом приплыли к итальянским берегам еще в начале 1600-х.

«Педрокки» - не просто кафе. Это храм кофе.

Посмотрите на эти величественные своды – это застывшая в архитектурном творении ода этому поистине волшебному напитку. В 1772 году Бергамо Педроччи основал здесь небольшую кофейню. Спустя 60 лет его сын, Антонио, превратил ее в огромное кафе с множеством залов и великолепным дизайном.

 

Один из лучших архитекторов того времени, Джузеппе Джапелли, сотворил здесь настоящее чудо – удивительно гармоничную эклектику из разных стилей и жанров.
Греческий зал, египетская комната, комната в стиле эпохи Возрождения, мавританские, этрусские мотивы, балюстрады, фрески – это кафе, это музей!

 
 

Место для кафе было выбрано удачно – рядом ратуша, университет, театр и рынок. Удивительно ли, что еще с тех времен знаменитое кафе является местом, где происходят встречи за чашечкой кофе политиков, ученых, литераторов, художников, где совершаются торговые сделки и проводятся торжественные мероприятия. «Педроччи» - это главный повод заглянуть в небольшой городок между Венецией и Вероной. 

  

Главный, но не единственный.

Что еще посмотреть в Падуе?

La bella Italia никогда не исчерпывается до дна. Каждый ее город не похож на другой. И пусть Падуя не так разрекламирована, как Венеция или Верона, поверьте, ей есть, чем вас удивить. Например, самой большой площадью в Италии и одной из самых больших в мире – Прато делла Валле.




Конечно, знаменитая площадь в Пекине будет побольше. Но сравните: там это просто огромный кусок земли, упрятанный под асфальт, а здесь – здесь это настоящая площадь чудес. Чего только стоит искусственный канал с четырьмя каменными мостами, буквально усеянными скульптурами.

Падуя – это город паломников и любителей Джотто.

Здесь живописно и уютно. Вон те будочки на башне, стоящей здесь с 11 века – это ни что иное, как обсерватории.



А вон там сохранились античные руины.  А вот в той капелле Скровеньи, можно постоять под звездным сводом и попробовать разгадать тайну старинных фресок. А главный собор Падуи, собор Святого Антония! Таких соборов в Италии нигде больше нет. Определенно, в Падуе есть что посмотреть и чем заняться.



И, конечно, в знаменитое кафе «Pedrocchi» вам нужно зайти обязательно. Полюбоваться удивительной архитектурой и попробовать традиционное тамошнее угощение: сочетание горячего кофе и холодного ментолового мусса. Разве не за этим вы сюда ехали?

 

BEST SECRETS