- Ау! Я кому говорю? Ты что, не слышишь меня?

Та, к кому обращались, еще спала и никак не могла понять, что слова предназначены именно ей. И это уже не сон. Остатки сновидения еще жили в ней: какое-то необыкновенное море, песок, волны и никого вокруг. Было спокойно. Не радостно или тревожно, а именно — очень спокойно.

- Вставай, давай жрать! — снова прозвучал недовольный голос мужа. Потом толчок, ногой, чтобы побыстрее разбудить.

Шел третий день семейной жизни.

Какая удивительная вещь! Люди говорят: медовый месяц. Это значит — месяц любви. А что дальше? Месяцы, годы — уже без любви?

А тут медового месяца вроде и нет.

Человек, еще недавно казавшийся таким заботливым, на следующий день после свадьбы оказался совершенно другим. Не через месяцы, годы, а вот так — на другой день.

- Жрать давай быстрее!

Слово-то какое: жрать. Он его раньше не произносил. Когда встречались, когда гуляли по улицам и мечтали о том, какой будет у них общий дом, родятся дети. Когда писали друг другу письма, почти каждый день. Она послала ему телеграмму на день рождения: желаю в нашей с тобой общей  жизни только счастья, улыбок, радости! Страшно гордилась тем, что придумала такое красивое поздравление. А бланк! На нем зверек, мишка, он протягивает букет цветов и улыбается. Теплая такая картинка, смешная, детская.

Ей было приятно, что на почте сейчас примут эту телеграмму,и тот, кто будет считать количество слов, поймет, как они любят друг друга и что у них скоро будет свадьба! Телеграмма стоила дорого, можно было купить булочку и сок в студенческой столовой, да еще что-то бы осталось.

- Что ты возишься? Вечно ты о чем-то мечтаешь!

О том, что вечно мечтает, она и раньше слышала. До него.

Наверное, он прав. Слишком много думаю о своем, а мужья любят заботу. Жена должна быть мудрой, сколько об этом читала! Ничего, выдержу, дам ему любовь, ласку, которой он не видел и он изменится.

- Ау? Ты слышишь меня? Ты непонятная какая-то. Я и раньше замечал это. Да, думаю, ладно. Перевоспитаю со временем. — муж засмеялся, подвинул к себе тарелку с завтраком и начал жадно есть. Куски поглощались с невероятной скоростью и характерными звуками.

Жена старалась не смотреть на мужа. Не могла признаться себе, что ей противно наблюдать за ним, когда он ест.

Почему я не замечала этого раньше?

- Ау! Я пошел.

- Пока! — это были ее первые слова за утро.

Он ни разу не назвал меня по имени. Можно подумать, что меня зовут "Ау". Мне казалось раньше, что медовый месяц люди должны проводить вместе. Третий день муж уходит сразу после завтрака. У него делишки. Так и говорит: делишки. А дела — у прокурора.

Мы никуда не поехали вместе, ведь муж сказал: не стоит тратить деньги. Он назвал меня непонятной. Может, я в самом деле такая. Говорит, что не знаю жизни и летаю где-то в облаках. Надо спуститься на землю — тут и есть жизнь. В первый день, когда я проснулась, хотела рассказать ему о своем сне. Но он поднял меня на смех. С издевкой произнес: цветные сны снятся только шизофреникам. А летают во сне инфантильные дурочки, которые никак не могут стать взрослыми.

Потом был еще день. И ночь. И  еще один день. Ночь.

Они были похожи один на другой, как близнецы.

Жена по-прежнему видела цветные сны и летала. Только она была уже не одна. Вместе с ней путешествовал по необыкновенным мирам и ее ребенок, только-только начавший жить в ней. С ним ей было легче. Вместе они обсуждали то, что видели ночью.

- Ау! Жрать давай! — и толчок ногой в бок.

Так начиналось утро.

Но зато потом она весь день была одна с малышом. Ребенок внутри все слышал, все понимал. С ним можно было поговорить обо всем. У них была общая тайна,  одна на двоих.

А потом она вдруг устала.
Вышла из дома и пошла. Не приготовила обед, не убрала. Просто ушла и не вернулась больше. Ее ведь недаром называли непонятной.

Ей было хорошо, никто не кричал: Ау!? Ты слышишь?

Она гуляла по городу и все время улыбалась. Стояла на мосту и смотрела вниз, на воду, затем на небо, на облака и думала:

"Медовый месяц давно позади. Впереди — новая жизнь. Там меня будут называть по имени и будить по утрам поцелуем".
--------------
Фотограф Родни Смит

Как это было? Они сидели друг напротив друга и вязали варежки. Она смотрела на спицы, поправляла нить и представляла ее, как тропинку своего будущего. Лицевые и изнаночные петли лежали ровными рядками. И то, и другое полотно было гладким, только на одном было больше дырочек, а на другом узелков. Вот и вся разница. Не было бы дырочек, не было бы и узелков. Так видела свою жизнь она и чувствовала тепло пряжи.
Он держал спицы, как два пистолета. Указательный палец все время пытался нажать на спусковой крючок. Он пальцем шарил что-то и, натыкаясь на конец спицы, испытывал раздражение. Все эти петли казались ему ненужным постоянством. Каким-то кладбищем иллюзий. Что можно связать из этого мотка? Шарф? Носки? Свитер? Ведь это можно купить, особенно не заморачиваясь, не тратя длинных вечеров.
- а давай свяжем варежки? – замечталась она, - ты правую, а я левую.
-почему это Ты левую? – ревниво  заметил он.
Она заулыбалась  и решила продолжить шутливый разговор:
-потому что нам нужна всего одна левая варежка, а не  то, что ты можешь навязать.
-я сижу с тобой. Никуда не ухожу. ВЯЖУ! И ты меня еще умудряешься попилить?
К утру была связана левая варежка. Обычная, серая, с синей полоской. На полу лежал моток серых ниток, который изрядно  потеребила лапой собака. Нитями были опутаны ножки кресла, стола, тумбочка. Всюду валялись остатки выдернутой шерсти и облака пуха.
Он раскрыл глаза и приятно растянул ноги. Встал, прошелся, понюхал стакан, закусил кусочком сыра, равнодушно провел взглядом по разбросанным  вещам и задержался на серой левой варежке. Эта вещь мешала ему чувствовать себя Богом. Он никак не мог понять, зачем ему левая варежка, если можно купить пару перчаток  по сезону и моде.
Я видела, как он взял в руки левую варежку, подошел к балконной двери, уверенным движением руки раскрыл ее и выбросил  ненужный предмет на улицу. Затем  он умылся, почистил зубы, похлопал себя по щекам и сказал сам себе, глядя в зеркало:
- Хандрить будем на том свете, правда Жулька?

Жулька виновато потупила  нос в пятку хозяина и заскулила.

… Хочу весеннего теплого дождя. Мелкого-мелкого, такого, как был когда-то в детстве.
Хочу вернуться домой.
С мокрыми босыми ногами. В прилипшей к телу рубахе.
Хочу взять ломоть черного хлеба с хрустящей корочкой, намазать маслом и посыпать крупной солью.
Хочу, чтобы мама сказала мне укоризненно: зачем ты перебиваешь аппетит? Суп сейчас будет готов, подожди пару минут, сынок…
Почему только дома я видел цветные сны? Только дома я был счастлив, но тогда не понимал этого.
Только дома шли весенние теплые дожди, капли которых имели ни с чем ни сравнимый вкус...
Потом я вырос и с облегчением ушел. И праздновал свое освобождение.
Но…
Все чаще я пытался вспомнить вкус дождя. Извлечь из глубин сознания те ощущения. Потому что не ощущал вкуса свободы и потому не чувствовал себя счастливым.
Я ловил пересохшими губами дождевые капли, и тщетно пытался пробудить свою память  – какой вкус у них был тогда? Но не мог.
Неужели я все забыл?
Я думал о том, что страшно устал от своих монохромных снов…
Когда-то я наивно думал, что живу в клетке. Уютной и красивой, где обо мне заботятся. Но – клетке! Стремился скорее вырваться из дома и страстно мечтал, как  стану совсем взрослым.
Ну, еще бы! Взрослые – они свободные люди, а мне нужно соблюдать столько условностей.
Взрослым не нужно подчиняться. Взрослые не спрашивают разрешения, они распоряжаются собою сами. Я тоже хотел распоряжаться собой сам. Что есть, что пить и какие видеть сны.
Но я ошибался. И понял это только теперь…
Почему людям плохо? Почему они мечутся?
Ждут завтрашнего счастья.
Может ли оно жить во взрослых снах? Черно-белых  и приземленных?.. Без теплых весенних дождей, сотканных из вкусных капель?..
---------------
https://www.youtube.com/watch?v=38SojIdVeLQ
http://www.proza.ru/2016/03/24/844

https://www.proza.ru/2009/10/05/765

В комнате ОН, ОНА и РЕВНОСТЬ.
 
ОН:             -скажи мне, сколько еще часов нашего счастья мы отдадим на съедение ревности?
Ревность:  -а вот и я!
Он:              -мадам, пройдите в прихожую, мы хотим побеседовать без вашего присутствия.
Ревность:  -мы так не договаривались.  Я раскраснелась, налилась, вся в предвкушении, а мне предлагают выйти вон?
Она:            -Да. Посиди немного в сторонке, как тебе удается владеть моими мыслями? Такая жирная, в махровом глупом халате, с попугайчиками, все пуговицы оборваны, пояс истрепался, противно смотреть.
Ревность:  -Вы ж сами меня зовете к себе! Вот, давеча, что вы тут натворили?
Она:             -ты нам дорого обходишься.  Это верно.
Ревность:   -поэтому, прошу обращаться ко мне с почтением – «дорогая»!
Он ( с раздражением) : -Хорошо, «дорогая», что надо сделать, чтобы ты отвязалась и перестала диктовать нам свои условия?
Ревность:      -меня  надо жалеть.
Он:                  -Что?! Какого черта?
Ревность:     -да, жалеть. Тихо, бессловесно. А вы меня обожаете. Чуть засну, а вы кричите: «Ко мне!» 
Я же вам не собака. Я женщина упрямая. Если не дали спать, изведу до смерти.
Она:             -зачем ты с ней разговариваешь, разве не видишь, она же пьяная!
Ревность:  -минуточку… Пьяные здесь вы. Шатаетесь тут, вместо того, чтобы  сесть и поговорить по душам. Гоняете меня как сидорову козу. У меня от ваших пробежек артрит, астма и гипертония.
Она (обращаясь к Нему):  -милый, давай ее пожалеем, может быть и правда, отпустим ее. Смотри, у нее в глазах слезы.
Ревность: -это я от умиления расклеилась. Вот ведь, даже Любви не под силу было вас собрать здесь, посадить рядышком, а мне удалось! Ай да ревность, ай да сукин сын!
Он:         -точно, она пьяная. Может быть, пристрелить ее здесь? Чтобы не нашла себе другое место для упражнений в словесности.
Ревность(нагло): -Пардон, я вынуждена вас предупредить. Меня нельзя убить, меня можно лишь убаюкать.
Она:      -Вот нахалка, мы же ее еще и убаюкивать должны. А давай ее напоим до смерти.
Он:       -не получится. Я пробовал. В таком состоянии она меня загоняет в угол и читает страшилки.
Она:   - обо мне??? Не смущайся…. У меня та же история… Смотрю на стену и вижу… Все. Не буду. Буду пытаться обхитрить нашу ревность.
Ревность:      -Я уже ваша? - ревность довольно ухмыльнулась, - спасибо.(поправляя парик перед зеркалом) Где моя спальная комната?
 

Он  сел на диван. Раскрыл книгу и ласково позвал Ревность:
-иди ко мне, вот сюда. Смотри, там для тебя столько написано!
Ревность как баран, в предвкушении, с улыбкой до ушей поплелась к нему. Прыгнула на страницу книги. Он резко захлопнул ее.
  Долгожданный  Поцелуй окончательно освободил влюбленных  от ига, захлопнутого между страниц.
-а что это за книга такая волшебная? – спросила в полусне она, наслаждаясь каждой секундой их близости.
-о вкусной и здоровой пище, - хитро улыбаясь, ответил Он.
-ты гений. Пока она будет наслаждаться вкусненьким, нашему  времени будет легко и свободно.
 

- Слушай, а ты умеешь целоваться?
Она смотрит на него с недоумением.
- А что тут особенного? Странный ты какой-то.
Она – это она. Смешливая и любопытная. А еще быстрая. Как ртуть – так говорят про нее.
- Ну… ты и вправду не понимаешь, о чем я? – он настойчив.
Он – это он. Обычный пацан. Который интересуется всем на свете, кроме уроков.
Она смотрит на него и отвечает:
- Ты имеешь в виду так, как в кино целуются? Фууу. Они же языки друг другу в рот засовывают. Не понятно мне это. Щетку зубную чужую брать нельзя, потому что это не гигиенично.  А лезть языком в рот – можно.
Она пожимает плечами и театрально закатывает глаза.
Но он видит в ее взгляде интерес к теме и решает продолжить.
- А я вот думаю:  что-то же в этом есть, если люди это делают.
Ее глаза смеются.
- Тебе совсем не хочется попробовать? – говорит он нарочно толстым голосом. Только вчера он читал, что если хочешь чего-то добиться от собеседника, то надо максимально снизить тембр голоса.
У него получается, как у волка из сказки, когда тот пел козлятам маминым голосом, только с точностью наоборот.  Мальчишечий басок, который только-только начал «ломаться», от излишних усилий вдруг звучит, как голос надышавшегося газом из воздушного шарика.
Она громко хохочет.
Он краснеет и чувствует, что начинает злиться.
- Чего ты вечно смеешься? – сердито вопрошает он.
- А что? – с вызовом отвечает она, нельзя, что ли?
И тут он решается.
Резко прижимается к ее губам и таки засовывает свой язык в ее рот.
Ему трудно дышать, ей тоже.
Он вспоминает, что в фильме люди языками двигают. Делает попытки.
Потом понимает, что забыл закрыть глаза.
Прислушивается к своим ощущениям.
Нет. Ничего нет. Никакого кайфа.
И чего люди стонут при поцелуях, как будто у них колики в животе?
Он отстраняется и вытирает губы ладонью.
- Не умеешь ты целоваться, - говорит он, -  разочаровала ты меня.
И вдруг замечает, что у нее глаза совсем не насмешливые. Она вот-вот заплачет. Стоит с опущенной головой. Такая маленькая и беззащитная.
Он понимает, что хочет ее обнять и прижать к себе. Не как в кино, совсем нет.
И поцеловать. Тоже не так, как это делают герои фильмов…  все-таки надо соблюдать правила. Которые гигиены.
-------------------
http://www.proza.ru/2016/01/18/1623

ОН 
погибал и ждал ветра.И ветер дул в его окно, которое было намертво закрыто. 
ОН 
взвешивал все за и против. С юга ли дует? Не расшевелит ли его штору? Не занесет ли прохладный дождь и не застудит ли стены в его жилище?
Наступала ночь. Ветер стихал. 

ОН 
тосковал и ждал рассвета. И рассвет улыбался ему и звал его, радуясь и звеня там вдали. 
ОН 
советовался с собой. Раскладывал все по полочкам. Отчего рассвет приходит и уходит? А кто будет его греть в вечерние часы? А сможет ли рассвет  убедить его в искренности своих намерений?
Наступал день и рассвет растворялся вдали.

ОН
мучился от напряжения и всем сердцем звал песню. И она звучала у самого его уха, предлагала допеть ее куплет. 
ОН уходил в себя и считал,что песня сама должна спеть и убедить его душу, что все не напрасно.
И спускался вечер, прогоняя дневную песнь.

ОН
грустил и не находил себе места.Желал испить чудодейственный напиток.И напиток лился ему в рот, журчал по всем его фибрам души, играя и прося откликнуться.
ОН не решался глотать.Сплевывал и засыпал,продолжая размышлять над тем, а много ли пользы от этого чуда? Все ли его ингредиенты легко проглатываются и всасываются, не задевая его личные органы чувств,которые он хотел бы оставить лишь для себя.

И ТОГДА НА МОНИТОРЕ ПОКАЗАЛАСЬ ЗАПИСЬ: СИДИ И СЧИТАЙ.

Он нежно обнимает облака,

Она же в них парит без опасенья.

Он прилетает к Ней на воскресенья.

Как сладки долгожданные мгновенья,

но в сердце поутру опять тоска.

Он дарит Ей оранжевый рассвет,

Она Ему из абрикос варенье.

Как здорово,что снова воскресенье,

за чаем в разговоре продолженье,

простой и незатейливый сюжет.

Каким же Его ветром занесло?

О Нём не знает ни одна подруга.

Он не такой,как люди Её круга:

не дебошир,не бабник,не пьянчуга...

Он тот,с которым просто и тепло.

А после Он с улыбкой на устах

слагает Ей о нежности сонеты,

с любовью присылает звёзд букеты,

ждёт воскресенья и клянет рассветы...

и с женщиной земной живёт в мечтах.