Есть выражение: проза жизни.

А ей прозы не хотелось, мечталось о бесконечном и ярком, как бразильский карнавал, празднике.

Праздник должен был включать в себя радость, веселье, приятные улыбающиеся лица и, конечно же,  Его рядом. Он - это всепонимающий, умный, добрый, красивый, высокий - весь набор, в общем.

Хотя, если подумать: почему проза - это плохо? Почему проза должна предполагать что-то серое и скучное? Дурацкое какое-то выражение... Ну ладно, сегодня не об этом.

Сегодня о празднике жизни. О мечтах юной девушки. Над этими мечтами будет смеяться большинство мужчин. Вы заметили: мужчины любого возраста часто подсмеиваются над женщинами, тоже любого возраста. Какое-то у них есть отношение такое - снисходительное, что ли. Ну конечно, мужчины существа серьезные и прагматичные, им не до глупой женской романтики.

Так вот, прозы ей не хотелось, хотелось рифмы, объятий и бесконечной, всепоглощающей любви. Взаимной и, обязательно, до гроба.

Она представляла нежные поцелуи, касание ладоней. Она представляла, как Он перебирает пальцами ее пахнущие морем и солнцем волосы. Это "пряди волос в его руках," почему-то будоражило Ее больше всего. Дальше воображение не шло, оно останавливалось почему-то. Но что-то ведь должно быть дальше! И эта кульминация - именно то самое, заставляющее быстрее биться сердце, вызывающая  сладкое обмирание где-то внутри... Пик - это высшая форма взаимоотношений - так и никак иначе!

Конечно, Он появился.

Он не мог не появиться. Ведь она была юна, симпатична. Его покорила ее наивность и взгляд на мир - открытый, чуточку простодушный и доверчивый ...

Все было: и объятия, и слова, и бесконечная, всепоглощающая любовь. И пальцы его перебирали ее волосы, и ладони скользили по коже - нежно, не спеша. Все - как в ее мечтах. Рифма - одним словом.

Только вот кульминация... Пик... Ну, в общем то, ради чего было все это...

Было ужасно стыдно, было больно... Было неприятно слушать Его пыхтение, стоны, ощущать на себе тяжесть тела, показавшегося вдруг чужим. Его волосы, прилипшие к влажному лбу...  Она не понимала, как себя вести, что делать, куда девать руки, ноги. Лежать тихо или двигаться навстречу? Делать вид, что ей приятно или оставить все, как есть...

И самым болезненным для Нее оказалось то, что Он ничего, совсем ничего не заметил. Не понял, не почувствовал, не осознал, не проникся.... Он был весь удовлетворение, любование собой - удачливым самцом...

Дома она долго бродила по пустым комнатам, стараясь успокоиться. Обнимала себя за плечи, гладила их и что-то шептала. Пыталась унять внутреннюю дрожь. Думала: неужели у всех людей на земле ЭТО происходит так? Проза - не рифма...

Проза - я женщина... А рифма?

Потом она выросла. Он, тот, что впервые подарил Ей прозу жизни после рифмы, остался где-то позади. Теперь он дарит свою прозу другим.

А Она?

А что Она?

Она по-прежнему мечтает.

Будет Он, объятия, скольжение ладоней по коже. Будут пряди волос, пропущенные между пальцами. От этого жеста, простого и безыскусного, так сладко сжимается все внутри. И - ожидание... Пика.... Рифмы...

Она уходила всегда. Без слов и объяснений, без записок и без писем. Просто ключи на столе и прощальный взгляд на всё. Щелчок зажигалки и дым дорогих сигарет. Она уходила, оставляя всё позади. Она всегда знала, когда надо уходить. Уйти первой. Пока не привыкаешь, пока сердце не привязалось, пока не начинаешь говорить и делать глупости, пока не влюбляешься. Она знала себя и знала, когда нужно нажать на стоп, чтобы потом не было больно. Она знала тот рубеж, который значил, что она подпустила слишком близко. Что пришло время развести мосты, спалить воспоминания и всё перечеркнуть. Она не позволяла себе задержаться чуть дольше. Она уходила, оставив лишь запах своих духов в пустой квартире...

Она думала всегда только о себе, никогда не задумываясь о чувствах тех, от кого она уходила. Зачем? Даже если им и было больно, то в этом их вина. Они допустили ошибку, которую не допускала она. Она всегда уходила раньше. Раньше любых слов. Раньше ненужных ей обещаний. Раньше просьб. Уходила, чтобы освободиться. Чтобы не держать себя в оковах бессмысленных чувств.

А потом всегда была тишина в ответ на смски. Молчание на поток слов. Закрытые двери и автоответчик. Завядшие цветы у порога и нераспечатанные письма в почтовом ящике. Так она уходила всегда...но после образовывалась пустота, которую надо было чем-то заполнять. И она заполняла. Снова. А потом опять уходила. С легкостью перешагнув порог, и не оглядываясь назад.

Но в этот раз было по-другому. Она задержалась чуть дольше. Она допустила ошибку. Но всё равно ушла. Потому что уходила всегда. Но сердце впервые не молчало. Впервые было больно обрывать ниточки и сжигать воспоминания. Впервые было что-то, что не давало уйти так же легко, как и прежде. Впервые уходить не хотелось. Но она уходила. Потому что не делала исключений. Потому что считала, что так должно быть. И так будет лучше. Для нее. И был щелчок зажигалки и ключи на столе, как и прежде. И закрытые двери, и пропущенные звонки. И тишина в квартире. Но и комок в горле. И слезы на ресницах. Впервые она что-то чувствовала. Впервые пустота в ее сердце не заполнялась так же легко. Впервые она подходила к закрытым дверям, ища в себе силы открыть их. Переступить через себя. Но не находила. И двери продолжали быть закрытыми, а звонки — пропущенными. А жизнь брала свое, время уверенно шло вперед.

И много лет спустя, случайно столкнувшись в толпе, встретив до боли знакомый взгляд она поняла... что тогда ушла напрасно. Что сейчас могло бы быть всё по-другому. Но она предпочла тогда не менять своих же правил и ушла. И сейчас видела в глазах боль и непонимание. Слабая улыбка в ответ на незаданный вопрос, и она вновь развернулась и ушла, затерявшись в толпе.

Ведь она уходила всегда...

Источник: http://angelsworld.narod.ru

Когда-то она умела творить…
Она просто брала листок и ручку и писала то, что говорили ей мысли. А они были так многолики. Ее душа чутко реагировала на красоту и отзывалась желанием навсегда ее сохранить. Она часами сидела в парке, просто наблюдая, а потом переносила на бумагу мысли, чувства… целый мир. Ее собственный мир. В нем она придумывала сотни образов и жизней, в которых радовались и огорчались, плакали и любили, расставались и находили друг друга, совершали ошибки и находили ответы. Ее творения были просты и порой наивны, но каждый, кто их читал, чувствовал в них душу и находил, что в чем-то они близки именно ему. А она писала, когда бывало грустно и когда весело. Писала, чтобы запомнить момент или ощущение. Писала, чтобы подарить кому-то, столь дорогому ее сердцу, улыбку. Писала, чтобы просто вылить свою душу.

Мелким неровным почерком заполнялись страницы толстой тетради, вечной ее спутницы. Порой она даже не успевала записать одну идею, как тут же появлялась вторая, еще более яркая, затмевавшая предыдущую. И она отдавала всю себя ей. Она писала самозабвенно, на одном дыхании, редко откладывая на потом. Порой она возвращалась к написанному и улыбалась. Но никогда ничего не меняла. Это могло нарушить хрупкую гармонию ее маленького творения. Как нельзя дважды войти в одну и ту же реку, вот так же нельзя вернуться к тем ощущениям.

Она собирала образы и характеры, соединяла их в невероятных комбинациях и ее герой или героиня уже жили полноценной жизнью. Пусть пока в ее воображении, но она точно знала, что возьмет ручку и напишет еще один кусочек жизни. Она будто преображалась каждый раз, когда ее голова склонялась над еще чистым листом. Легкая улыбка скользила по ее губам или слезы блестели на глазах, когда строчки рядами ложились на листок. Порой она сама не знала, что же будет в следующем предложении, и именно тогда ее герои решали сами. А она была просто их биографом…

…
но потом она перестала творить. В ручке давно кончились чернила, а тетрадь покрылась пылью. Нет, ее душа не стала бесчувственной. Она так же видит и чувствует красоту. Восторгается осенними красками, зимними вьюгами, весенними цветами и летними звездными ночами... но что-то изменилось. Что-то столь незаметное, но очень важное. И она больше не пишет. Порой она берет тетрадь, открывает чистый лист… и ждет. Ждет, когда же в ней заговорят чувства. Та трепетная радость, что была так присуща ее творческой работе. Она прислушивается к себе. Но чувства молчат… и она с легким сожалением откладывает ручку и убеждает себя, что в другой раз она всё-всё обязательно запишет. Но проходит день, другой, третий… вереница дел окутывает ее своей паутиной, забивая голову множеством проблем и суетой. Но когда она останавливается, чтобы полюбоваться закатным небом, в ее душе поднимается былая гамма чувств… но это так мимолетно, что она уже и не обращает внимания. Что-то изменилось. Изменилось в ней самой. И изменилось в людях, ее окружающих. Цинизм и практичность вытеснили красоту и чувственность во многих душах. И это отразилось на ней. Она уже не видит своих героев в других. И не пишет их с себя. Что-то безвозвратно ею утеряно…

Долгими осенними вечерами она сидит у окна и держит на коленях тетрадь. В ее глазах читается грусть. Грусть художника, что больше не видит сюжетов для пейзажей. Грусть поэта, что разлюбил ту, для которой писал. Грусть создателя, которому больше нечего создавать…

Но она надеется. Что вновь что-то изменится. Ее душа скинет оковы будничности и вновь полетит неизведанными путями творчества…

А пока лишь ветер, неосторожно проникнув в комнату, играет пожелтевшими листками старой тетради, где мелким неровным почерком записаны сотни образов и жизней…

Источник: http://angelsworld.narod.ru

Она никогда не бывает одна. Она никому ничего не должна. Она  никого не будет искать. Она не умеет любить и прощать. Она не мечтает,ни  любит ни ждет. Она тихо курит,в душе ее лед. Она на вопросы не ищет  ответ. Она умерла,ее почти нет. Но что-то тревожит порою в тиши-осколки  ее недобитой души. Она помнит образ,холодный как лед,он колет ей мозг и  уснуть не дает. По венам тихонько бежит кофеин. И снова Она среди  каменных льдин. И хочется крикнуть,но голоса нет. Образ любимый растает.  ..........Рассвет........Она будет утром,какою была.  Холодной,надменной,сгоревшей дотла,циничной и злой,знавшей что значит  боль,на раны других сыпля мелкую соль. Но ночью придет светлый образ во  сне,она лишь одна знает что это с ней. Что будит в ночи,что волнует ей  кровь. .....Она иногда вспоминает любовь.(с)

Она выходила замуж восторженно. Представляла себя замужней, взрослой женщиной. С обручальным кольцом, которое всем теперь было видно. Едешь где-нибудь в трамвае и все знают - едет замужняя женщина. И все девочки молоденькие поглядывают и завидуют.

Часто, уложив детей спать, она шла на скамеечку и сидела там полночи, глядя на звезды. Домой идти не хотелось. Обязательно будет какой-то скандал. А так сидишь и смотришь. И думаешь, глядя в бездонное черное небо: отчего, почему и зачем все это?...

Зачем, действительно?

Вспоминается детство, как мама обнимала и прижимала к себе. Особенно, если кто-то обидел. И становится сразу легче.

Бездонное небо над головой, такие далекие и такие чужие звезды... Может быть где-то в далеких мирах сидит на какой-то планете такая же маленькая и беззащитная молодая женщина, которую некому прижать к себе и пожалеть?

Что это?

Кажется, в самом деле вдруг кто-то обнял ее. И стало тепло и спокойно. Совсем, как в детстве. В маминых объятиях.

Этот кто-то держит крепко, но ласкаво. Слышится музыка - чудесная, тихая и нежная. Как тепло! Как хорошо! Как сладко!

Музыка звучит и заполняет собой все пространство - бескрайнее и уже не чужое. Звезды все ближе и ближе, их свет  оказывается  такой теплый и совсем не слепит глаза....

Утром дворник увидел ее. Она лежала светлая, тихая и бледная, совсем как Снегурочка. И спокойно улыбалась...

Он и она пришли сюда, движимые единым чувством, единым порывом.

С надеждой, что впереди  - только счастье.

Годы боли - они остались в прошлом, в другой жизни.

Здание - как сотни тысяч таких же. Куда люди приходят, чтобы соединить свои судьбы. И разъединить, увы, тоже.

Здание помпезное, с претензией на роскошь. Кругом искусственные цветы и фотографии на стенах. Фото должны убеждать  в том, что вы поступаете правильно. На них - счастливые и молодые, в шикарных длинных платьях и вечерних костюмах. И - улыбки - широкие, белозубые, так и хочется сказать избито: голливудские.

Ковровые дорожки, запах, какой бывает в обычных конторах - бумажный, чиновничий.

У нее не было длинного белого платья. У него - костюма. Оба были в джинсах. "Совсем, как хиппи", - подумала она.

Платье и костюм были когда-то. В той, прошлой, жизни, с другими людьми, которые не стали родными.

Из зала звучала торжественная музыка, доносился голос женщины, которая в тысячный раз произносила привычные, написанные кем-то другим слова. Там кто-то тоже соединял свои судьбы. Только по иному прейскуранту.

Им нужно было в другую дверь, где музыки и речей не было. Была обычная комната, обычная девушка сидела за столом. Но сердца их стучали громко-громко и было страшно: а вдруг этот стук слышен всем?

Им выдали документ, в котором было сказано, что отныне они - муж и жена.

Они вышли за дверь и прижались друг к другу, вдыхая родной запах. Стояли, не в силах разомкнуть объятия.

А на лестнице Дворца фотографировалась молодая пара. Снова и снова фотограф заставлял молодоженов целоваться на камеру, выбирая удачный ракурс. Снова и снова молодожены послушно целовались, гости на заднем плане старательно изображали радость.

Ей стало смешно.

"Кто из нас счастливее?", - думала она, глядя на молодую невесту.

Потом была прогулка по городу. Уже в новом качестве. И, казалось, зимнее скупое солнце светило как-то иначе. Казалось, холодный воздух приобрел какой-то особый, свежий запах. Небо было другим - огромным, родным. Прохожие - не чужими, спешащими по своим делам людьми, а сообщниками того самого действа, которое произошло только что с ними...

"Вот такое оно, счастье," - думала она, - "Оно бывает не только шумным и кричащим о себе на весь мир."..

Женская душа… На ней замочек… Под замочком тайный сундучок… Сколько в нём слезами смытых ночек… Рыбаков, попавших на крючок… В нём подруг ценнейшие секреты, Тяжесть непоказанных обид, Скуренные тайно сигареты, Бестолковый к прошлому магнит… Разочарования, надежды, Детство, что вертелось, как волчок… Там в душе под яркою одеждой Запылился ценный сундучок… Сколько там романтики и ласки, Нежных чувств, и неслучайных встреч… Там любовь хранится без огласки, Чтобы не обжечься и не сжечь… Там фата хранится, счастья крошки, Первый крик родного малыша… Кем-нибудь наставленные рожки В сундучке всю жизнь хранит душа… В нём потоки мыслей, груз сомнений, Адреса, пароли, имена… Горечь от разлук и чьих-то мнений… За ошибки, промахи .вина… В нём скребутся кошки и мурлычут… А ударов в спину там не счесть… В нём слова несказанные хнычут… Их не разобрать и не прочесть… Женская душа в ответ кивала… Разум, словно мудрый старичок, Шепчет, чтоб она не доверяла Никому бесценный сундучок… На душе замок не из пластилина… И его обманом не взломать… Лишь родной и любящий мужчина Может душу женскую познать…

Ирина Самарина - Лабиринт 

Она так сильно хотела его видеть...

 Она шла по улице и думала: звонить или нет. Руки дрожали, ноги подкашивались, но продолжали идти в направлении его дома.

Было семь часов утра, когда Она разбудила его телефонным звонком и не оставляя ему выбора сказала:

- Я через десять минут буду возле твоего дома. Выйди, забери клубнику.

Нужен был повод. И этот повод (клубника) лежал у нее в пакете. Это была та причина от которого он не мог, да и не хотел отказываться. Он вышел.

Между ними были годы жизни, прожитые порознь. У каждого своя семья, свои заботы и радости, но где-то глубоко  в душе, и Он и Она хотели и ждали этого дня. - Почему не зашла, забыла, где я живу? - его голос был слегка охрипший, еще не отошедшей, от раннего пробуждения. - Нет. Ты же не один. Дочка дома? -Нет, она у мамы - Тогда пойдем, угостишь меня чаем. Они поднялись в квартиру. Здесь Она была впервые. Бегло взглянула на комнаты, на не застеленную постель. С балкона вошла кошка, приветливо направляясь к ней. Вместе с кошкой Она прошла на кухню, где Он наливал воду в чайник… Они сидели на кухне,  пили чай. 

Кошка Пуся принюхивалась к новым запахам.  По столу бегал крыс Боря, который давал себя погладить не знакомой гостье. Его хозяин  с большим удовольствием поменялся бы с ним местами, если бы это было возможно. Но ему оставалось только созерцать ее. Ту, которую, обнимал в свои юные годы. Желанную и чужую.

Они забыли, о чем хотели рассказать, про что спросить. Просто любовались друг другом.

Все смешалось: воспоминания и реальность, прошлое и настоящее. И будто не было тех лет разлуки. Быстро пролетел час…

Одри Хепберн

Идеальная пара с моей точки зрения – это чертовски красивая женщина и дьявольски умный мужчина. Бауржан Тойшибеков

[ Читать дальше ]