Не забывать издевки, телевизионный ад, Тузлу, Институт стран СНГ, Брат-2, запреты на ввоз, удары в спину, брызганье слюной, “на Украине”, потопленные наши корабли, “недоязык”, Мишу Леоньтева, “квази-нацию”, Латынину, псевдострану”, доктора Лизу, голодомор, книги АСТ, 18 рублей за пост, ненависть, высокомерие, трусость, трусость, трусость и подлость, подлость, подлость.

Не прощать не из-за злобы или ненависти, нет. А только для того, чтобы избежать повторения уже пройденного. Холодно и прагматично не прощать, без ярости или причитаний.

Или вы думаете, что, когда мы победим в войне, а у них наконец-то сдохнет (прости меня, Господи) Моль, все вдруг расцветет братской любовью?

О да. Канешна. Сначала мы услышим “мы не знали”, “нас обманули”, “мы не виноваты”. Катя Андреева придет на работу в сине-желтой блузке, Валерия споет “Червону руту”, а Кобзон извинится за “западенских отморозков”. А потом все вернется на круги своя. Или попытается вернуться. Потихоньку, по чуть-чуть, и все-таки опять все снова начнется. Появятся новые Мамонтовы и новые Соловьевы, и телепланктон будет внимать им с открытым от изумления и радости ртом.

Для того, чтобы это не произошло снова – ничего не прощайте. Ничего не забывайте. Когда те, кто вчера поливал мою и вашу страну грязью, вдруг начнут клясться в вечной дружбе, не забывайте.

Наших детей, вытряхивающих копейки из своих копилок.

Женщин, отдающих последнее на пункты сбора помощи.

Безруких и безногих двадцатилетних пацанов в госпитале.

Или когда-нибудь нашей стране придется в третий раз сражаться с фашизмом.

Виталий Портников, Украина Сегодня

— Олесь, что ты делаешь, когда встречаешь потенциальных коллаборационистов здесь, в Киеве?

       — Мне как-то не приходилось, и пусть меня Бог защищает от этого. Потому что в такие моменты я не буду сдерживаться. Российские спецслужбы, их информационная политика пытаются в нас задавить воинственность, способность к конфликту в целях самозащиты — у нас ее подавляют на подсознательном уровне.

— Есть агрессия экспансивная, а есть агрессия как инструмент самозащиты и самосохранения. На твой взгляд, она сейчас подавлена в Украине?

       — В украинской литературе есть такой сюжет: на барщине крестьянин не выдержал надругательств и убил господина, а потом сел на камень и плакал, пока не пришли жандармы. Это как вол, который всю жизнь тянет, а потом может взбрыкнуть и рогами все разнести, но потом снова пойдет в ярмо. У нас, украинцев, могут так сделать.

— А с другой стороны, есть культ казака, много говорим об УПА в последнее время, о сечевых стрельцах... Все же украинец больше похож на этого крестьянина или на свободомыслящего человека?

       — Конечно, мы не такие волы, какими нас делали с 20 годов прошлого века. Но давайте говорить прямо - за последние 100 лет сильный, лучший генофонд нации был уничтожен двумя войнами, репрессиями и просто ассимиляцией по Союзу, поэтому в вопросе генетической воинственности нам еще до скандинавских народов далеко.

— Сейчас уже выборы не за горами, и тема войны все равно будет подниматься, это болезненный раздражитель, самая больная тема. Многие будут спекулировать. Мы уже слышим как очевидно пророссийские политики говорят: "Мы принесем мир, договорившись с РФ". Как маркировать таких людей, как делать выбор?

       - Давно хотел сказать публично,  знаю, что ребята на фронте поддержат — в наших нынешних условиях мир — это просто красивое прикрытие позорного поражения. Ты можешь пожалеть врага только тогда, когда твоя нога находится у него на горле. Все, кто сейчас говорят о мире, — говорят о поражении.

— Есть люди, которые верят в компромиссы.

       — Нам нужен не просто мир, нам нужна победа. И не важно, каким образом мы ее получим. Можно говорить только о методах: делать это вооруженным путем, или путем выжидания, или путем дипломатических переговоров в Европе, или путем военной иностранной поддержки. Это лишь пути. Суть в том, что нам нужна только победа.

— Что для тебя победа?  

      — Когда мы восстановим границу.

— Популярный вопрос, который звучит от людей преимущественно недалеких: когда это закончится? Что ты обычно отвечаешь?

       - Когда мы победим.

- И как ты представляешь себе, когда это реально?

       — Во-первых, я предполагаю жесткие политические решения — запретить любые контакты с противником. Во-вторых, это дипломатические гарантии, что в случае наступления нас прикроют. В-третьих, возможна совместная операция, как это было в Хорватии.

— То есть всё таки это военное решение проблемы?

       — Ну а как иначе? Дипломатично ее не решить. Они просто так не вернут нашу землю.

— Только силой, так чтобы у них больше не возникло в будущем желания возвращаться на нашу землю?

       — Именно так, чтобы пальцы поотбивать. 

(Олесь Кромпляс, военный фотограф, ветеран, в марта 2014 года попал в плен в Крыму. После него, ушел добровольцем в "Азов". Участвовал в боях за Иловайск и освобождение Мариуполя. Из интервью А. Глухенькому в программе "Грани войны" на OBOZTV).