В осенней тьме, во тьме холодной встает классический Пушкинский рассвет, медленно всплывает, и на улице, словно на любительском снимке в крошечной ванночке, нехотя проступают стеклянные лужи, окончательно окоченевшие бездомные псы и нагие деревья со своими несуразными и голыми локтями, пятками и коленными чашечками. Листья порастерялись в бесконечных и неравных схватках со свирепым Бореем, и теперь жалкие уцелевшие остатки некогда шикарных и шумных армий безразлично сметаются неторопливыми...

Читати далі...

Через тихий парк быстрыми шагами я почти бегу навстречу кому-то. Осенняя аллея мелко нарезана тонкими лучами бледного, то ли катящегося за горизонт, то ли падающего в обморок солнца. Ветер трется спиной о коры деревьев и на лице его проступает маска блаженства, и листья начинают то мелко трепетать, то мотать своими венценосными головами из стороны в сторону, точь-в-точь как телята в горячую и переполненную слепнями летнюю пору. Ветер следит по лужам и тогда меднолатые шеренги дерев начинают...

Читати далі...

Не золотая, но изящно позлащенная осень входит в окно с каждым ясным рассветом, как бы стараясь разбудить в душе то, что еще не умерло или атрофировалось, что способно радоваться, восхищаться и ценить быстротекущую красоту увядания. И в лобовое стекло авто вместе с бьющим прямой наводкой, низко висящим рассветным солнцем вихрем врываются и мгновенно уносятся прочь пейзажи мест, где мир лежал передо мной, как карта средневекового мореплавателя, испещренная многочисленными белыми пятнами и...

Читати далі...