Сколь все-таки некоторые далеки от понимания истинной сущности бутерброда - масштабной, глубинной и даже местами трансцедентальной.Бутерброд –  не кулинарный изыск, не банальная сумма  компонентов и даже не просто еда. Порой бутерброда – это спасение, панацея, последнее прибежище голодного романтика.

Бывает, приходишь домой. Измученный, анемичный, промерзший на холодном ноябрьском ветру. По горло налитый растворимым кофе, которое ни хрена не растворяет, даже вечной осенней сонливости. И в этом кофейном океане не плавает ни скудной сардельки, ни одинокого крекера, ни пресловутой маковой росинки. Вселенская печаль, и чувство нелегкого голода переполняют всю твою долбанную экзистенцию. Сарт с Кьеркегором залились бы слезами, загляни они в эти бездонные глубины. Ты галопируешь к холодильнику, с трепетным ожиданием распахиваешь заветную дверцу и замираешь в безысходной растерянности. Ибо там что-то есть - какие-то тарелочки, сверточки, баночки, скомканные упаковочки, но ничего цельного, основательного и конкретного в упор не наблюдается. Да и смутный аромат, исходящий от всего этого декадентского роскошества, тонко намекает на опасные и очень недвусмысленные последствия.

Только дух человеческий и целеустремленность желаний его сильнее самых тревожных пророчеств.  Ты сгребаешь все  в охапку и непреклонно следуешь на кухню. 

В  хлебнице еще сохранился скромный обломок батона. Достаточно пристойный - если на него хорошенько нажать, навалиться всей массой голодного, но еще крепкого тела, то можно ощутить некий намек на мягкость. Базис будущего бутерброда заложен. Ты распиливаешь драгоценный кусочек на несколько ломтиков. Пилите, Шура,пилите!!!!! И с головой ныряешь в отбор того, что может стать надстройкой будущего великолепия.

Уровень первый. Грунтовка. На первый взгляд абсолютно пустая упаковка  кетчупа как раба выдавливает из себя несколько густых плям соуса. Тщательно размазываешь их по ломтику хлеба. Сверху из последних сил пытаешься выжать несколько скромных капелек майонеза.  С седьмой попытки удается. Немножко этого вредного, но такого манящего микса из жиров и углеводов пряталось в левом углу пачки. Размазываешь. Оцениваешь. Маловато будет! Может и к лучшему,  майонезно-соусный дефицит придаст бутерброду некоторую сдержанную пикантность.  Второй ломтик хлеба альтернативно намазывается сливочным маслом. Достаточное количество его удается соскрести ножом со смятой упаковки. Правильно говорила мама, никогда ничего не торопись выбрасывать сынок. Может пригодиться. Два последних оставшихся ломтика  грунтовать нечем. Но голь на выдумки хитра.Ставлю на огонь сковороду. Из трех затаившихся в буфете пустых бутылок подсолнечного масла нацеживаю  вполне недурственное количество для жарки. И буквально полминуты спустя, бросаю сиротливые ломтики на сковородку.  

Уровень второй. В тарелочках, пакетиках и сверточках отыскивается остатки разной степени надежности двух видов сухой колбасы, трех сортов сыра, нарезки из нескольких кусочков грудинки. Еще недоеденная копченая куриная ножка со следами чьих-то зубов. Судя по прикусу след авторский.Сосиска. Маленькая, но очень вкусная с виду. Мягковатый, но вполне бодрый помидор. Шпротина плавающая в своем ароматном масляном пруду. Подсохший лимон. Два соленных огурца. Очень корнишонистых, но позитивных.  Полголовки чеснока. И, наконец, вялый пучок петрушки. Очень вялый. С грустью отправляю его в мусорное ведро.

К этому моменту, распространяя будоражащий аромат, доходят до кондиции, скворчащие на сковороде гренки. Выуживаю их на тарелку. Даю остыть. С двух сторон натираю зубчиком чеснока. Что делать с первой понятно на интуитивном уровне. Из правого уголка пачки выцеживаю еще немножко майонеза.Невероятно, но факт. Этот майонез всегда где-то да остается. Сколько не выдавливай. Размазываю. Сверху кладу шпротину и дольку лимона. Финита! В сторону. На вторую гренку кладу два кружочка помидора и плотненько накрываю их сыром.Всех трех сортов. Один правда вызывает минутное раздумье. Ощущается в нем легкий намек на плесень. Оставить бы его еще на пару дней полежать и ординарный«Звенигородский» мог бы эволюционировать во что-то более деликатесное и по-французски сомнительное на вид. Но голод, как и отечественные сыроделы,понятие не имеет о выдержки и хочет всего и сразу.  В итоге получается аппетитная гренка с томатом и  тремя видами сыра, двумя незрелыми и одним  в переходном периоде.  Возвращаюсь к загрунтованным хлебцам.Минутная медитация и быстрое составление кулинарной композиции на чистом вдохновении. Не задумываясь. Ибо истинное искусство – вне рассудочно. Открываю глаза. Смотрю на дело рук своих.

Бутерброд номер раз. Кетчуп, майонез, соленый огурчик, два тонких кусочка грудинки, сосиска, три сорта сыра.

Бутерброд номер два. Сливочное масло, помидор, два вида колбасы, два сорта сыра. Один уже, к сожалению, закончился. Трагично, но нет времени на слезы.

Теперь все это вместе с нашей сырной гренкой загружаем в микроволновку.  Ждем. С нетерпением наблюдая процесс постепенного плавления сыра. В тот миг, когда он начинает страстно растекаться по поверхности бутерброда, тянемся дрожащей рукой к кнопк естоп. Виктория! Даже на грани голодного обморока есть место для творчества.

Свистит закипающий чайник, поставленный на огонь где-то между жаркой гренок и разбором запасов. К сожалению, из всех видов чая сохранился только зеленый. Терпеть его не могу. Но организм требует горячего. А кипяток из алюминиевой кружки даже мне кажется излишним эстетством. 

И вот я уже сижу за столом, и передо мной на тарелке лежат четыре бутерброда, таких разных, таких аппетитных, источающих столь тонкий и манящий аромат. Тонкое облако пара взмывает над чашкой зеленого чая. На старт,господа, на старт. Я ем, сознавая великую истину бытия – человек велик. Ибо даже на грани голодного обморока сохраняет тягу к творчеству.

P.S. И только одинокая куриная ножка уныло лежит на тарелке. Такая надкушенная и такая не пригодившаяся. Не грусти ножка. Может быть в