Очень люблю бродить по барахольному рынку по книжному ряду. Здесь люди с рук продают иногда просто уникальные старинные издания по смешной цене. Однако, после того, что я услышала, стала относиться к книгам с осторожностью. Возле одного книжного ларька место облюбовала себе странная нищенка - бабушка лет восьмидесяти. Бойкая, в здравом уме старушка просила милостыню, кроя всех трехэтажным матом. И были эти ругательства у нее какие-то заковыристые, но несмотря на это, люди охотно платили ей.
Я вертела в руках старую, зачитанную книгу, когда она обратилась ко мне и подала на диво спокойный голос: "Не трогала бы ты, деточка, книги старые, в них не всегда добро. Не дай Бог окажешься еще на моем месте". Тихий голос и вежливый тон так удивил меня, что я, купив ей беляш, поинтересовалась, что с ней произошло... и вот что поведала мне женщина:
"Босоногой я тогда была пацанкой, почти беспризорной бегала с такими же, как я, сорвиголовами. Компания состояла из трех девочек и пары мальчишек. В нашем поселке еще до революции жил помещик. Богатый и хозяйственный был человек: владел и мельницей, и конюшней, и псарней. Весь поселок он обнес каменным муром. Нигде больше я не видела подобного камня и кладки. После того, как помещика раскулачили и выслали, люди разгребли каменный забор по дворам. А конюшню и псарню превратили в сеновал и склады. Только один кусочек мура остался не тронутым. Возле него мы и играли. Однажды наша компания решила разобрать немного камней - так, ради азарта. Самый старший из нас, четырнадцатилетний Алешка, принес лопату и кирку, и мы стали рыть землю под муром. Лопата вскоре зацепила что-то очень твердое.
- Ух ты, а вдруг там клад, - сказал девятилетний Ванька по кличке Попенок.
- Копай, Лешка, дальше! - крикнула я. Мы действительно отрыли просмоленный дубовый ящик, но вместо злата и серебра нашли… книги: рукописи, свитки, библию, молитвенники. Конечно, не зная что это, мы были крайне разочарованы. Теперь бы эти издания стоили целое состояние! Но что мы, дети, которые и читать толком не умели, понимали? Мы решили перетащить их в конюшню, хоть печь растопить сгодятся. Некоторые книги были с картинками, некоторые написанные на старославянском языке, и только Ванька умел их читать, его дед был священником. Тут в руки Алешке попала книга под названием "Изгнание хульного духа", и у него тут же загорелись глаза:
- А давайте обряды проведем, игра будет потешная, заодно и увидим, из кого какие чертики повыскакивают.
- Нельзя эту книгу читать простым людям, - пробормотал Ванька Попенок.
- Кто сказал?
- Дедушка мой говорит.
- Раз боишься, то иди отсюда, не мешай, - пригрозил Лешка.
Со мной были еще две девчонки, Катя и Дуся, которую дразнили Косулькой за сильное косоглазие. Все, кроме Ивана, как ни странно поддерживали идею Алешки и пошли на сеновал читать заговор из этой книги и заодно проведать кошку Цыганку с котятами.
Мы гладили хвостатую, а Лешка открыл книгу и начал читать странную молитву. Он "бекал-мекал" по слогам… Умолкли все, кроме Дуськи. Ее стало бить в припадке, глаза закатились вверх, на губах появилась пена. Потом она вскочила на ноги, а мы завизжали и разбежались по углам. Перепуганный Лешка выронил книгу, но ее, не растерявшись, тут же подхватил Ванька и стал читать дальше. Дуська металась, карабкалась на стены, рвала на себе одежду. Нам стало так страшно, лишь голос Попенка звучал так звонко и четко. Иногда Ванька крестил Дуську, и, наконец, измучившись, бедняга изогнулась и изрыгнула из себя нечто похожие на толкую белую пружинку, которая живым маленьким вихрем закружилась у наших ног.
- Рты быстро все закрыли, - заорал Ванька, и все безмолвно подчинились. Проклятая "пружинка" заметалась по сеновалу, и я почувствовала, как она несколько раз ударилась о мои ноги. Волосы у нас на головах стояли дыбом, а Дуська лежала без чувств на полу. Эта "белая дрянь" явно искала нового хозяина. И тут дремавшая неподалеку кошка потянулась и смачно зевнула.
Эта гадость моментально ввинтилась ей в рот. Цыганка икнула, попыталась рыгнуть, а через минуту уставилась на котят, мирно спящих у нее под боком. Ее глаза как-то злобно сверкнули, и через мгновение любящая пушистая мамочка поедала свое потомство. Мы таращились на это, не в силах пошевелиться, однако Лешка набросил на нее какой-то мешок, взгромоздил его на плечи и побежал к речке. За ним кинулся и Ванька. Я и Катя остались возле подруги, стали пытаться привести ее в чувства. Я набрала в колодце воды и помыла Дусю, Катя у кого-то стащила с бельевой веревке платье, одеть нужно было подругу… Вскоре приползли и ребята - бледные и мокрые.
- Вы утопили Цыганку? - спросила я.
 - Дьявол это, а не Цыганка, вода даже бурлила.
 - Слава Богу все позади, лишь бы Дуся в себя пришла, - плача, сказала Катерина.
- Еще не все, - сказал Ванька, - нужно еще раз обряд провести, проверить, не вселилась ли в нас эта гадость. Мы жутко боялись, несмотря на это Иван стал читать, на этот раз все обошлось, "тварь" канула на дно вместе с кошкой.
Немного позже очнулась и Дуся. Она была очень слаба, но ее глаза смотрели ясно и прямо. Естественно, мы получили за украденное платье, куда-то подевались и книги, но Дуся навсегда лишилась косоглазия. А вот я с тех пор стала материться так, что земля из под ног уходит, часто вспоминаю причину - белое нечто зацепило мои ноги. Жизнь я прожила тяжелую. Может, если б не было всего этого, и судьба по-другому сложилась." Взгрустнув, старуха снова залилась бранью.

Ко мне приехал мой друг Дима. Он - галерейщик, то есть выставляет и продает произведения искусства, картины. Дима давно пытается приобщить меня к высокой живописи и научить отличать ранних барбизонцев от поздних дадаистов. Но я как-то с трудом врубаюсь в тему.
Так вот, звонит мне Дима, очень радуется, что я дома и через несколько минут появляется на пороге - с массивным таким полотном.
- Слушай, пускай этот холст у тебя поживет, - просит друг.

Оказывается, одна коллекционерша из какой-то крутой международной организации купила картину нашего модного художника - Димка как раз обеспечивал эту сделку. То есть покупка вроде бы произошла, а потом коллекционерша вдруг решила отказаться от приобретения, вызвала Диму и попросила вернуть полотно художнику. Друг картину взял, в машину погрузил. Позвонил художнику и выяснил, что тот сейчас за границей и будет приблизительно через месяц.

Тут возник вопрос, что делать с полотном - не мотаться же по городу с дорогущей картиной. Димке предстояли две-три важные встречи. Его галерея закрыта на ремонт. Сам живет далеко в Подмосковье. Оставались друзья.
Так что Димка явился ко мне, быстренько снял висящий над диваном мой портрет и водрузил картину.
- Вот, приобщайся. Произведение одного из наших лучших!
И умчался по делам.

Я начала приобщаться. Ну, не полный восторг, но очень даже симпатично. Из легких мазков складывается приятный такой пейзаж. Синие штрихи - море, голубые - небо, желтые проблески - солнечные блики в воде. Из коричневых мазков складываются скалы на берегу. Ну, пусть себе повисит, тем более недолго.
В тот же день приходит мой знакомый компьютерщик - ставить новые программы. Возится с машиной, а потом садится со мной пить кофе: я на диване, он на кресле, лицом ко мне. Сидит и вдруг начинается дергаться, отворачиваться.

- Что такое?- спрашиваю
- А что за жуть у тебя над диваном висит? Просто смотреть туда не могу!
- Это не жуть,- говорю,- а выдающееся произведение современного искусства. Временно облагораживает мою стену. Не понимаешь - не рассуждай.
- А что ж у этого выдающегося такая тематика мрачная, - возмущается компьютерщик.
- Где мрачная? Все очень даже оптимистично!
- Ага, отпевание покойника, зашибись как оптимистично!
- Какое отпевание?!!!!!!!!
- Да посмотри же, - компьютерщик выскакивает из кресла, становится коленом на диван и начинает пальцем водить по картине - Вот батюшка стоит, вот гроб с покойником, вот толпа родственников, чтобы попрощаться.

Поворачиваюсь к произведению. Вот черт! Ведь действительно - силуэты священника, гроба, толпы людей. А те желтые мазки, что казались бликами на воде - вроде бы намек на иконы на стенах церкви.
Трясу головой, пытаюсь снова настроиться на волну "море-солнце-скалы". Не получается! Я же не внушаемая!
- Я бы такое вешать у себя не стал, - мрачно говорит компьютерщик и начинает прощаться.
Закрываю за ним дверь, возвращаюсь к картине. Снять что ли? А с другой стороны на то она и ассоциативная живопись, чтобы каждый видел что-то свое. Ладно, пусть висит, решаю я и на какое-то время забываю и о картине, и о странной метаморфозе изображения. Забываю до тех пор, пока мне на работу не звонит компьютерщик.
- Извини, не смогу к тебе сегодня прийти. Я не в Москве. У меня отец умер, только вчера похоронили. Так что, я пока побуду дома, в Ярославле. Надо матери помочь.
Оказывается, его отец, здоровенный и нестарый еще мужик, никогда ничем не болевший, вдруг свалился. Кровоизлияние в мозг. Скорая не успела. Сын приехал к похоронам, точнее к отпеванию.

"Все, сниму картину",- думаю я всю дорогу домой. Подхожу к полотну. А оно опять демонстрирует мне солнечный морской пейзаж. Как будто просит - ну не снимай, ну пожалуйста. Я стою и пытаюсь понять, как среди этих коричневых штрихов я рассмотрела гроб. Ну, не вырисовывается мрачная церковная процедура. И картина остается висеть над моим диваном.
Через несколько дней ко мне заваливается веселая компания. Точнее мы сначала хотели пойти в любимую кафешку. Выяснили, что она закрыта, и отправились ко мне. Быстро соорудили что-то поесть, сели за стол. Начался обычный треп, хохот, словом, веселуха. На картину обратила внимание только моя приятельница - Инна.

- Что, сильно модный художник? А он, наверное, свою иномарку грохнул. Вот и нарисовал картину про ДТП! А тачка, наверное, у него дорогущая была.
Осторожно, пытаясь не привлекать особого внимания, разворачиваюсь к картине. Ну конечно! Коричневые силуэты машин. Вон одна перевернулась, у другой покорежен бампер, грузовик поперек дороги... А желтые мазки - один из бедолаг, вляпавшийся в это автомесиво, уже горит... Зачем я это на стене оставила!
Но тут кто-то предлагает поехать в клуб, дружно одеваемся, дружно выбегаем на лестницу. И снова я забываю о картине. И снова меня возвращает в реальность телефонный звонок. Общая знакомая, рыдая, сообщает:
- Слушай, Инна разбилась. На машине. Сейчас в реанимации.

Еду домой, повторяя про себя: "Сейчас же сниму картину. Сейчас же запихну куда подальше!"
Врываюсь домой, включаю свет. И застываю перед полотном.
По спине бегут мурашки, ноги становятся ватными. На картине уже не пейзаж, не отпевание и не авария. Я вспоминаю, что муж моей крестной. (эта семья мне ближе родственников) последнее время чувствовал себя плохо. Болело сердце.
Звонок бьет по нервам. Телефон звонит и звонит, а я боюсь снять трубку, потому что уже знаю, что мне скажут. Потому что вижу на картине женскую фигуру, склонившуюся над кем-то, кто лежит на полу.
У мужа крестной случился обширный инфаркт. Он упал в кухне, и крестная безуспешно пыталась его поднять.
Из больницы (крестный - в реанимации, туда не пускают) возвращаюсь домой. Срываю картину со стены (она вроде бы опять пытается подмигнуть мне бликом на воде), заворачиваю в первую попавшуюся простыню. И - подальше, за шкаф!
Хватаю телефон, звоню Диме.

-Сейчас же! Немедленно!!! Забери! Эту гадость! Из моего дома!!!!!!
Димку проняло и через два часа он уже у меня, хотя стоит глухая ночь. Слушает мои объяснения и пытается возражать.
- Слушай, ерунда какая-то. Совпадения. Такого же не бывает.....
Но потом хлопает себя ладонью по лбу.
- Слушай, а теперь ведь все вырисовывается точно.

Оказывается коллекционерша, недавняя владелица жуткой картины, известна в своих кругах, как тетка, которая, за копейку удавится. А тут, возвращая полотно, не стала требовать, тут же предоставить ей деньги. Даже сказала Димке:
-Если художник сразу не сможет отдать, не страшно. Можно по частям.
И потом прошептала на ушко уж совсем неожиданное:
- Даже если всю сумму не отдаст, ничего. Не разорюсь!
И только постоянно Димкина замотанность и занятость помешала ему понять, что дело, в общем-то, нечисто.

Остаток ночи мы метались по городу в поисках места, где можно было бы безопасно пристроить картину (Димке как-то резко расхотелось везти ее к себе домой). Наконец оставили ее в запасниках у друга, Димкиного друга. Хозяин запасника надолго уехал из страны, и было ясно, что в ближайшее время на полотно никто не наткнется.
Потом приехал автор картины. И Димка отдал ему полотно, не разворачивая, в моей простыне.
Мне он пообещал рассказать художнику обо всем и попросить не продавать картину.

Это было на Троицу. Выпить мне хотелось, а взять было негде. Ну я и двинул на кладбище. Там сами, наверно, знаете как по праздникам таким - на каждой могиле и выпивка и закуска. Дело уже под вечер было. Я так путался по оградкам, путался, решил покурить в одном месте сесть, да и вырубило меня прям там, на лавочке. То ли сознание потерял, то ли просто уснул - я и сам до сих пор не понял. Проснулся сидящим на дереве метрах в 10 над землей.

На улице уже сумерки, но в наших краях в это время года ночи белые, вот и вижу я сверху все как на картинке. Типа лежу я на лавке рядом с могилой и не шевелюсь даже. Вот, думаю, допил. Я и наверху и внизу. Вдруг вижу все кладбище сиянием каким-то наполняется и к месту моего лежания народ какой-то подтягивается. А я верхний сижу и наблюдаю. А они медленно так подходят, нога за ногу, толпа набралась человек тридцать. Окружили они могилу, где я в оградке на лавке лежу, а сами не туда, а ко мне наверх головы подняли и смотрят. И тут до меня доходит, что это все односельчане мои, да те, которых и в живых то давно нет! Вон дядя Павел с Лесной, его уже лет пять как закопали, а вон и тетя Маша соседка моя, та в прошлом году преставилась...

И такой, знаете, меня ужас тогда взял. Пригляделся я еще повнимательней и еще несколько покойников в этой толпе заприметил. Ну все, думаю, надо пить бросать, срочно. И тут жмуры разговаривать со мной начали. Вышел какой-то мужик незнакомый и начал выступать. Все грехи мои перечислил, стыдить начал, ругать. Ну все, думаю, все мои деяния им известны, даже то, что никому знать не положено. И как в дом к Макаровне забрался и деньги украл, и как козу чью-то с поляны увел да пропил. Все ведь знают. Сижу еле живой от страха и думаю, как бы сверху не упасть... И тут жмуры мне угрожать начали. Типа, с собой меня забирают, потому что я уже всех достал своими попойками. А в их мире мне все условия будут, там водка цистернами и бесы меня в ней топить будут, а еще чего-то заливать мне будут в рот типа горящее. И ждут меня вечные муки, а громче всех об ужасах тамошних Колька Курнаков мне рассказывать начал, он дружком моим был, года два как загнулся от пьянки.

Я от страха аж икать начал в тот момент, а эти уж и руки ко мне тянуть начали, достать пытаются. И вдруг по всему кладбищу звук пронесся, такой резкий и высокий как сирена. Смотрю, а метрах в 30 от толпы мужик стоит и зеленым светом мерцает. Красиво так. Жмуры на звук то оглянулись, его увидели, развернулись и двинулись всей толпой в ту сторону. И тут я почувствовал, что падаю сверху. Последнее, что помню - это полет. Непередаваемые ощущения.

Очнулся я, лежащим на лавке, там же где вырубился. Рядом никого, уже светает, солнце встало и птички поют. На столике смотрю рюмка самогону стоит, видать вчера не выпил. Я посмотрел на нее, но выпить желания не было совсем, хоть и трясло меня с бодуна. Я кепчонку свою подобрал и двинул быстрей к дому. А до него километра три будет, пока шел все происшествие ночное вспоминал, живенько мне так весь этот кошмар вспомнился...

Домой пришел, глянул, разруха кругом и запустение. Бомж, одним словом, пропащий человек... И так обидно мне стало... Я же не всегда таким был, я же школу с золотой медалью кончил, и ПТУ на отлично. Друзья меня с толку сбили. И решил я с выпивкой завязать. Раз и навсегда. Взял и спать лег, когда проснулся хлам из дома выносить начал. Дружки приперлись, а я их выгнал. Через неделю на работу устроился, потихоньку и дом подлатал. Скоро дата у меня - три года как в завязке, не пью вообще.

Многие, от безысходности или из интереса - прибегали к помощи различных бабок, гадалок и разнообразных знахарей. Некоторые очень скептически относятся ко всей этой "магии" и "народной медицине", другие же - напротив, верят в это и часто обращаются к подобным "шаманам". Но многие остаются скептиками до поры до времени. Бывает, что неприятности настигают одна за другой, и мы, по своей оплошности, идём к гадалкам. А зря...
Молодая девушка Аня никогда особо не верила во всяческую мистику. В жизни проблем больших не было, стало быть, не было и поводов обращаться к гадалкам. Но банальное человеческое любопытство часто перевешивает. Услышав об одной женщине из района, которая не только, вроде как, помогает решить проблемы, а ещё и в будущее заглянуть может, Аня отправилась к ней. "Пусть и мне "нашаманит" чего-нибудь", - усмехалась девушка при разговоре с подругами.
Дорога была недолгой - минут тридцать на электричке. Прибыв в районный центр, Аня быстро нашла нужный дом. Постучала в приоткрытую дверь и зашла. В небольшом коридоре её встретила женщина лет пятидесяти и, осмотрев её с головы до ног, пригласила в гостиную. Женщина села на диван, а Аню усадила на табуретку напротив себя.
- Зачем пришла ко мне? - равнодушно спросила женщина.
- Да вот, интересно, что ждёт меня? Говорят, вы гадать хорошо умеете. - также, без эмоций, ответила Аня.
Женщина ещё раз пристально посмотрела на девушку, как-то нехотя сказала ей пару фраз, вроде, "здоровье нормальное у тебя, жаловаться нечего", "о будущем говорить тебе не стану"... В общем, после такого короткого диалога, гадалка, взяв маленький листок бумаги, что-то написала на нём, сложила и протянула Ане.
- Вот тебе. Как до дома доберёшься - откроешь и прочтёшь.
Аня ухмыльнулась, листок взяла и , попрощавшись, вышла на улицу. Позвонила подруге, рассказала о своём визите к так называемой гадалке, сказав , что, по её мнению, всё это - чепуха, что ничего определённого эта женщина ей не сказала, мол, так и любой "погадать" может. Рассказала и про листок, который нельзя пока открывать. Подруга посоветовала послушать гадалку и пока не разворачивать эту записку. Аня согласилась. На этом разговор и закончился.
На следующий день подруга Ани от её матери узнала об ужасном происшествии: в том районном центре, неподалёку от дома "гадалки" Аню сбила машина. Местные жители нашли её прямо на дороге, а виновник происшествия скрылся.
Как потом выяснилось, смерть настигла её через пару минут после разговора по телефону с подругой. Лежавшая на дороге мёртвая Аня сжимала в руке тот самый листок, который , по-видимому, не успела положить в карман. На маленьком помятом листке бумаги было написано: "Я мертвецам не гадаю".

-Иди ко мне,- промурлыкала Гера.
-Давай в другой раз?- скривился Зевс.- Сегодня у меня болит голова.
-Вот как?- Гера прищурила глаза.- Ну и с кем же ты мне сегодня изменял?
-Да что ты, что ты!- испуганно замахал руками Зевс.- Да я же... да ни в жисть!
-Не лги мне!- голос Геры стал холоден, как горный лед.- Я сама вчера слышала, как одна критянка говорила другой, что ее муж в постели - просто бог!
-Ну она же о муже говорила, не обо мне...
-Но откуда этой критянке знать, каковы в постели боги? А?
Зевс потупился.
-Честное слово, душенька! Ну у меня же правда болит голова.
Гера подошла к мужу и деловито обнюхала.
-Ну конечно, отчего бы ей не болеть! Опять какую-то бурду пил с Дионисом.
-И вовсе не бурду!- обиделся Зевс.- Прекрасный перебродивший нектар.
-Ты бы лучше о своей жене подумал!
-Я думал...
-Нет, не думал!
-А я говорю, думал!
-А я говорю, нет!
-Дорогая, не кричи, у меня и так голова раскалывается...
-И правильно! И пусть раскалывается!
Зевс сел на пол и обхватил руками гудящую голову.
-Я прошу тебя... помолчи минутку! Не сбивай... У меня, кажется, сейчас родится какая-то мысль...
-Ах, мысль?!
Гера решительно выхватила из-за спину скалку и обрушила ее на темечко мужа.
Голова Зевса раскололась, как гнилое яблоко, и оттуда вылетела, трепеща крылышками, маленькая Афина. Зевс, испуганно вскрикнув, попытался запихнуть ее обратно, но было уже поздно.
-Значит, ты обо мне думал, да?- задыхаясь от гнева, прошипела Гера.- Голые крылатые девки - вот что у тебя в голове!
Афина увернулась от руки Зевса и вылетела в окно. За ее спиной загрохотали молнии и чугунно зазвенели сковородки.
Будучи богиней сражений, а что еще важнее, богиней мудрости, Афина нисколько не сомневалась в результате этой битвы.

Был у нас в доме один парняга странноватый — неразговорчивый, все время лохматый, круглый год в берцаках и военке, по пустырям всяким на постой шастал. Нифер, только без всяких цепочек и браслетиков.

А сказка началась где-то через месяц, когда мать решила сдать пустующую комнату. Квартирантка к нам подселилась — обычная сухонькая нервная баба, лет за пятьдесят, набожная, с виду тихая. Заселилась, повесила иконки в своей комнате, обжилась — а где-то через неделю муть-то и началась.

Смотрю — мать-то по виду сохнет; что ни день — не выспавшаяся, будто больная. Испугался — последний родной человек же остался, предложил к врачу. Тут квартирантка как взвилась: «Болезни — кара божия, — говорит, — в храм надобно, а не к врачу». Ну я челюсть подобрал и говорю, мол, слышь, дорогая, мы люди тоже крещеные, да только на Бога надейся, а сам не плошай. Не успел договорить, как на меня не только тетка-квартирантка, но и родная мать наорала... В жизни ведь голос не повышала, добрая была, ласковая, а тут... Обалдел я, в общем, да к себе пошел — не силком же теперь по врачам тащить. А через пару дней и меня скосило. Из рук валится все — на стройке мешок с цементом на ноги себе упустил. Бригадир по привычке матом покрыл, потом подошел, глянул, да без слов домой отправил.

Вот сижу я на скамейке — ни жив ни мертв, руки-ноги ватные, рассказываю пацанам за жизнь свою, как тут мимо тот парняга проходит. Все на него ноль внимания, а тот остановился, послушал, да говорит: «Покажи эту вашу квартирантку». Все начали над ним смеяться, а он на них внимания не обращает и ко мне опять: «Покажи, а? Хуже-то не будет». И было что-то в его глазах такое, тоска не тоска, просьба не просьба, да только согласился.

Зашли мы, а мать с теткой той в комнате сидит, та ей что-то про храмы да про ангелов рассказывает. Вид у матери больной до жути, а тетка — так наоборот, глаза горят, румянца добавилось — как помолодела.

Парняга тот к ним подсаживается здоровается вежливо и говорит: «А можно, мол, и я послушаю?». Словоохотливая квартирантка только и рада, а я стою и наблюдаю. Вот время идет — десять минут, двадцать — а тетка сбиваться посреди фразы стала, позеленела вся. Глянул на парнягу — а у того лицо перекошено, на губах кривая ухмылка застыла, и в глазах дикая-дикая такая ненависть горит, взглядом стенку буравит.

Тут тетка как подскочит, как завизжит — орет чего-то на парнягу, того и гляди, в лицо вцепится. Что дальше произошло, никогда не забуду — поднял тот доходяга лицо, прямо в глаза ей глянул, зубы оскалил, да зашипел так, как дворовые коты шипят, когда шкуры друг-другу полосуют. Только ту тетку и видели! Единственное, на следующий день зашла — по стеночке ходит, глазами на нас косит, пожитки забрала, да и свалила.

А через пару дней смотрю — и мать снова ожила, да и ко мне силы вернулись. Ну, думаю, зайду к парнише, поинтересуюсь, чего такого он сделал. Дня два я с ним никак пересечься не мог, а на третий встретил на лестничной площадке и спрашиваю: что это вообще за хрень была и с чего ты как кошак мартовский шипел?

Тот оглянулся — я аж за крестик вспомнил: лицо осунувшееся, будто постаревшее, синяки под глазами. Тут я и подумал невольно: а сколько парняге реально лет? Никто реально-то так и не знал, а на вид — то ли восемнадцать, то ли шестнадцать... сейчас меньше тридцати шести вообще не дашь.

А парняга тем временем дверь открыл и говорит, ладно, мол, заходи — поговорим. Сели мы у него на кухоньке, он откуда-то коньячок вытащил и говорит: «Ты в мистику и чертовщину всякую веришь?». Ясен пень, нормальному пацану всякой хрени бояться зазорно, я и говорю — нет, мол, дурь это все. Парняга в ответ: «Вот и я не верю. Только есть такие люди, которым человеческое внимание да сочувствие — как воздух. Их не любят, обычно после таких и голова болит, и вообще сил нет, но некоторые умеют так захватывать внимание собеседника, словно гипнотизируют. Неважно, на какую тему они треплются — тут главное то, что избавиться от такого прилипалы не все самостоятельно могут». «Ну, ясно, — говорю. — Тетка та — стерва, это я понял. А чего ты такой финт-то отколол?».

Парень ухмыльнулся и говорит: «Понимаешь, она ждет своей реакции — внимания, сочувствия. А я ей вместо этого подсунул чистую злобу. Тут она свое настоящее лицо и показала. А что до шипения — так то все равно, что выматериться, просто в чужом доме неудобно было».

Тут я чуток охренел: «Шипение — типа выматериться? Не, ну я догадываюсь, что кошаки друг друга не ласковыми словами во время драки величают, но это-то тут при чем?».

«А при том, — отвечает парняга. — Если помнишь дедовы сказки, изначально нечисть не молитвой отваживали, а крепким словом. К месту и с чувством употребленная ругань оглушает не хуже хорошего взрыва. По сути, мат — концентрированная злоба, а злоба — эдакий продукт переработки испуга».

-Кто такой?- сурово спросил ангел на входе.
Человек коротко охарактеризовал себя в сочных и емких выражениях.
-Угу, есть такой,- ангел поставил галочку в ведомости.- А это..?
-Гаф!- сказала собака.
-Это со мной,- объяснил человек.
-Людей с собаками мы не пропускаем,- сообщил ангел.
-Это почему же? Оттого, что у них нет души?
-Душа есть у всего живого,- нравоучительно заметил ангел.- У неживого тоже, но об этом тебе еще рано знать.
-Ну так в чем проблема?
-В тебе.
-Во мне?!
-Ну да. Ты же человек, у тебя душа бессмертная. А рай - царство смерти.
-Я не понимаю...
-А тут и понимать нечего.
Ангел распахнул ворота рая, где благоухали цветы, порхали бабочки, бродили звери, волк спал в обнимку с ягненком...
-Иди давай,- он подтолкнул собаку внутрь.
-А тебе - туда!- с этими словами ангел ухватил человека за шиворот и метким пинком отправил обратно на землю.- Возрождайся, бессмертный.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я читал криминальную хронику. Бес сидел на моём левом плече и болтал ногами. Ангел-хранитель, как и положено, незримо парил над другим плечом.
-Маньяка-убийцу поймали,- сообщил я.- Семнадцать человек задушил!
-Четверых,- зевнул бес.
-Но он же сам признался!
-Псих, вот и признался. Набивает себе цену. Читай дальше. Кого там ещё поймали?
-Этого, который украл сорок миллионов. Завтра суд.
-Дадут два года,- со знанием дела кивнул бес.- Через три месяца освободят условно.
-Что-то мало,- усомнился я.
-Мало?! Да он этих миллионов в глаза не видел! За что его сажать?
-Как - не видел? Он же сам пришёл, с повинной...
-Мало ли, пришёл... Ему сказали: "На тебе два миллиона, только скажи, что украл сорок." А он что, дурак, от таких денег отказываться?
-Насильника поймали,- хмуро продолжил я.- Серийного. Педофила.
-А этому четыре года,- радостно подхватил бес.- Выпустят через три, за хорошее поведение.
-И он больше не будет никого насиловать?
-Он больше не будет попадаться,- уклончиво ответил бес.
-Хреново.
-Да уж. Дурацкое у вас судопроизводство, и сроки смешные. То ли дело у нас!..
-А кстати,- я закрыл газету,- какое наказание его ждёт у вас?
-У нас?- хихикнул бес.- Его ждут сорок юных дев, прекрасных лицом и телом.
-Э-э..?! Минутку, а разве это не..?
-No comments,- сухо отозвался ангел из-за правого плеча.
-Ха!- бес снисходительно улыбнулся.- Ты просто не представляешь себе, что могут сотворить сорок юных дев с одним педофилом!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Жил-был на свете волшебник Шимахуз, который все делал только наполовину. Такой уж он был ленивый.
Начнет делать скатерть-самобранку - до второй перемены блюд дойдет, а про компот и закуски позабудет.
Станет превращать лягушку в принцессу - до половины превратит, а дальше так оставит.
И во всем так.
Поэтому люди к нему обращались очень редко, только в самом крайнем случае, да и то потом раскаивались.
А однажды пришел к волшебнику великан и закричал громким голосом:
-Не здесь ли живет волшебник Шимахуз? Шимахуз, волшебник, здесь живет?
Вышел к великану волшебник в одном тапочке и наполовину застегнутом халате.
-Ну, я волше... а что тако...?
-Я - великан Ждыдва. Ждыдва я, великан. Знаменит тем, что все делаю дважды. Два раза все делаю, и этим знаменит. Мне нужны, понимаешь, семимильные сапоги. Семимильные сапоги мне нужны, понимаешь?
-Понима...
-Они теперь в моду вошли, а у меня до сих пор километровые галоши. Километровые галоши у меня, у уже в моде семимильные сапоги. Вот ты мне их и сделай. Сделай мне их.
-Так ведь... только наполови...
-Ну да, я знаю. Знаю я. Ты сделаешь сапоги наполовину, а я зато шагну дважды. Я дважды шагну в сапогах, которые ты сделаешь наполовину. Как-раз один раз и получится, семь миль. Семь миль за один раз получится.
Так и порешили. Волшебник Шимахуз стал делать сапоги-скороходы, и сделал их, конечно, только наполовину. Надел сапоги великан, шагнул - и пропал из глаз.
А под вечер вернулся ползком, весь в грязи, в синяках и без сил.
-Ты что мне подсунул?- зарычал он на волшебника, едва переводя дух и даже забывая повторяться.- У тебя же не два полу-семимильных сапога получилось! У тебя же получился один семимильный сапог, и один простой! Это же мне пришлось вдогонку за своей правой ногой семь миль на одной ножке скакать! Да еще по камням, болотам и оврагам! Вот только дай мне отдышаться, я тебя в лепешку расшибу! Дважды!
Тут волшебник Шимахуз так испугался ,что безо всяких сапог-скороходов убежал за тридевять земель. И с тех пор, говорят, стал все дела делать не наполовину, а на целых семьдесят пять процентов.
А великан Ждыдва потом еще два месяца ходил еле-еле. Он так сбил себе ноги, что мог носить только мягкие стометровые тапочки. И говорить из-за одышки тоже стал медленно, вдумчиво, взвешивая каждое слово. За это другие великаны стали его считать солидным и здравомыслящим, и очень зауважали.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю,- начал Винни-Пух,- то дыра - это нора. Так?
-Ага!- кивнул Пятачок.
-А нора - это фрейдистский символ. Так?
-Ага!- кивнул Пятачок.
-А фрейдистский символ - это...- Винни-Пух замолчал и пристально посмотрел на вход в нору.- Знаешь, Пятачок, пожалуй, туда мы тоже не пойдём.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Господин Гений,- крикнула секретарша,- к Вам посетитель!
-Скажите, что у меня нет времени.
-Теперь есть,- успокоил Гения посетитель, проходя сквозь дверь.- Всё в порядке.
-А Вы, собственно, кто?- спросил Гений.
-Я-то? Да я и есть Время. Привет.
-Привет,- пробормотал Гений.- Какими судьбами?
-Я по делу. Насилу догнало,- пожаловалось Время.- За тобой, знаешь ли, не угонишься.
-Да, мне часто говорили, что я опережаю своё время.
-Вот-вот,- энергично кивнул посетитель.- Вечно вы куда-то спешите, вечно у вас времени нет. А откуда ему взяться? Вы же не подождёте, вам же некогда! Но теперь всё!
-Что всё?- спросил Гений.
-Всё - это значит всё, я пришло. Твоё время.
-Пришло моё время?- испугался Гений.- Но я не хочу умирать! Я ещё так молод!
-Умирать? Зачем?- удивилось Время.- Просто я тебя догнало, теперь мы наравне. Ты меня больше не опережаешь. И, кстати, учти - ты отныне не гений, а так... одарённая личность.
-Почему-у?
-Потому что идёшь в ногу со Временем. Какой же ты гений после этого?
Время оглянулось по сторонам и доверительно склонилось к Гению.
-Я бы и раньше пришло,- призналось оно,- да как-то неловко было, заваливаться с бухты-барахты к великому человеку. Кто бы меня представил? А теперь у тебя секретарша есть.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Город горел.
К небу взлетали снопы искр, рушились крыши, корчились от жара древние фрески.
Жители бродили по улицам, обмахивались веерами и говорили: "Ах, какая жаркая в этом году осень!"
На центральной площади радостно пожимали друг другу руки трое горожан:
-Как удачно, что я застраховал свой дом! Это просто подарок небес, что он сгорел!
-А я вложил свои деньги в строительный лес, он должен скоро прибыть. На него теперь будет большой спрос.
-Поздравляю Вас. Я тоже выгодно разместил капитал, накупил овса и пшеницы. Мне за них уже предлагали тройную цену, а что будет завтра?
-О да, бизнес теперь расцветет.
На редких паникеров, бегущих с мешками к лодочной пристани, горожане смотрели с презрением: "Нет, это не патриоты!"
-Предатели!- плевали они вслед отплывающим лодкам.- Как вы можете хладнокровно бросать родину в это трудное время?
-Так ведь пожар же!- кричали в ответ с лодок.- Оглянитесь, город горит!
-А что-пожар?- пожимали плечами горожане.- Под колесницами на дорогах ежегодно гибнет гораздо больше людей, чем от какого-то пожара. Подумаешь...
Пылали храмы, и жители восторженно обменивались впечатлениями:
-Смотрите, смотрите, какой высокий огонь! Такой никогда еще не зажигали на жертвеннике.
-Вот именно так надо служить богам! Чтобы искры долетали до самого неба!
-А говорят, в храме сгорели две сотни прихожан.
-Какое самопожертвование! Боги давно не получали стлько человеческих жертв. Они будут довольны.
-Боги уже явили свою милость, у моего соседа сгорела усадьба. Я так рад!
-Но у тебя же тоже сгорела усадьба?
-Ну, это уже издержки...
-А обратите внимание, как красив наш город при таком освещении!
-Да, наш город прекрасен. Как скучны были эти серые стены, а взгляните на них сейчас, когда они обьяты пламенем? Какая экспрессия, какая мощь!
-Дух захватывает! Вам тоже трудно дышать?
-Вот так бы и умерли, ни разу не увидев горящего Рима.
-Да, как же все-таки очень умно придумал наш император!
А император стоял на холме, смотрел вниз на горящий город и вздыхал. Ему было нестерпимо скучно.

Я, конечно, стараюсь не поддаваться массовой истерии по поводу плоских животов и подтянутых поп – все во мне прекрасно и так, а сила моего неземного обаяния отвлекает от возможных мелких недостатков. Посему я собрала волю в кулак, выдохнула и приняла волевое решение записаться на «Силовую тренировку на все группы мышц с элементами степа. Рекомендуется для любого уровня подготовки». Это очень хорошо, что для любого уровня – я, конечно, спортсменка бывалая, в прошлом году три дня приседания по утрам делала, и у меня гантели дверь в комнату подпирают, но все-таки начать надо с чего-нибудь попроще. А потом как пойду в тренажерный зал, как покроюсь кубиками, как стану одним сплошным клубком мышц!

Ничто не предвещало беды – тети разной комплекции в просторном зале, похожие на гробики для карликов степ-платформы, ритмичная музыка, тренерши нет пока. Вспомнив, что перед тренировкой спортсмены разминаются, я с сосредоточенным лицом попрыгала, повертела головой и всячески показала присутствующим клушам, что их посетила фитнес-фанатка, которая знает, что и как! Так, ну где там уже тренер? Чего вапще такое, я не поняла?..

Прискакала тренерша – маленькая накачанная женщина:

- Вы в первый раз? Будет тяжело – передохните. Поехали!

5 минут: Полет нормальный! Здорово скакать под музыку – чего я сюда раньше не пришла? Надо спортом заниматься, даешь здоровый образ жизни!

7 минут: Полет нормальный, но внутри нарастает недоумение – это что, все 50 минут в таком темпе будут?

10 минут: Полет так себе. Вокруг меня двадцать женщин с лицами убийц машут ногами и долбят в платформу – что там слон по сравнению с батальоном мрачных теток, решивших привести себя в порядок!

12 минут: Недоумение крепнет. Тетка-тренер даже не порозовела:

- Еще активнее! Мах, степ, захлест! Еще четыре раза, не снижаем темпа!

15 минут: Я сейчас лопну с брызгами и испачкаю вам зал. Или у меня нога на очередном замахе оторвется. Поняла, почему остальные бабы так долбят в степ-платформы, я свою тоже возненавидела: получи, гадская штука, вот тебе, и снова! Чтоб ты сломалась, к чертовой матери!

20 минут: Берем коврики, сейчас будет комплекс на пресс. Ну, слава богу, хоть не скакать, а то меня укачало и рожа местами синяя, местами красная.

22 минуты: Мама! Верните степ-платформы, я хочу умереть в движении, а не в позе рака-эпилептика! Я не могу закинуть ноги за голову силой мышц пресса. У меня там нет мышц, у меня там завтрак и нервы.

25 минут: Упражнения на пресс не проходят даром… Белорусские партизаны могли пытать пленных фрицев скручиванием – после 15-го раза я готова рассказать все секреты вселенной.

- Не халявим! Кто хочет с голым животиком летом ходить? Работаем!

Если я сейчас умру, то голый животик летом меня волновать будет мало – тихо сползаю на пол. В зеркале отражаются попы всех цветов и размеров и рожи одного цвета – малинового, выражение лиц все такое же мрачное – антицеллюлитный джихад.

30 минут: Группа похожа на отряд зомби – пошатывающиеся фигуры в полуприсяде, растрепанные волосы и горящие священной мыслью глаза. Простите, но я не могу в такую позу свернуться, у меня ноги растут в противоположном направлении. И вряд ли смогу в этой жизни…И так я тоже не могу сделать, это, в конце концов, просто неприлично! Надо как-то незаметно отщипнуть кусочек от тренерши и сдать на анализ – она резиновая, нормальный человек в такие узлы завязаться не сможет.

35 минут: Конечно, почему бы не поотжиматься напоследок? Мое тело притворяется дрожащей тряпочкой и отказывается принимать любые положения, кроме сугубо горизонтального.

- Так, девушки, отжимаемся на платформе, касаемся ее грудью – кто коснется, у того грудь красивая!

Я коснулась грудью платформы практически сразу и так и осталась лежать – это считается или нет?

40 минут: Я не могу так сесть, у меня так ноги не гнутся! Достать мизинцем руки до мизинца ноги в такой позе? Это утопия. Что вы делаете?! Прекратите ломать мне тело! Какая сильная баба-тренер, такая маленькая и такая жестокая! Фашистка! Я так не сложусь, аааа! Стойте, не уходите! Разложите меня обратно немедленно, я сама не распрямлюсь, и в машину такой раскорякой не влезу!

45 минут: Очень хочется спрятаться за степ-платформу. Я умру в муках прямо на финальной растяжке – порвусь пополам на счет «три». Простите меня все за всё!

50 минут: Кто-то добрый собрал меня в кучу и откатил к стенке. Занятие окончено, нас ждут через два дня. Ждите… Але, муж? Приезжай и забирай мои останки. Господи, как плохо!..

Утро: Ыыыыы….. Господи, вчера мне было хорошо, ПЛОХО мне сегодня! Такое ощущение, что я спала в работающей бетономешалке – я могу шевелить только глазами. Принесите мое завещание, я перепишу абонемент на нелюбимую троюродную сестру! Муж, запомни меня молодой и красивой – сейчас я буду вставать на работу и умру в процессе одевания трусов…

Ночь. Улица. Фонарь Выходят после работы две немолодые продавщицы. Поговорили о том, о сем. Одна другой:
- Ой, устала, как собака. Сейчас бы на чем угодно домой доехала. Трамвая-то не дождешься уже. Другая ей в ответ с иронией:
- Нет уж спасибо, я ТОЛЬКО сама.
- Стою как-то на остановке... вечер, поздно уже, на улице ни души, трамвая как всегда нет и нет, сумки тяжеленные Потом смотрю, вдалеке кто-то прыгает. Я испугалась, отошла вглубь остановки и вижу парень на метле скачет, остановился напротив меня и спрашивает:
- Чего, нет трамвая?Я стою, ни жива, ни мертва и говорю:
- Нет пока, но придет скоро.А он:
- Вряд ли ты его дождешься, время-то позднее, садись, подвезу тебя! Я ему с испугом:
- Да что вы, спасибо, я сама как-нибудь.А он мне грубо:
- Садись быстро, сказал, а то сейчас бензин закончится, я тебя сейчас с ветерком домчу.Я стою, ноги трясутся, озираюсь по сторонам, ни трамвая, ни людей.А парень-то крепкий был.Думаю, может больной какой из психушки сбежал. Сейчас как даст по башке метлой или еще чем, и вспоминай, как звали Ну вот, взяла я свои котомки, ногу перекинула, и на метлу села в качестве пассажира . И поскакали мы с ним. А он мне и говорит:
- Тетка, ты не просто так сиди, а покрикивай иногда: Йехууууууууу, наконец-то я дождалась принца на вороном коне.Вот, скачем мы с ним, я ору периодически, а сердце замирает от страха, думаю, сейчас доскачем до дому, а дальше чего? Никто ведь не знает, что у него в голове. В общем проскакали мы с ним 3 остановки, молодежь нас на телефоны снимают, повзрослее люди, шарахаются в разные стороны Прибыли к дому моему. Я слезла с метлы и в ужасе жду указаний. Он говорит мне:
- Ну, благодари теперь, что бесплатно доехала)))Я ему:
- Ой, спасибо, господин, что в целости и сохранности доставил.А сама боковым зрением посматриваю, чем бы огреть его, если что. А он мне подмигивает:
- Ну, пожалуйста! Может тебя до квартиры проводить?Я ему:
- Да ладно, спасибо, я сама как-нибудь..Он:
- Ну как хочешь,- развернулся и поскакал прочь.Молнией добежала я до квартиры. Дверь захлопнула, сумки бросила, пот с лица смахнула, сижу на полу, в себя прихожу. А тут дочь набросилась на меня, куда мол пропала, пешком что ли шла
- Да, - говорю, - бегом бежала!И рассказала ей свое приключение. Настало утро, собираюсь я на работу. Вдруг звонок в дверь. Я с опаской смотрю в глазок, а там цветы. Я выдохнула, думаю, это дочке с утра пораньше ухажер букет притащил. Открываю дверь, а там мужик тот стоит, с метлой и букетом. Я быстрее дверь закрывать, а он мне:
- Извините-извините, это вам цветочки, и рассказывает.Играли они с друзьями в карты на желание, и проиграл он. Вот и придумали те эту историю с метлой, определили место и время встречи с какой-нибудь дамой, и чтоб она обязательно согласилась на метле прокатиться. Тут я и подвернулась.
- Извините, - закончил он.
- Сейчас я конечно со смехом вспоминаю ту историю, а сначала, недели 2 ходила и по сторонам озиралась, как бы ещe кто до дому не подвeз!

Саша Молотков долго не мог решиться, о чем писать в сочинении про самый страшный день в своей жизни. Очень странное решение учительницы литературы и русского языка Евы Аркадьевны Полководец изменить обычную тему "Как я провел лето" привело в восторг весь класс. Кроме, разумеется, Саши. И не потому, что вспомнить было нечего, слава Богу - и войн, и бедствий на его веку, вернее веках, было немало. В этом-то и была проблема. К тому же беспокойство вызывала настойчивость училки, с которой она раз за разом возвращалась к опасным для Саши темам.

Это началось с того момента, когда на уроке, посвященном творчеству Льва Толстого, Молотков, увлекшись, сболтнул лишнего о великом писателе. Забылся и упомянул, то, что никто кроме близких друзей Левушки знать не мог. Никто вроде и не заметил, но Ева Аркадьевна после этого очень изменилась. Всегда приветливая и радостная раньше, теперь стала чуть настороженнее. Правда, самого Сашу Ева Аркадьевна очень сильно раздражала. Он не мог понять почему, но не было сил смотреть на нее без сильной неприязни.

Молотков был счастливчиком или самым несчастным человеком на земле. Сам он не мог определиться. Дело в том, что он помнил все свои предыдущие жизни. Рождался, жил, потом, погибал на войне или умирал от болезней и снова рождался. Но всегда помнил, кем он был раньше. У него было много родителей, много национальностей, огромное число друзей, бесчисленное количество женщин. В некоторых жизнях он отдыхал, в некоторых добивался невероятных успехов, не раз был гением, бывал злодеем. Огромное удовольствие ему доставляло читать о себе же в учебниках истории.