Колобок на новый лад
- 27.05.21, 20:07
- Ну что, Круглов, готовимся к выписке. Завтра попрошу уже освободить палату – доктор с интересной фамилией Бабушкин, поправил очки – Даа, а каким вы к нам попали! Пришлось, буквально собирать по крохам. Кости поломаны, внутренности отбиты. А поди ж ты выкарабкался.
Лежащий на больничной койке, Круглов, а для корешей просто «Лысый» из-за своего абсолютно голого черепа, поблагодарил:
- Спасибо, док!
О том, что выпишется он самостоятельно уже ночью, Лысый говорить не стал. Попал он к лепилам пол-года назад из-за зарубы с Седым. Конфликт пророс на почве раздела сфер влияния в ИТК № 6 при котором, собственно, и находилась эта больничка.
Седой тогда планировал поднять бузу в колонии и тем самым укрепить свой пошатнувшийся авторитет. Но Лысый не поддержал. Не было резона, пока нынешний начальник колонии, не свалит на пенсию. Бузить стоило при новом, а старый служака замнет все. Еще и шмонать будет с пристрастием все камеры, оставшиеся до пенсии пол-года, ежедневно.
Седой вроде бы согласился на сходняке с такими доводами. Но ночью подослал к Лысому мокрушников. Уцелел чудом. Лепилы всю ночь ворожили над бездыханным телом Лысого, но сумели-таки спасти. Спасибо, конечно, но возвращаться в камеру никак нельзя. Теперь, то уж Седой исполнит задуманное.
Конечно есть на зоне и у него, Лысого, кореша. Но объявлять открытую войну Седому еще рано. Нужно окрепнуть. Кореша то эти и подкинули ему напильник с кусачками. Каждую ночь Лысый по миллиметру подпиливал решетку и планировал свой побег по пунктам.
После звонка отбоя Лысый полежал полтора часа и приступил к реализации своего плана. Нужно было успеть на последнюю маршрутку. Да, вот такой элементарный момент в плане – маршрутка. Остановка была конечная, водитель отъезжал от ворот ИТКовской больницы в одиночестве.
Палата – это не камера, но решетка на окне имелась. Правда арматурины были только вертикальные. Центральные две были подпилены ранее. Надрезы заткнуты жвачкой с активированным углем.
Лысый скрутил жгутом простынь. Опоясал ее одну центральную арматурину. Продел за соседнюю. Используя получившийся рычаг отогнул подпиленную железку влево. Соседнюю – вправо. Устал. Позволил себе девять медленный вдохов-выдохов.
Взобрался на окно и по той же простыни спустился, спрыгнул. Благо, второй этаж.
Пробежал к мусорным бакам возле забора. Взобрался на бак. Дотянулся до колючки, на кромке забора – перекусил кусачками. Подтянулся, перекинул ноги через забор. Руки соскользнули, и он рухнул на тротуар.
Сидя на корточках с закрытыми глазами, спиной к забору попытался восстановить дыхание.
- Медленно, чтобы я видел руки, ложимся мордой вниз – раздалось над головой.
Лысый, не открывая глаз, продолжал глубоко дышать, вроде как не услышал.
- Я сказал мордой в пол, гнида! Ну! – голос стал ближе. Видимо говоривший склонился.
Лысый распрямившейся пружиной взмыл головой на голос. Попал. Что-то, по видимому, нос говорившего хрустнул и чавкнул, а по лбу беглеца потекла теплая кровь. Лысый поймал падающее тело. Оттащил от фонаря. Это был парень лет двадцати, с большими ушами и чистыми погонами. Видимо, срочник. Жив, но без сознания.
Лысый сноровисто стянул с него форму, переоделся, прицепил кобуру.
К остановке подбежал в последний момент.
- Шеф, стой! До города надо. Увольнительную долго не подписывал полкан, но в конце-концов подписал! Фух, успел!
Водитель осмотрел небритого, в форме с чужого плеча солдата, хмыкнул. Залезай!
За окном светлые пятна сменялись сплошной черной полосой. В салоне работало радио на волне «ШансонФМ». Лысый прикрыл глаза. Смысл происходящего с трудом пробивался к засыпающему сознанию.
- Внимание… побег…. возможно в форме… опасен… сообщите… не пытайтесь самостоятельно…
Лысый вскинул голову – солдат прочунял, видать таки.
- Трубочку положь! Тебе ж объяснили: опасен, не дергайтесь, а ты? - Пистолет уперся в шею водителя.
- Останавливай колымагу! Включи аварийку. Портмоне, права, телефон – все сюда. – Лысый сунул деньги в карман, посмотрел в документы. – Итак, Сергей Бирюков, отец двоих детей...
Водитель хотел что-то сказать, Лысый остановил его взмахом пистолета.
- Не хнычь, Серый! Довезешь меня до гостиницы «Уютная», отпущу. Слово. А где живешь, и с кем я теперь знаю. В гости хожу без приглашения, но с волыной. Не дури.
Возле гостиницы Лысый подмигнул на прощание водителю и бодро направился к заднему двору. Открыл незапертую дверь черного входа. Взглянул на ожившую камеру видеонаблюдения. Поднялся на второй этаж, остановился возле массивной дубовой двери. Отворил, переступил порог.
- А, Круглов! Проходи дорогой. – раздался низкий с хрипотцой голос.
Глаза, понемногу привыкшие к полумраку, разглядели в центре комнаты торшер с красным абажуром. Под ним стояло массивное кресло, с огромным мужчиной. В одной руке дымилась сигара, в другой лежала открытая книга. Книга была в твердом переплете, но в ладони сидящего выглядела как карманный блокнот.
- Смотрю Михалыч, ты не меняешь свои привычки. Целую ночь можешь бухать – Лысый кивнул на початую бутылку грузинского коньяка – и читать. Глаза не устают?
- Я, дорогой, уже давно не читаю глазами. Я чувствую написанное. Это как на картину смотреть. Ты ее или чувствуешь, или нет. Если нет – отложи, не для тебя. Может потом поймешь, а может нет. Кто знает? - Михалыч сделал глубокую затяжку, медленно выдохнул ароматный дым. Продолжил:
- Тебя ищут, Круглов. И ты не очень красиво поступил, когда пришел сюда. Не перебивай – указал сигарой на Лысого – я знаю, что обязан тебе. Помню, что, когда у меня были сложности именно ты осадил зарвавшихся беспредельщиков. Долг платежом красен – это да! Вот ключ от стотринадцатого номера. Утром тебя здесь быть уже не должно. В шесть часов ни минутой позже надо уйти.
- Спасибо Михалыч. Это все, что мне нужно. Хотя нет. Еще две маленькие просьбы.
- Ну, да. Три желания – это классика – ухмыльнулся Михалыч!
- Первое сотри со своих камер мою вывеску. А еще, пришли ко мне в номер кого-то из своих девочек. Ну ты знаешь мой вкус!
- Ха-ха – Михалыч даже вытер слезу – узнаю Лысого-Круглова. Сделаю. Есть у меня Алечка – то, что нужно. Увидишь – оценишь!
Алечка, действительно была то, что нужно. В этом Лысый убедился, завязывая набедренную повязку из полотенца. Когда она вошла он не слышал – был в душе. Рыжие, слегка вьющиеся волосы до плеч и миндалевидный разрез глаз, которые расширились в первую секунду от количества шрамов на теле Лысого.
Но уже в следующее мгновение она погасила искры взмахом наращенных ресниц.
- Я, Аля, Алевтина.
- Привет Аля. Возьми там в мини-баре чего-нибудь. И мне сделай виски со льдом, пожалуйста.
- Вижу, ты не хочешь называть себя. Но, раз Михалыч лично позвонил мне, стало быть не фраер.
Алевтина обернулась к Лысому с лукавой улыбкой и напитками в руках.
- У меня несколько имен – Лысый принял стакан – кто я сегодня, еще и сам не решил.
Сделал глоток, поблудил взглядом по фигуре.
- Ой, щекотно – засмеялась Алевтина – ты умеешь щекотать взглядом. Давай за твои серые глаза!
Чокнулись.
О том, что с алкоголем после длительной завязки надо бы поаккуратнее, Лысый подумал, когда Аля потеряла четкие очертания.
Роняя голову, понял, что пропал, когда услышал потерявший звонкость голос:
- Да, это он. В отрубе. Спекся. Возьмете тепленьким.
6
