хочу сюди!
 

Элла

44 роки, стрілець, познайомиться з хлопцем у віці 40-54 років

Замітки з міткою «my poetry»

Богатство выбора

Ну, не умирать же на асфальте?
                                                    Папа

Умереть среди славных бойцов Гарибальди,
Умереть на омытом дождями асфальте,
Умереть меж элитных дворцовых конюшен
Если в Вашем стихе сплошь оборки и рюши.

Умереть в аккурат, как философ Григорий,
Умереть императором под крики оргий,
Умереть как Сократ, средь друзей с полной чашей,
Если слог предсказуем и приторно страшен.

Умирают не в старости и не в болезни,
Окунувшись в ненужность и всебесполезность,
Затерявшись в тумане забытых и прошлых,
Те, чей след прочитает лишь хладна пороша.

Величайшим искусством - не портить пуд соли,
Своим близким и дальним глаза не мусолить,
Уходить в полнокровном теченьи прилива
А не грязной обверткой. В ведро. Торопливо.

Закатиться бы в щель половицы монеткой,
Затеряться в Гарлеме ничтожной нимфеткой,
И рассыпаться в веер рябиновых бусин,
Если Вас окружают лишь Бош и Занусси.

Если сердце нанизано на жизни вертел,
Вам осталось пуститься дорогой поветрий
И затухнуть костром, став для Жанны наградой,
Если Ваши друзья - только дьявол и Прадо.

Дотичною траєкторією


Печаль
Як ловить промені останній літній день,
Як порожніє сад неспіваних пісень - 
Ті оповідки не розкаже нахтігаль...
Дзвенить кришталь.
Кришталь
Небес розрубить пам'яті Гордієв вузл,
Хоч світлий янгол мовчазний - ні пари з вуст,
І не покличе в неосяжно чисту даль...
Летить вуаль.
Вуаль
Таких вибагливо надуманих чеснот,
Небачено незайманих красивих цнот,
При погляді на крейсери пливучих краль...
Тмяніє сталь.
Як сталь
Холодний погляд колисанки серпня вод,
Над ним дими поганський водять хоровод
І двір зашарівся в червоних яблук жар...
Жевріє жаль.
Нажаль
Лиш теплий вечір ні про що не шкодував
Між горобинових, шипшинових заграв
Тіх кольорів, що так любив Анрі Стендаль...
Розвій печаль!

Чернильница


Put some love in your heart
like you put the ink in the inkpot
                 Robbie van Leeuwen (Shocking Blue)
Помести в своё сердце любовь,
Словно ты наливаешь чернило в чернильницу.
                 Робби ван Леувен (группа "Шокин Блю")
 
Не вернуть этих чувств
На виниловых дисках
Меж разомкнутых уст - 
Доброта василиска,
Средь немых кинолент - 
Осень - мачеха злая,
В этот истин момент
Гюльчатай открывает
Своё дивно лицо
Со штыком наготове,
Заиграй Виктор Цой
К моей грусти коровьей
Не найти падежей,
Не примкнуть рифм подствольный,
Не видать парижЕй
И лондОнов комвольных,
Не Писания страх,
Не отсвет "истин низких",
Ветер крутит в дворах
Листьев рыжие диски,
И течет старый блюз,
И голосит Маричка,
И аккордов союз
Откровений жжет спички:
"Как чернильницу у
Августа изголовья
Своё сердце наполнь
Лишь чернилом-любовью"

Тс-с-с!



Левитируют йоги, а мы – проплываем
Меченосцем над алой полоской зари
В ранний час, ни одной неприятной нам хари
Словно в улицах гулких – зоман и зарин.

Будто и не крутил маховик Кали-Юги,
Словно трепетным светом баюкало нас
Волшебство летних снов без вериг и натуги
И сиял по утрам драгоценный алмаз.

Пишут стих шелкоперы, а мы разбираем
Все премудрости в бисер (по Гессе) игры,
И летят над дремотно мечтающим краем
Наших душ многоцветные мыльны шары.

Мы не будем, отнюдь, торопить это лето
Пусть вельветом и бархатом стелет сезон
Пусть толкуют занятно нам притчи завета
Моисей Исаак и Илья Гершензон.

Порождает шедевр Михалков и Веласкес
Мы дурачимся здесь, запустив пятерней
В так услужливо роком забытые краски
И макаем рогалики в дней жирный лой.

И на города замше опять заиграет
Августовский пейзаж – весь в пастельных тонах
Мы пройдем мимо мудростей-перл Мордехая
Промолчав. Зная точно, язык - злейший враг.

Межсезонье

«А если прекратить бежать – 
То по-осеннему бриз веет», –
Заметим мы. На галерее – 
Бутылок винных дружна рать.

Пронзительная лета синь
Утратила свою беспечность
Перетекая плавно в млечность
И мраморность династьи Цинь.

Там,  где проспектов вечный лёт
Находит точку перспективы,
Там планов жирные пунктиры
Сентябрь, как колли рыж, сотрёт,

А если перестать лететь –
То проплывают мимо кроны
Деревьев, с солнцем обрученных,
И «раз, два, три» считает ветвь.

А солнца первые лучи
Уж заливает утр студёность
Бескрайня умиротворенность
Румяны катит калачи,

У переходов раздаёт
Билетики на старт сезона
Спектаклей-листопадов в зону
Вай-фай где точно не берёт.

А коль себя не истязать – 
Воздушным змеем август реет
И убегают вдоль аллеи
Глаголы «жить», «любить», «не знать»,

И воскресают «на ура»
Все духи выжженных метафор,
Вином времен Антея амфор
Прольется осени пора.

Почти нирвана


           

Чрез теплый свет мне так забавно наблюдать
Шаром как праздничным сдуваются желанья,
Вложив свой жар и труд, стремления и знанья,
Себя ты чувствуешь как выброшенна ...

И снова лета разгорается костер,
Девчонка рыжая в тропично-ярком топе,
Но совесть - Брат Большой из всех антиутопий
Уж держит поводок для мыслей резвых свор.

И зной запыхался в стогу искать бозон,
Вдруг проступает лик финалов-послелюдий,
Я начинаю представлять, что видел Будда,
Уснув под деревом, уйдя за горизонт.

Склони же победителя могучу выть,
Свобода - это полный штиль-покой желаний,
Да хоть все мира миллионы на кармане,
Мне это чувство не объять и не купить.

Арбузодынные покатит август дни,
И тосты - генацвали щедр хвалебным словом,
Огненнорыжая в купальнике тигровом
Нырнет бесовка в небо страшной глубины.

Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете


Мой друг, художник и поэт...
                          К. Никольский

Какой-то смысл, наверно, есть,
Уйти на рифм крутом излете
И не испачкаться в помете
Что вечно сеет глум и спесь.

И оценить величье всё
Той милости, что принял Пушкин,
Не мерять шагом шарм опушки
И ртом сухим не речь "Месьё"

Похоже, задум мудрый здесь
Иль, как там кличут, провиденье?
В плену дремотной смертной лени
Наш Юрьевич. Плутов-повес

И бабников-озорников,
И винолюбцев не возглавит,
И чаши с речью, что о здравьи,
Так тихо канут в глубь веков.

Мой друг - философ и пиит,
Жжет матюком похлещ глагола,
Но если нужно правды слово - 
То он последним знаменит.

Цитата: "Витя, кто же мы?
Кастрированных два котища
С еврейской грустью на е***щах,
С тоской славянской Костромы"

И если честно оценить
То, в чем у нас по локоть руки,
Да не возьмет нас на поруки
Ни свят Андрей, ни Михаил.

Пусть едок всех отечеств дым,
Но мы, как-будто, сговорились,
Своих не видим дум бескрылость,
Себя лишь помня молодым.

Какой-то смысл глубокий есть
Подохнуть в рифм младых излете,
Джордж на коне, маг в вертолете.
Поэт в земле. И сказ мой весь.

Киевская Русь


Будь благодарен за краюху хлеба
                                         Батюшка ХХХ
Феллацио за круасан
                                         Виктор Пелевин

С теченьем лет желтеет пластик
На стольных гридницах князей,
Жрет медовуху безучастно
Холоп, чтоб в жилах кровь борзей

Гоняла безнадегу-скуку
И, растворив былинну грусть,
Боян бы мартовской выл сукой,
Слюной роняя рифмы с уст.

И идолы б менялись чаще
(А что поделаешь? Прогресс!)
Глядишь – глаза уж не таращит
Гигагерцовый твой Велес,

«Всегда есть выбор»,  рек бы инок,
«Налево – чаща, вправо – топь,
Пусть путь не дарит нам улыбок,
Будь благодарным за ломоть»

Но даже праведным и кротким
Теченье жизни кажет хрен,
Какой-то тать путем коротким
Забрал из кельи сто дирхем,

Ах, солнышко, Велик Владимир,
Он христианству очень рад,
(Число наложниц да не згинет
Ему что всяк готовил град),

Как не любить страны гремучей
Где статус «… но не покорюсь»,
Душа – глаголиц закорючкой,
Моя ты Киевская Русь!

Ударит в гусли и в истому,
О старине гудя, певец,
Падет с плеча варяга долу
Нездешний серебрист песец.

Солнечные часы


А лета бренные часы
Давно уж полдень миновали,
Девиц невиданной красы
Вам не найти на сеновале

И странная полыни грусть
Разлита в воздухе незримо
Проходит лето? Ну и пусть
Судьба хромого арлекина

Да не взволнует Плохиша
И не поднимет в разнотравье
Волн, запахов и криков "Шах!"
"Халиф на час!","Бесов лукавье!"

И, кажется, что это - суть
Как между строк - средь листьев вяза
Я попрошу: "Не баламуть
Шагая в водах долговязо"

Но не прислушаться судьбе,
Не сбавить темп, ни сбиться с ритма,
Что так кричит один плебей
На пике жизни алгоритма?

Но что-то вечер все ж таит
Так уловимо и знакомо
Когда закат-архимандрит
Синь заливает глаукомой.

Teddy Bear Blues



Let me be your Teddy Bear
Elvis Presley
Позволь мне быть твоим плюшевым мишкой
Элвис Пресли

Да что Вы, никаких трагедий!
Пора привыкнуть к жизни фарсу,
Когда сплошь плюшевы медведи
Взрываются в руках фугасно.

А что, не вышить ли сорочку,
Для Винни белым в красной ткани
Цветов традиционной строчкой
Или, пожалуй, петухами?

А правда, не махнуть ли в Гоа
В своем оранжевом Mондео?
И спеть судьбе, сглотнувши тола
"Oh, let me be your Teddy Bear!"