Моя  утраченная Одесса.

Одесса – Южная Пальмира, в  процветание которой  внес определяющий вклад.  французский герцог  де Ришелье.  9 марта 1803 года герцог де Ришелье стал градоначальником нашего города и  провёл на этом посту 11 с половиной лет. В тот момент в Одессе проживало 9009 человек. Самой крупной фабрикой в городе была фабрика пудры отставного капитана французской службы мосье Пишона. На ней трудились пять человек. Граждане, не состоявшие на государственной службе, перебивались летними заработками в порту, мелкой торговлей и воровством. За время  управления  Ришелье  население города увеличилось в четыре раза и достигло в 1813 году уже 35 тысяч человек. Вместо четырех сотен невзрачных домиков на улицах красовалось две тысячи зданий. Первый Одесский театр и первая типография, коммерческое училище и институт благородных девиц - все это создавалось и пестовалось  заботами Ришелье. Сознавая, что Одесса не может существовать в голом окружении, он всячески способствует заселению ее окрестностей. Прибывающим немецким колонистам по его ходатайству безвозмездно выделялись участки земли. Так образовались Люстдорф, Большой и Малый Либенталь. Греки-огородники селились в Александровке.
Результатом политики градоначальника стало появление в городе столь необходимых учреждений как коммерческий банк, биржа, променная контора, иностранные консульства и страховое общество. Но  французский герцог принес в Одессу не только благосостояние, но и дух. Дух благородства и чести.  Ришелье был  сторонником экономической и религиозной свободы.  По воспоминаниям его современников  «каждый житель Одессы мог свободно высказать герцогу свои пожелания и претензии. Во все время до обеда, во время стола и после приходили разные люди высшего и простого класса, по делу и без дела, и всех он принимал ласково и терпеливо. А когда в 1813 году во время эпидемии чумы даже врачи пытались бежать из Одессы, он бесстрашно входил в пораженные заразой дома и утешал больных. Когда же рабочие из страха отказывались хоронить чумные трупы - сам брал лопату и рыл могилы, являя пример истинного мужества и благородства».

Так  Одесса стала необыкновенным городом, не похожим на другие. Каждый дом старой Одессы – архитектурный памятник, пропитанный временами Екатерины Великой. Потемкинская лестница, которую знает весь мир,  и памятник Дюку, к которому мы по традиции  приходили перед выпускным сочинением, чтобы узнать тему сочинения. Приморский бульвар, откуда все любовались  нашим морем и кораблями, стоящими на рейде. Расположенные в шахматном порядке аккуратные мощеные  одесские  улицы звенели от громко говорящих одесситов. Чего стоила одна Дерибасовская, отражавшая колорит народа, который назывался одесситы. Это был на самом деле уникальный народ. Он впитал в себя культуру многих стран. Этот народ был немножко русским, немножко греком, немножко французом, итальянцем  и очень множко евреем. Одесситы каким-то особым образом сочетали в себе хитрость и честность,  крикливость и желание помочь, предприимчивость и открытость. Это был веселый, доброжелательный и оптимистичный народ. В каждом из них жил одновременно Мишка Япончик и  князь Воронцов,  Пушкин и Бабель, Жванецкий и Утесов.

Моя Одесса – это Аркадия, желтый песок, синее море и тетя Сара, которая бегает с «битком» (кусок жаренного мяса) за своим сыном Семой по пляжу.

Моя Одесса – это Молдаванка, маленькие дворики, шумные, но дружные соседи и запах жареных бычков.

Моя Одесса – это Привоз, море фруктов, торгующиеся хозяйки и мясник дядя Миша, вытаскивающий кусок свежей свинины из-под прилавка.

Моя Одесса – это каштаны, солнце, радость, юмор, любовь к друг другу и к своему городу.

Но теперь это в прошлом. Как писал Пушкин, иных уж нет, а те -  далече.  Одесситы рассеялись по миру и увезли с собой ее дух. Это началось еще во время перестройки. С каждым годом я замечала, как меняется мой город, как исчезают одни лица и на их место приходят другие, совсем не похожие на те. Мы тогда шутили, что все умные уедут, а мы останемся и будем  самыми умными. Но теперь нам не смешно.

В Одессу повалил пронырливый народ из соседних деревень. Комсомольские и партийные работники крестьянского происхождения,  которых прежде не было видно, вдруг проклюнулись, подняли головы и заняли прочные позиции в моем городе. Они притягивали себе подобных, выметая из Одессы ее благородный дух  и заполняя ее своим  хамством . 

Милиция, которая всегда формировалась из малограмотных  деревенских жителей, теперь стала главной опорой  «отцов города». Духовно незрелые, малокультурные, не любящие Одессу и не готовые служить ей, все они рассматривают свое положение лишь как возможность подзаработать. Это не их город, им не дороги его улицы, они не бегали в детстве по его пляжам, они не читали Бабеля и знают о Пушкине лишь из школьной программы. Выросшие в нищете, теперь они мечтают только об одном – деньги любой ценой.

Захват варварами Одессы окончательно состоялся в 1996г, когда кировоградский суд отменил волеизъявление одесситов, избравших своим мэром Эдуарда Гурвица, и навязал городу Руслана Боделана, партийного функционера советских времен, уроженца села Березовка, Одесской области. Изнасилованная Одесса не сопротивлялась, одесситы «голосовали ногами», продолжая уезжать из страны,  и оставляя на растерзание свой  родной город.  Их места заняли, вышедшие «из грязи» сельские хлопцы, страдающие комплексом неполноценности,  и желающие доказать всем, что теперь они «князи».

За эти годы  «хлопцам» удалось заменить дух моего города своим гнилым запахом. Они продолжают распродавать Одессу и сегодня, набивая карманы, в желании казаться важными. Они застраивают склоны над пляжной зоной, где раньше мы отдыхали, своими виллами и домами на продажу, сносят старинные здания, которые являются архитектурными памятниками, только для того, чтобы продать под ними землю. Сегодняшняя Одесса - это, обветшалые дома, разбитые дороги, грязные улицы. Сегодняшняя Одесса - это боль каждого настоящего одессита.

Это архитектурный памятник – дом Цаузмера, построенный в 1883году, на улице Базарной.