После освобождения Красной Армией Одессы положение
в городе было крайне тяжелым. Интервенты и петлюровцы оставили после себя
печальное наследие. В городе хозяйничали бандиты. Они терроризировали весь
город. Фронт был крайне обеспокоен положением Одессы. Этот вопрос
рассматривался на специальном совместном заседании РВС армии и губкома партии.
Решено было борьбу с бандитизмом и грабежами передать в руки Одесской губчека и особого отдела ВЧК
армии.
На этом заседании не раз упоминалось имя Мишки
Япончика — главаря одесского жулья.
Огромный, когда-то богатый, шумный и многолюдный
город жил затаясь, тревожно, в постоянном страхе. Не только вечером или тем
более ночью, но и днем население боялось выходить на улицы. Жизни каждого здесь
постоянно угрожала опасность. Распоясавшиеся молодчики средь бела дня
останавливали на улицах мужчин и женщин, срывали драгоценности, обшаривали
карманы. Бандитские налеты на квартиры, рестораны, театры стали обычным делом.
Интервенты и городские власти не только не боролись,
но прямо способствовали дикому произволу бандитов. Они сами подавали «пример».
Массовые расстрелы мирного населения, погромы, грабежи - все это было в
порядке вещей. Жителям города самим приходилось заботиться о сохранении своей
жизни. Каждый защищался как умел. Возникали группы самообороны: мужчины одного
или нескольких соседних домов объединялись и поочередно несли охрану вечером и
ночью. Конечно, у них имелось и оружие — в Одессе в то время нетрудно было
достать оружие. Такие группы самообороны от налетчиков продолжали существовать
и после прихода Красной Армии.
В день своего приезда мы с командиром отряда ВЧК
Васильевым, возвращаясь от председателя губкома Я. Б. Гамарника, увидели, как
по улице беззаботно прогуливались люди, одетые по-кавказски. Здоровые,
крупные, они казались еще выше в своих меховых шапках. Пересмеиваясь, они
прошли мимо нас и неожиданно свернули в переулок. Мне они почему-то показались подозрительными,
и я хотел было разузнать, кто они, но тут из соседней улицы вышла еще одна
группа людей, одетых точно так же. Эти тащили мешки, корзины, чемоданы, узлы.
— Стойте! — приказал я.— Кто вы такие? Откуда у
вас эти вещи?
Но они и не подумали остановиться, лишь небрежно
покосились в мою сторону. А один из них, толстый и красный, повернувшись к нам
с Васильевым, сверкнул белками и зловеще пригрозил: «Идите, пока целы!»
Я отлично понимал, что остановить этих людей нам
двоим не удастся. Поэтому я шепнул Васильеву, чтобы он проследил, куда они
пойдут, а сам поспешил к себе, на Херсонскую, 60, где расположился особый
отдел ВЧК 3-й Украинской армии. Вскоре вернулся и Васильев. Он рассказал, что
эти люди остановились в двух гостиницах; одна из них на Преображенской улице,
другая — недалеко от нас, на Херсонской.
Первым моим шагом была встреча с комендантом
города Домбровским.
— Это бандиты Мишки Япончика, — уверенно сказал
Домбровский. — Они не только по-кавказски, они вам по-турецки оденутся. Кстати,
у меня ведь отряд состоит из одних кавказцев. Так, наверное, эти бандиты под
моих молодцов и вырядились...
Домбровский произвел на меня странное впечатление.
Молодой, щеголеватый, подтянутый, с бравыми ухватками, он как-то уж очень
беззаботно, я бы сказал, даже весело, без тени тревоги, стал говорить о
положении в городе: да, бандиты Мишки Япончика терроризировали весь город, но
он, комендант, со своим отрядом кавказцев делает все, что в его силах.
При белых у Мишки Япончика было около 10 тысяч
человек. Он имел личную охрану. Появлялся, где и когда вздумается. Везде его
боялись и потому оказывали почести прямо-таки королевские. Его и называли
«королем» одесских воров и грабителей. Он занимал лучшие рестораны для своих
кутежей, щедро расплачивался, жил на широкую ногу...
Бандиты Мишки Япончика совершали групповые и
одиночные грабежи и налеты. Главарю этой шайки надавали множество всевозможных
кличек: Мишка Япончик, Мишка Лимончик, Беня Крик и т. д. Его фотографии были
вывешены во всех полицейских участках, в витринах магазинов, ресторанов, в
казино и гостиницах.
Продолжение