…возможно всё 

То, что ранее считалось невозможным, становится реальностью. Казавшееся случайным – постоянным. Исключение – нормой, нормальность – отклонением. План – хаосом, а хаос – прогнозом. Перестают работать старые правила и никто не знает новых. Мир превращается в чужой и враждебный.

Скорость производимой информации увеличивается, а способности её осмысления уменьшаются. Порождённый "франкенштейн технологий" творит изменения не просчитываемой глубины и сложности. В результате возникает вопрос как лучший вариант ответа: не достигнут ли сам предел человеческого?

Когда происходящее начинает балансировать в точке выбора, между непереносимостью настоящего и страхом будущего, мчаться ли в генно-кибернетические объятия метавселенной или притормозить в пока ещё человеческой реальности?

На этом рубеже перехода наступает состояние радикальной неопределённости, при котором возможно всё и не существует ничего, что не могло бы не произойти. Нет однозначно позитивного или негативного сценария. Выигрывает тот, кто рискует играть по новым правилам, не зная самих правил.

"Перемены, которых не было в течение ста лет"

Глобальный мир одномоментно "схлопывается" и локализуется перед угрозой пандемии, нейросеть пишет стихи и диссертации, "самому влиятельному человеку мира" выписывают ордер на арест, президент "оплота демократии" призывает к штурму Капитолия, восток Европы превращается в двухтысячекилометровый фронт, а православный иерарх благословляет ракетные удары по одной из колыбелей христианства.

В распространяющемся хаосе переустройства путинская агрессия становится одним из главных триггеров трансформационного перехода.

И хотя финал не близок, результат всё более очевиден: война в её классической форме оказывается катастрофически неэффективной и губительно непредсказуемой. Преподанный урок убедителен, а наблюдатели внимательны.

В стратегические планы будущего внесены коррективы, главная из которых – не повторение чужих ошибок. А для этого всем желающим "совершенствование крайнего зла" открываются поистине безграничные возможности. И речь не об архаике миллионов солдат, армад танков, самолетов и кораблей, а о модерне цифр и новейших технологий. 

Искусственный интеллект по силе становится не равным ядерному оружию, он делает его ненужным. Человек – больше не цель уничтожения, а необходимое, пусть и "страдающее, сырьё".

Глупо мечтать захватить остров, когда можно завоевать океан. Зачем разрушать города, если достаточно получить доступ к данным? К чему захватывать территории, если можно контролировать информацию? Не о таких ли переменах, которых "не было в течении ста лет", говорил Си Цзиньпин?

И если с этой точки зрения оценить актив российских достижений, то единственно воистину бесценным результатом является не овладение "полустанком Пятихатки", а создание механизма цифрового контроля, где война выступает весомой причиной и поводом.

Большой китайский брат, гораздо дальше продвинувшийся в вопросе построения всеобъемлющего "цифрового ока", оказывается для Москвы учителем, наладчиком и контролёром. Незаменимым поставщиком опыта и технологий, как "выпилить" Ютуб из Гугл, "заблочить" Телеграм, распознать лица в маске или личности по голосу и в целом дать подобного рода системные "творческие" советы. 

Безопасность в обмен на свободу

Но общий план переустройства гораздо амбициознее. На финальной стадии упаковка в привлекательную обвёртку универсального и глобального предложения миру – эпоха "счастливого раба". Защита и безопасность как новая икона века, где платой становится свобода. 

Это вам не продаваемые консервативные ценности "русского мира" или социализма с китайской спецификой – это обращение понятно, как бедному Югу, так и богатому Северу. 

На рынке человеческих и государственных страхов перед растущей сложностью, эпидемиями, войнами, миграцией, преступностью это предложение высочайшей степени востребованности. COVID в этом плане стал лучшей из возможных площадок демонстрации могущества китайских служителей нового культа, создавших и протестировавших систему цифрового контроля с выборкой в миллиард человек.

Готова и логистика проекта: инициатива "Один пояс, один путь", конечно, о торговле, но и "немного" о цифровой экспансии. От Сербии до Малайзии, Эфиопии и Маврикии Китай – ведущий поставщик телекоммуникационного оборудования с явным или скрытым опционом контроля над сетями и данных в них.

Отношения Китая и России тоже, конечно, о нефти и газе, но самым привлекательным товаром выступает то, что забетонирует нерушимость путинского режима. Экспорт отработанных в уйгурских лабораториях точной калибровки технологий, позволит обнулить угрозы какого-либо протеста на уровне намерений и спрогнозировать политическое сопротивление до того, как оно случится. 

Лезвие бритвы

Поэтому борьба, которая идёт и которая ещё предстоит, не за одно-, би- или многополярный мир, а за новые границы свободы в условиях достигнутых возможностей её полной отмены.

В случае успеха в войне, развязанной Россией, сигнал получат все жаждущие антилиберального реванша. Запад проиграл, он слаб, он должен уйти. На историческом порядке дня формирование союза диктатур. Авторитарная синхронизация на основе созданных цифровых платформ управляемых ИИ с китайской пропиской.

И тогда перелистывание фукуямовского "Конца истории" в обратном порядке приобретёт характер аварийной лавинобразности. От Москвы до Пекина, Тегерана и Минска. Ядро наметившегося союза с приглашением присоединения прочих желающих… а прочих найдётся с избытком. 

Поражение России не остановит хода создания цифровых диктатур, но выиграет время для Запада: "… начать новую волну цифровой революции, …чтобы технологии следующего поколения работали на пользу, а не против наших демократий", – надеется Дж Салливан.

А сложности стоящих вызовов кажутся непреодолимыми. В условиях консенсусного принятия решений необходимо пройти по лезвию бритвы. Не нарушать права человека, но обеспечить его безопасность, следовать по пути прогресса, но не потерять контроль над результатами, повышать уровень жизни, но понижать уровень температуры.

Автократии и прочего рода диктатуры китайского и российского типа в условиях технологического перехода имеют значительное преимущество, что впервые ставит Запад в условия догоняющего, а не лидирующего. 

Не имея никаких ограничений в системе принятия решений, не нуждаясь в общественном одобрении, игнорируя вопросы морали и этики, автократии получают неограниченные возможности развивать самые передовые и самые проблемные сферы научных исследований. Генная инженерия, био и нанотехнологии, искусственный интеллект…

От "овечки Долли" до "солдата ВаньЙи"

Пока демократии погрузятся в обсуждение допустимой терминологии и её соответствие всем гендерным, сексуальным, расовым, религиозным стандартам, в рязанско-уханьских лабораториях будут проводить опыты: от "овечки Доли" до "солдата ВаньЙи".

Эксперименты в сфере генной модификации и инженерной биологии при минимуме ограничений имеют все шансы дать максимальный результат в условиях неограниченного и бесконтрольного использования "биоматериала". В тюрьмах и воспитательных лагерях его будет с избытком. В такой ситуации появление "созданий высшего порядка" с качественно улучшенными показателями интеллекта, памяти и силы – только вопрос времени.

Пока западные интеллектуалы призывают мировое сообщество установить мораторий на исследования в области искусственного интеллекта, автократии в принципе не ограничены никакими институциональными барьерами для работы в сфере ИИ. И тогда возможности фиксации всплеска нейроной активности граждан с его заносом в единую базу данных станут одной из многих реальностей, а не прогнозом.

Запад, имеющий развитые институты общественного и конкурентного политического контроля, рискует впасть в "консенсус бездействия". Наложить существенные ограничения на развитие передовых технологий критической важности для его безопасности и выживания. А в условиях несоразмерной сложности возникающих проблем и недостаточности потенциала для их разрешения, возникает очевидный соблазн перенятия авторитарных практик.

При любом варианте автократии получают солидную фору, но... Стремление занять доминирующие позиции в "технологиях с потенциально катастрофическими последствиями" может привести к турбулентности потери контроля, появления внечеловеческих систем формирования и управления реальностью.

Спринтерские дивиденды от получения быстрых и ощутимых эффектов непреодолимо привлекательны, но чудовищно непрогнозируемы.

Медленный путь демократий, обсуждающих, убеждающих, дискутирующих по поводу того, чтобы эффекты были положительными, а риски – управляемыми, кажется более надежным, если, конечно, к моменту достижения консенсуса демократии ещё будут существовать.

Меняется всё и не меняется ничего

Большую часть времени своей истории человечество находилось в состоянии рабства и угнетения. При этом люди будут способны колонизировать Юпитер или цифровой личностью слиться в нейросети, но не смогут избежать противостояния чужим стремлениям властвовать.

Достигнутый уровень свободы – не данность, не подарок и не результат единожды совершенного выбора, а итог тяжёлой борьбы. Борьбы, которая не кончается никогда. Мы просто опять оказались в начале пути. Встав на него, не стоит выбирать между безопасностью и свободой – потеряв свободу, мы потеряем всё.

Андрей Демартино