В нашем хуторе, что прозывается  Анисьины Беляши, проммага и при старой власти не было, потому ежели обувку или  обмундирование какое справить – это в районный центр Стебалово. Город – не город, но место бойкое и знатное главным образом своим названьицем. Местные острословы уже как токо его не переиначивали, и даже "жужлу" известны далеко не все транскрипции  от полного исторического лейбла.

Последний громкий казус вышел аккурат к московской олимпиаде, когда неустановленные органами озорники понасмешничали на указателе населенного пункта и спровоцировали международный скандал:  путем совмещения в прописную А первых двух многострадальных букв (уж так повелось, что ежегодно их находят закрашенными на утро после школьного выпускного) и добавления спереди лишней согласной жители поселка из урожденных юмористов на одесский манер превратились в пройдох и лгунов. Из-за этого граффити автобус с заграничными гостями четыре лишних часа колесил по околотку в поисках родины нашего молотомета Николая Митрюхина. Затем отчаявшиеся интуристы решились заехать в необозначенный в атласе поселок подкрепиться, но вышел конфуз: один импортный журналист вычитал в своем словаре русских матерных выражений перевод городка-призрака, и гости решили не рисковать. 

Все четыре часа председатель  Трифон Чалый простоял с караваем наперевес и опосля вечером в кругу приближонных  горько и безысходно жалился– за оплошность такую уездное начальство вместо обещанного новенького «москвича» прямо с конвейера посулило и вовсе забрать в резерв два комбайна. Трифон объявил охоту на окаянных дебоширов и в качестве призовых за их головы выставил бидон первача. Многие знали имена подпольщиков, как и то, что в сосуде - настоянное на дусте зелье, потому шрейхбрехеров не нашлось.  А учительша Глафира Митрофановна долго оскорблялась  безграмотности хулиганов, утверждая, что при указании направления на дорожном знаке  «Наебалово»  пишется раздельно.

Родословная же нашего хутора - вообще другая история. Беляшей как вид еды здесь отродясь не едали, и если и были вековые традиции – они, бесспорно, утеряны. Поговаривают, что во времена Троцкого попадья Анисья прятала в подполе белогвардейцев. Впрочем, знаток обычаев краевед Питюкин как-то обронил, что дело не в деникинцах, а в выдающихся пропорциях прелестей супружницы батюшки.

 У каждой из версий есть как сторонники, так и ярые противники из числа аборигенов. И не редко по настоянию главы семейства в красном углу избы рядом с образами соседствует контрреволюционный генерал-лейтенант в парадном мундире и с лихо завернутыми усами. Зато Анисья Блаженная покровительствует женской половине дома, ей молятся при хворях и просят заступничества от нападок налоговых властей.