Вместо скатерти-самобранки — святая газета «Правда». На газете — три
граненых стакана, плавленые сырки, огурчики с пупырышками, душистая
луковица, ломоть хлеба, кусок колбасы, бутылка с домиком на этикетке и
надписью «Столичная». Вокруг газетки трое мужиков в том самом положении,
что и на картине Перова «Охотники на привале». Только вместо желтой
травы — поролоновые матрасики на бетонном полу сборочного цеха, а за их
спинами вместо осеннего леса и бескрайних просторов — четырехосная
железнодорожная платформа особой конструкции, на ней — бомба диаметром
два метра и длиной восемь.
Восемь метров — это если не считать взрывателей, двух выдвинутых
вперед острых стальных штырей метра по полтора каждый. Называется эта
штука просто — «Изделие 602». Собирали Изделие сразу на железнодорожной
платформе. А чтобы платформа оказалась в удобном для монтажа месте,
пришлось выломать стену, раздолбить пол и проложить рельсы прямо в
сборочный цех.
Весит Изделие 26 413 килограммов.
Бросать Изделие предстоит с самолета Ту-95В.
Чтобы самолет смог уйти от взрыва хотя бы на сто километров, бомба
эта будет спускаться на парашюте, который весит 813 килограммов. Купол
парашюта — 1600 квадратных метров. Итого Изделие вместе с парашютом — 27
тонн. С гаком.
Если парашют не раскроется или раскроется с перехлестом, особый
механизм в бомбе не позволит ей рвануть раньше времени. Но экипаж
самолета-носителя в надежность этого механизма не особенно верит.
Ну а все остальные устройства должны сработать. Именно за грядущий
успех и разлита по-братски на троих ароматная терпкая жидкость.
Бомба — трехфазная. На заданной высоте — а это никак не меньше
четырех километров — сработает первый каскад мощностью в полтора
миллиона тонн тротила. Этот взрыв приведет в действие второй каскад в 5
миллионов тонн, а он в свою очередь станет детонатором для третьей, в
десять раз более мощной фазы. Грохнуть должно красиво. Суммарная
мощность где-то в районе 55–57 миллионов тонн. При таких мощностях за
точность ручаться не приходится. Может получиться миллионов 30–40, но
может перехлестнуть и за все 70. Но если положить руку на сердце, то
давайте признаемся хотя бы сами себе: не один ли нам черт, 30 или 70?
Ведь это в любом случае в несколько тысяч раз больше, чем в Хиросиме.
Но это не все. Изюминка в том, что советскими учеными был, наконец,
найден путь к созданию заряда, мощность которого не ограничена ничем.
Вообще ничем. В точно такой же корпус длиной всего восемь метров можно
при желании втиснуть заряд в 100 миллионов тонн, можно и всю тысячу!
Тысячу миллионов!!! И взорвать Землю к чертовой матери! Ведь правда же,
здорово: взять и взорвать!
Так что создатели, завершив сборку и закрутив последний винтик, пили в тот момент не просто так, а по поводу.
Выпили мужики и призадумались: как бы назвать свое творение? «Изделие
602» — хорошо. Оно так во всех документах и останется. Но слишком уж
скребет русское ухо. Нам бы романтики!
— Царь-бомба!
— Не пойдет.
— Почему?
— Засмеют. Стоит в Кремле Царь-пушка, калибром чуть ли не метр, весом
40 тонн. Стрелять она должна была каменными ядрами по тонне весом. Но
только стреляла ли та пушка когда-нибудь? Рядом Царь-колокол — 200 тонн.
Он никогда не звонил. В 1915 году был создан царь-танк Лебеденко. Он не
смог сдвинуться с места. Неужели нам в тот же ряд захотелось?
— Первая советская атомная бомба звалась Татьяной. Почему не назвать и нам именем каким-нибудь?
— Каким?
— Да хоть бы — Иваном!
— И опять не то!
— Это еще почему?
— В русских сказках Иван всегда дурак. Мы-то назовем Иваном, а все,
кто с бомбой дело иметь будет, сразу переиначат в Ивана-дурака.
— Верно.
— Знаю, братцы!
— Говори.
— Никита Хрущёв обещал Америке показать Кузькину мать. А что он мог
показать, кроме своего жилистого, узловатого кулака? Теперь может! Вот
она, красавица! Вот она, родимая! Вот она, во всем своем ослепительном
великолепии и величии — «Кузькина мать»!