Я УЖЕ ПИСАЛА КОГДА-ТО НА ЭТУ ТЕМУ - О ДВОРЕ, ОБ ИГРУШКАХ. НО НА САЙТ ПРИШЛИ НОВЫЕ ЛЮДИ И МНЕ  ЗАХОТЕЛОСЬ ВЕРНУТЬСЯ К ЭТОЙ ТЕМЕ. НЕМНОГО ДОРАБОТАЛА СВОИ ПРОШЛЫЕ ЗАМЕТКИ И ДЕЛЮСЬ С ВАМИ, МОИ ЧИТАТЕЛИ. Я часто чувствую себя ребенком. Я не могу поверить, что прошло столько лет. Вот и сейчас, стою и смотрю на наш двор из окна. Он по прежнему зеленый и красивый. Воинственным потомкам Швондера, о которых уже столько писала, не удалось спилить все деревья. Уже все буйно и роскошно цветет. Радует солнце, запахи. Но чего-то не хватает. И тут я понимаю. Не хватает звонких детских голосов. А ведь уже каникулы начались. Но  во дворе теперь бывают только редкие мамочки с колясками. Пуста песочница, пусты качели. Смотрю на асфальт. И тут вдруг понимаю: там нет ни одного расчерченного мелом на квадратики кусочка. Дети очень давно не играют в "классики". Да разве только в "классики"! Вспоминаю свое детство, прошедшее в этом дворе. Не все было гладко: были и конфликты, были ссоры и даже драки случались, и не шуточные... Но была жизнь. Всем двором мы играли в прятки, в "казаки-разбойники", в "Петлюру" - абсолютно не понимая, кто он вообще такой. Девчонки - в "резинки", в "выбивалы", в "море волнуется", в...  Может, поэтому у девочек, ставших женщинами, до сих пор красивые ноги? Да помните, сколько было игр? И мы не падали в обморок на физкультуре. Мы были веселее и жизнерадостней. Мы видели радугу после дождя. Мы бегали по лужам босиком и не боялись наткнуться на наркоманский шприц. Однажды, я правда наступила на разбитую бутылку, и потом, целое лето, ходила с перевязанной ступней. Но мне это не помешало быть в любимом дворе целый день. И я даже переплыла с этой самой повязкой свою первую в жизни реку. Она была не широкой, всего каких-то десять метров, но это было так здорово! Мы кормили всех собак во дворе и строили им будки. Мы рыли землянку в лесопосадке, мечтали о том, как будем там сидеть возле костра и печь картошку. Землянку мы вырыть не смогли, пришел какой-то нехороший дядя и начал показывать нам то, что детям еще не показывают. Мы с воплями разбежались и больше не рискнули идти в лес. Но картошку пекли. Сколько было ее съеденной за лето - полусырой, в земле и золе. Но какой вкусной! Гораздо вкуснее, чем дома. Не знаю, что случилось. Что важное и дорогое ушло из жизни. Или, может, у меня просто ностальгия? И еще. Вы помните свои детские игрушки? У мальчишек были пистоны. К ним еще продавались разные револьверы-пистолеты. Мальчишки бегали по двору, играя в "войнушку". Те, кому не купили пистолет, лупили по пистонам камнями. Я помню оглушающие звуки выстрелов, от которых взрослые вздрагивали, а девчонки оглушительно визжали, притворяясь, как им, ну просто ужасно страшно. Мне очень нравился запах, который получался после выстрела. Я бежала поближе, чтоб вдохнуть этот голубоватый дымок... А кто помнит маленькую игрушку, по-моему казачка, который курил, когда ему вкладывали в рот микроскопическую сигаретку и поджигали? Сигаретка пахла точно так же, как пистоны: приторно - сладко и восхитительно. Еще я помню игрушку - повара, жарившего блинчики, ловко их переворачивая, подкидывая в воздух. Эта игрушка была ужасно дорогая. И казалось тогда удивительнейшим чудом инженерной мысли. Мне даже в голову не приходило попросить ее у мамы. Как-то раз, мне подарили большую куклу. Она умела не есть кашу! Когда подносили ложку с кашей к ее капризному кукольному ротику, она отворачивалась. Мы сразу стали с куклой друзьями, потому что я тоже очень не любила кашу... Мне кажется, при всей скудости ассортимента, при огромном количестве уродливых пупсов непонятного пола, играли тогда гораздо больше. И, уж тем более, гораздо больше радовались новой, только что купленной игрушке.  Современных детей очень трудно чем-то удивить.  И валяются дома никому не нужные покемоны, человеки-пауки, черепашки-ниндзя и прочие бездушные существа... Куклы Барби, красивые, роскошные, в умопомрачительных нарядах, с вторичными половыми признаками и длиннющими ногами, которые вызывают у девочек комплекс неполноценности... Но Барби не хочется пеленать и баюкать...  И стоит наш зеленый красивый двор, безжизненный и пустой...

Сижу я. Кофе пью. В окно смотрю.

У нас двор , в общем-то красивый, зеленый. Не все деревья потомками Швондера уничтожены.

Вот и под моим окном растет большая алыча. Алыча как алыча. Бывает,  на компот срываю плоды.

Только вот необычное это дерево с той точки зрения, что те самые потомки Швондера, которые не все деревья вырубили, все время из окон что-то бросают. И все это аккурат перед моими окнами повисает. Много-много лет висит детская пинетка. Висит и раскачивается. Уже девочке этой, чья пинетка была, 17 лет исполнилось. И что за материал такой, из которого эта пинетка связана? Никак не прогниет, не отвалится.

Висят презервативы. Периодически. Но они не долго. Они легкие, хоть уже и использованные. И ветром их быстро сдувает.

Висит уже долго лента от бобинных магнитофонов. Когда-то были такие, если кто забыл.

Часто висят продукты питания. Вермишель, например. Или остатки борща.

А сегодня повисли две сосиски. То ли они невкусные были. То ли кого хотели соседи покормить. Мне это неведомо.

Только грустно мне от всего этого.

- Молодой человек! Вы куда направляетесь? –  голос охранника вывел меня из оцепенения.

Пелена непонятного тумана упала с моих глаз. Я стоял, занеся правую ногу над первой ступенькой старой, покореженной лестницы, перегороженной неким подобием шлагбаума, которая вела вдоль кирпичной стены соседнего двора наверх, в темноту…

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

- Ба! Я во Двор! – крикнул куда-то в мрак длинного коридора киевской коммуналки, пригладив рукой непослушный вихор черных, вьющихся волос мальчишка лет шести - семи, в коротких штанах до колен, в рубашке с коротким рукавом и в китайских кедах «два мяча».

- Со Двора не уходить! – крикнула ему Ба.

- ….дить! – донеслось из тоннеля коридора.

Впрочем, мальчика этого уже не слышал. Мухой проскочив страшный, влажный сумрак «черного хода», он выскочил в утреннюю прохладу огромного, как ему казалось, Двора, посередине которого рос большущий старый каштан. Кирпичные стены, ограничивавшие Двор со всех сторон, и раскидистая крона каштана хранили обитателей Двора от июльского изнуряющего зноя. Под каштаном стояла лавочка, сейчас пустовавшая. Но по вечерам вокруг нее собирался «кружок по интересам». Сперва сидели тетушки – бабушки, а попозже собиралась молодежь и детвора, бренчали на гитаре, играли в игры. Попозже, когда зажигались фонари, на лавочку стекались мужички с картами и домино.

- Роооомка!!! Ромка! – крикнул мальчишка в окно первого этажа.

- Щя выйду. – отозвался оттуда невидимый Ромка.

Ромкин дом образовывал вторую стену, ограничивавшую Двор. Дом, в котором жил мальчика, выходил фасадом на улицу Горького и был до цоколя выкрашен нарядной желтовато - розовой краской. Ромкин дом стоял в глубине Двора и его стены никто никогда не красил. Он был обычного кирпичного цвета, как и остальные две стены, отделявшие Двор от соседских дворов. Вдоль правой стены Ромкиного дома шла старая гранитная лестница, которая вела на «второй двор». Там не было ничего интересного, и мальчишки никогда там не задерживались.  Их всегда тянуло к совсем другому месту – на ТРЕТИЙ ДВОР…

- Ну что, пошли? – буркнул Ромка, спустившись с крыльца. Он вел себя, как командир, потому что идея сегодняшнего похода принадлежала ему.

- Дед ждет.

И они понеслись вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и обгоняя друг друга.

На ТРЕТЬЕМ ДВОРЕ жизнь была совсем другой, отличной от той, к которой привык мальчишка, проживший все свои шесть лет в городе. В отличие от Двора, все стены были тут белоснежные, как будто только что выбеленные известкой. Тут, в самом центре города, росли огромные яблони. Пахло свежескошенной травой и еще чем-то непонятным, щекочущим ноздри. И что самое поразительное – сюда не доносились надрывные звуки оживленного центра. На ТРЕТЬЕМ ДВОРЕ царили тишина и приятная прохлада.

ТРЕТИЙ ДВОР был «глухим». В него можно было попасть только по той самой лестнице.

К дальней стене, в углу, «прилипла» одноэтажная халупка с деревянной покосившейся дверью и двумя маленькими окошками, выкрашенными синей краской. Халупка, несмотря на свою ветхость, была выбелена известкой, как и стены двора. Все было не так. Все было по-другому.

Ромка взялся за ручку двери и робко просунул голову в сени.

- Дед… Деееед… - полушепотом позвал он. – Мы пришлиии…

- Кхеее-кхе! Экхе-кхе! – раздалось в ответ – Ну и входите, раз пришли.

Убранство единственной комнаты было таким же непривычным, как и весь ТРЕТИЙ ДВОР. Стол, два стула, кушетка – все было старое, архаичное. Но было видно, что делалось на века. В комнатке было чисто и аккуратно. На стуле стояла большая корзина с яблоками.

На кушетке полулежал Ромкин дед – старый биндюжник (да-да, биндюжники были не только в Одессе). Седые волосы обрамляли смуглое, морщинистое лицо с орлиным носом. Из-под густых бровей глядели острые, но бесконечно добрые глаза. Седая бородища была желтой от табачного дыма. Дед был одет в холщовую рубаху и такие же, серовато – белые, штаны. В уголке рта, из-под усов, торчала самокрутка – козья ножка, ароматный дым которой как раз и щекотал ноздри мальчишек.

- Вон, яблочек возьмите.- прохрипел дед – Рано утречком собрал.

Мальчишки схватили по большущему, душистому яблоку, тиранули об живот, и с хрустом откусили по смачному куску. Яблоки были сочные, сладкие, с чуть заметной кислинкой. Сок струйкой тек по их подбородкам.

- От вы свыни – по-доброму отругал их дед. – Ну, подходите, цукерок дам…

Мальчишки и боялись и бесконечно любили деда. Ромкина мама ругала их за эти походы, говоря, что дед болен и ему нужен покой. А дед всегда радовался визитам мальчишек, угощая чем-нибудь вкусненьким….

Потом дед выходил на двор «погріти кости», сидел на лавочке, дымя «козьей ножкой» и рассказывая мальчишкам истории, которые казались им тогда сказками и фантазиями старика.

Потом за ними приходили. Ба, или Ромкина мама утаскивала их домой, ругая за то, что ушли на ТРЕТИЙ ДВОР и «яжеговориласодворанеуходить!». А дед сидел на лавочке, глядя им в след и в его желтых усищах блуждала улыбка…

Деда вскорости не стало, и бегать на ТРЕТИЙ ДВОР стало неинтересно. За яблонями никто не ухаживал, траву косить было некому. И через какое-то время ТРЕТИЙ ДВОР превратился в заброшенный пустырь, единственными обитателями которого были бродячие коты да голуби….

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

- Молодой человек! Вы куда направляетесь? – голос охранника вывел меня из оцепенения.

Пелена непонятного тумана упала с моих глаз. Я стоял, занеся правую ногу над первой ступенькой старой, покореженной лестницы, перегороженной неким подобием шлагбаума, которая вела вдоль кирпичной стены соседнего двора наверх, в темноту…

- В ДЕТСТВО….- чуть слышно произнес я и, развернувшись, пошел в темноту подворотни….

Про машинку времени...

Утро. Лето.

Во дворе на асфальте две полосы - одна в тени и другая - узенькая - где светит солнышко. Оно еще за домом и для того, чтобы ушла темная полоска, надо, чтобы солнышко совершило свой привычный путь по небу, переместилось выше в голубом небе. Про то, как движется солнце, земля и звезды, мне показывали дома на яблоках.

В темной полосе - пока еще широкой - зябко в моем нарядном платье, пошитом мамой, но бежать домой за кофточкой не хочется: вдруг пропустишь что интересное в свое отсутствие да и платья, если надеть кофточку, не будет видно. У меня в шкафу много-много платьев, целых тридцать две штуки! И все пошила мама, хотя она работает врачом и часто дежурит. Тогда я прижимаю к себе ее одежду и вдыхаю мамин запах, потому что мне без нее очень одиноко....

Когда я выхожу во двор или в город в своем каком-нибудь из платьев, люди часто спрашивают: где это ателье, в котором вы пошили такое прекрасное платье? Мама смеется и говорит, что это - ее рук дело, а я очень и очень горда.

Вот и сегодня полосочка солнечного света передвигается медленно и мне прохладно. Но я уже знаю, что стоит еще чуть-чуть потерпеть и она дойдет до того дерева, что растет напротив наших окон. Тогда солнышко станет греть и будет уже не холодно. Мама с бабушкой и не догадываются об этом, если бы они узнали, то очень наругали, ведь у меня совсем недавно была простуда.

Время идет своим чередом, уже покатались на качелях и поиграли в доктора. Доктор, конечно, я. Это всегда решается без споров. Как же, ведь у меня и мама, и бабушка врачи, кому же быть доктором во дворе?

Ко мне подходит соседская девочка и говорит:

- У меня сегодня день рождения!

Я дергаю ее за уши положенное количество раз, последние - особенно сильно, от души. Как же, это для того, чтобы она скорее выросла.

- Давай отметим мой день рождения! - предлагает именинница.

- Давай, а как? - спрашиваю я.

 Мы идем к ней домой и она начинает звонить маме по телефону.

- Можно я сдам бутылки, которые лежат на балконе и куплю ситро и торт?

Мама, видимо, отвечает согласием и мы, нагруженные авосками, идем сдавать бутылки. Очередь, к счастью, небольшая. Но денег на торт нам не хватает, только на ситро. Мы покупаем две бутылки "Буратино" и идем за следующей партией бутылок. Их много на балконе.

Мы покупаем большой бисквитный торт  с яркими розами из маргарина. Все готово к празднику. Мы хотели купить еще копченого морского окуня, которого  увидели, точнее унюхали с витрины магазина. Но денег нам не хватило.

Мы приглашаем еще одну девочку со двора.

- А подарок? - говорю я, - на день рождения надо приходить с подарками!

Я иду домой. Что подарить? Я слышала, что лучший подарок - это книга. Книг у меня очень много и я их люблю. Я выбираю книгу о мальчике по имени Гугуце, в ней много красивых картинок и она совсем новая. Тем более, я не увидела в доме, куда я сейчас пойду праздновать, книг. Подружка наверняка обрадуется.

Я приношу книгу, а другая гостья - розу. Роза просто удивительная, я никогда таких не видела. Она сделана из проволоки и крашеных женских капроновых чулок. Подарок производит просто фурор и мне немного завидно.

Мы пьем ситро и едим торт. Розочки из маргарина мне не нравятся, они очень жирные и меня от них подташнивает. Нам весело и мы все время смеемся безо всякого повода. Говорим тосты, совсем как взрослые...

Как много лет прошло с тех пор! Почему память столь бережно хранит некоторые события из жизни? Все тот же двор, те же деревья. которые выросли и стали выше крыши нашего дома. Все так же солнце идет по своему привычном у пути. Я часто смотрю из окна на две полосочки: одну - тени, другую - солнечную и гадаю, когда во дворе станет совсем тепло...

Именинница моего детства сегодня рано-рано бежала на работу. Мы выросли...

Лето в самом разгаре.

За нашим домом растут цветы, я не знаю, как они называются. У них лепестки, как у ромашки, только больше и не только белые, а красные, розовые, разных оттенков. Их растет много-много. Скоро здесь построят дорогу, будут ездить машины и это поле цветов исчезнет.

А пока мы, девчонки, бежим за дом делать себе маникюр. Сегодня я выбираю ярко-красный цветочек. Ногти получаются длинные, красивые. Ветра нет, день тихий, спокойный. Мои ногти не сдует, они немного подержатся.

Надо еще надушиться цветочными духами. Духи есть в нераспустившихся бутонах, надо сорвать бутон и надавить. И тогда наружу брызнет водичка, которая пахнет даже лучше, чем настоящие духи "Ландыш серебристый", которые стоят на мамином трюмо.

Мы показываем друг другу свой маникюр и спорим, чей красивее.

Лепестки быстро отваливаются и мы идем играть во двор. Мы знаем очень много игр, главное - не поссориться друг с другом. Тогда кто-то обиженный бежит домой жаловаться маме и настроение у всех портится.

Хочется есть. Но домой идти не хочется, а вдруг заставят  мыть руки, садиться за стол, а потом еще что-нибудь. И что-то, как назло самое интересное, обязательно пропустишь.

Поэтому мы бегаем домой и выпрашиваем хлеб с маслом. Если посыпать его сверху сахаром, получается очень вкусно и есть больше не хочется. Масло мягкое, быстро тает на солнце и оттого кажется еще вкуснее. Можно еще взять ломтик помидорки, он так здорово пахнет: солнцем, теплом, землей.

А можно еще нарвать яблок с дерева, но они еще очень кислые. А можно поесть бутончики желтых цветов, которые усыпали весь куст - вот они очень вкусные.

Мы набегались и устали. Сидим на скамеечке и рассказываем страшные истории. Мне немного не по себе, но я делаю вид, что не боюсь. Рассказываю и свою страшную-престрашную историю, нарочно "толстым" голосом, чтобы было еще страшней. Когда я буду засыпать, то вспомню об этом и буду стараться, чтобы ничего не высовывалось из одеяла - ни рука, ни нога. Под одеялом как-то надежнее и кажется, что никто не схватит...

Вы помните все это?

У вас был такой маникюр? Вы играли в разные игры?

А хлеб с маслом и сахаром - правда это ужасно вкусно? А запах помидорки - солнечный, теплый вы помните?...

Детство давно-давно прошло. Мы потеряли способность радоваться простым вещам. Каждому прожитому дню, несущему в себе множество удивительных ощущений, открытий. Мы стали озабоченными, серьезными людьми и нам уже не до всяких глупостей.

Но отчего-то память хранит эти вещи, хранит бережно, как что-то дорогое и очень-очень ценное.

Нет давно поля с цветами. Нет старых, деревянных качелей.

За нашим домом построили дорогу.  По ней с шумом ездят машины и уже никто не играет...

Ваше мнение нам дорого! Заходите!....... 8-) http://photo.i.ua/user/353272/3453/