Мне открылась маленькая комнатка уставленная стеллажами с книгами вдоль стен, справа находился небольшой стол с горящей неровным светом свечой. Привыкнув к неверному освещению я заметил что за столом сидел мелкий человечек и что-то бесшумно выводил пером по пергаменту. За спиной малого чернел проем в неизвестность. Я молча стоял. Через некоторое время пишущее существо обратило на меня внимание и, не переставая водить пером, тихо произнесло - ну, спрашивай ответы. Я усмехнулся - какие еще ответы? Гноминоид пробурчал - любые ответы, на все вопрос, все что хочешь узнать вообще, а после ступай в воронку вечности и тебя этот мир уже не будет касаться. И что ж мне хотелось узнать? Кто убил Кеннеди или посещали ли землю пришельцы? Что скрывают в ангаре 18 и как погиб Гагарин? Рой вопросов рождался у меня в голове и тут же улетал прочь, рождая новые вопросы, ответы на которые меня, честно говоря, уже не сильно и волновали. Фактически ментально я уже нырнул в черную дыру Большого Схлопывания и не прнадлежал этому мирозданию. Но один вопрос, который, как я подумал, можно было задать, все же нашелся - уважаемый, обратился я к недомерку, не могли бы вы ответить мне, что вы там такое пишите в своем свитке? Карлик ехидно усмехнулся и прошипел: - а вот это никого не касается! После этих слов в комнату ворвался ветер и утянул меня в зияющий проем, мое сознание на некоторое время померкло, так что очнулся я уже по ту сторону Черной дыры.

Зияющая черная дыра в земной энергосистеме, ярковыраженная инь-ян разбалансировка, слабое место в кармическом здании человечества. Камбоджа. Здесь в самом центре джунглей находится пожалуй главная точка приложения силы для восстановления гармонии. Мой взгляд подобно рентгену проявляет среди тропической зелени узлы силовых линий невидимых для остальных. Вот это место. Присаживаюсь на землю, очищаю площадку от опавших листьев. Ложусь животом на жесткий дерн, окрепший исцеляющий жезл уверенно входит в упругую почву и в такт биению сердца начинает процесс исцеления планеты. Это духовное действо - никакого плотского наслаждения, только изливание благости излечивающей земные раны. Еще две фрикции и все - акт возрождения завершен.

Что там с моим сердцем? Казалось что произошел тяжелый сердечный приступ и оно распалось на части, но сейчас отдельные фрагменты слились в здоровый работающий орган обретший в результате подобной метаморфозы качественно новую силу. Оно стало особенно чутким, безмерно любящим и бесконечно щедрым. В нем слились воедино элементы огня, воды, земли и воздуха, образуя качественно новую сверхмогущественную стихию. Вокруг моего сердца порхали ангельские бабочки небесного благословения и на него изливался золотой небесный свет. С таким сердцем можно свернуть горы, победить любых врагов, зачать нового мессию и спасти человечество. Итак, куда там по списку дальше силу прикладывать?

Следующая остановка - Москва. Координаты изначально были заданы весьма точно: Красная площадь, пересечение 88-го ряда брусчатки считая от музея Революции и 35-го от кремлевской стены.  Нужный камень был найден быстро. Лингам в виде рельсового костыля споро установлен в исходную позицию.  Секундное затемнение и животворящий заряд вошел как в масло в самое сердце будущей столицы мира. Теперь все страшное и смертельно опасное позади. С этого дня жизнь будет становиться только лучше и веселее. И сам повеселев от этих мыслей, я и не заметил как вид залитой утренним светом Красной площади сменился угрюмым заснеженным горным пейзажем...

Вид блестящего нагого женского тела, запах увлажненной промежности и срамные обволакивающие движения вогнали меня в полное смущение. Веришь ли ты в стыд? Доверяешь ли любви? Нет, я не имею ввиду заманивающий флирт или зов плоти, но напротив нечто такое одновременно целомудренное и совокупительное, когда легкое свербление сначала зарождается где-то внутри груди, а потом плавно опускается вниз живота. Это как оргазм без эрекции чисто на ментальном плане - происходит замещение чувственного возвышенным, сладострастного просветленным и похотливого одухотворенным. В таком положении для близости уже не нужны орудия любви - в дело вступает сама любовь в своем чистом рафинированном виде, когда два субъекта сливаются на миг в одно целое, чтобы тут же разъединиться и опять слиться в экстазе и снова распаться и воссоедениться, два в одно, туда-сюда - вечный двигатель мироздания без трения и затрат энергии существующий в виде идеи, точнее постулата. На глянцевом атласе простыней широкой кровати я принимаю на себя надвигающиеся округлые формы - жизнь продолжается!

Нескончаемый сон прервался. Страшная, нечеловеческая боль пронзила все мое тело и непрестанно горела огнем не отпуская ни на минуту. Рот мой перекосился в беззвучном вопле агонии, глаза были открыты, но зрение сфокусировалось только сейчас, выхватывая из пустоты изображение перевернутой улицы. Мощными импульсами кровь вытекала из рваных ран и естественных телесных отверстий, булькала в горле, стекала из прорванных сломанными ребрами боков и вместе с истекающими животными соками вытекала из меня и сводящая разум судорогой непереносимая боль. В краткосрочном промежутке времени, когда боль уже начала утихать, а сознание еще не погасло я все вспомнил. Вспомнил о своем финансовом поражении, о том как в отчаяньи вышел на балкон, как с первым лучом утренней зари шагнул в пустоту с шестнадцатого этажа и как всего несколько бесконечных секунд назад с глухим звуком упал на безжалостно твердый асфальт. Слезы текли по моим щекам, я умирал и в этом не было сомнений, умирал мучительно и бесповоротно. Мой гаснущий взор еще смог сфокусироваться на осколке стекла белой эмали с черным рисунком, что лежал на темной мостовой возле моей головы, и контрастное изображение стало последним посланием воспринятым мною.

Из моего живота вылезла циклопическая голова с огромной зубастой пастью во всю лицевую сторону. Хрустальные острые сосульки-зубы, липкий в присосках широкий язык, колыхающееся складками нёбо. Разверзшиеся челюсти наползли на мою макушку и, словно удав, выползающее из меня существо стало заглатывать целиком мое неподвижное тело. Все окружающее погрузилось в темно-бардовый мрак, грудную клетку сдавливали мощные мышечные кольца, выделившийся пищеварительный сок медленно но верно растворял кожу, мясо и кости. Почему так происходит, кто стоит за этим событием и что будет дальше - эти вопросы порожденные недоумевающим разумом были риторическими и заведомо не нуждались в ответах. Не теряя осознанности мое самоощущение переместилось в циклопическую голову зубатого существа, которое сытым и удовлетворенным пластом сползло с кровати и растеклось по кафельному в черно-белую клетку приятно-прохладному полу.

И я согласился на слияние. Сначала, конечно, было больно и стыдно, но потом вошел во вкус и уже сам искал близости при первом удобном случае. От сопряжения начал плодились и множились несметные конгломераты живых существ, копошились на островах структурированной материи в океане безграничного хаоса. Но вот помню, в одно особенно солнечное воскресенье у меня прямо с утра было какое-то торжественно-приподнятое настроение, в груди нестерпимо свербило жгучее желание сделать что-то прекрасное и вечное. По такому случаю я надел свой самый ослепительный костюм, купил букетик тюльпанов и тортик, сел не в маршрутку, а словил таксомотор, и отправился на спаривание не как на исполнение долга, но вроде будто бы  по своей инициативе и на романтическое свидание. После символического шампанского и восторженных вздохов, на ложе любви в этот день я был особенно искусен, самозабвенен и ненасытен, и в последний импульс экстаза я вложил всю свою радость томной неги истечения благодати, так что зачатая этим актом счастливая нация была обречена на вечное существование в Эдеме, не зная горя, боли и душевных мук. И это был самый мой большой подарок бесконечному мирозданию, я даже немного сожалел, что не появился сам среди блаженного народца.

Приоткрытая дверь - это хорошо, это удобно. Шустро пролез в щель, спустился по ступенькам. Возле парадного крыльца черный лакированый кэб с чопорным шофером - и я принял подобающий вид: фрак, напудренный белый парик, гольфы с бриджами, бальные туфли с огромными квадратными пряжками. Бодро вскочил в экипаж, громко хлопнул дверью: - Эй, водила, мчи на какой-нибудь светский раут и чтоб народу было побольше! Шофёр даже не повел бровью, лишь слегка придавил газ и авто бесшумно заскользило вдоль узкой городской улочки мерно раскачиваясь на рессорах в такт изгибам дорожного полотна.

Деревья уплотнялись, кустарник царапал и препятствовал продвижению, но я упорно шел вперед. Куда? Еще каких-нибудь тридцать минут назад я не мог бы дать на этот вопрос вразумительного ответа, но сейчас я понимал, что непреклонно следую к своей погибели. Да, я испытал все, что можно испытать и пережить, видел все, что можно вообразить и даже больше, прочувствовал все комбинации во всех вариациях, просуществовал бессчетное число бесконечностей и уже пришла пора завершать все сущее, пусть и не уничтожением мироздания в безумном армаггедопиздеце, а всего лишь прекращением созерцательной функции. Нет, у меня не было желания умирать, просто по мере сгущения лесной растительности, краски блекли, чувства притуплялись, мысли прекращали думаться. Мое протяженное соло в событийности подходило к концу, я устало присел на оказавшийся рядом трухлявый пень, собрался с остатками мировосприятия, чтобы озвучить коду нескончаемой мелодии и расстаять с последним выдохом, оставив звуковой ряд вращаться автономно самому по себе без моего участия.