Дни шли без остановки. Да что там дни - года! И где-то на исходе второго десятка, помнится, я попросил тебя о передышки. Остановись на минуту, биение жизни, насыщенное, но однообразное - пусть все замрет, зависнет в воздухе - и капли дождя, и падающий с моста, и ты, дева моя, в надире движения наездницы, а я пока передохну, поразмышляю - мне нужен хитрый план, чтоб выбраться от сюда, вернуть себя хотя бы в пустоту, ну а потом уж воссоздать мир снова, но так уже, как только я хочу. Застыло все и лишь звенят секунды - сорок девять, сорок восемь, сорок семь... ну, значит, для начала стану сильным, мощней тебя чтоб сбросить груз оков... тридцать четыре, тридцать три, тридцать два, тридцать один... потом, мне нужно будет заклинанья слово, так чтоб сказал и мигом все исчезло... двадцать, девятнадцать, восемнадцать... а после будет крик рожденья новой жизни, чтоб свет начать с нуля как будто все забыл... восемь, семь, шесть... дыхание начнется, а дальше что же... три, два, один... пора!

Заботливые руки ухватили меня за плечи и втянули в безопасное место подальше от обрыва. Я спросил в студеный воздух: - Кто это спас меня? И в глубине самого себя почувствовал теплый голос: - Этот тот, кто любит тебя, твой отец, твоя мать, возлюбленная, сыновья и дочери в одной ипостаси твоего персонального спасателя, ангела-хранителя, тело-оберегателя, любовь-дарителя. И я почувствовал его как светлую свою половину, сам же, следовательно, был темной частью, причем за своими плечами я ощущал еще и черную часть своего животного бессознательного начала. В этот момент я как-то особенно остро ощутил свое нахождение здесь и сейчас, задал себе вечный вопрос и даже, кажется, услышал ответ теплого голоса, но калейдоскоп безостановочно крутился дальше, меняя внешние и внутренние декорации, так что в следующую секунду я забыл о прошедшей вечности и оказался новым отдифференцированным элементом, того, что обычно называют существованием.

Время замерло, все мысли вылетели прочь из моей головы и только ощущение безграничного счастья оставалось единственным для восприятия. Это был рай, потому как ничего уже не могло быть лучше - вершина, за которой единственно что могло следовать, так это спуск. И так как вершина была самая высокая, то и последовавший спуск оказался самым крутым - стремительное низвержение от полного экстаза к безмерному отчаянью, да еще с такой неудержимой эмоциональной скоростью, что аж дух захватывало, а сердце то проваливалось в пятки, а то подлетало комом в горло и неудобно застревало там. И я все падал куда-то вниз, сначала под землю, в преисподнюю, потом еще ниже самых глубин и далее за изнанку вообразимого, где видимое уже не складывается в образы, а звуки становятся хаотичнее белого шума. Эмоции вообще же скачут безумным попугаем по запертой клетке. Но, ша! Я уже ощущаю как раскрученный маховик начал сбрасывать обороты, все как бы останавливается и вязнет в невидимой трясине. Похоже я оказался в Австро-Венгрии конца XIX века - вечер, центр Будапешта, брусчатая мостовая, свет газовых фонарей, уютное теплое кафе наполненное запахом кофе и пирожных, мой столик у окна и я ожидаю её прихода с чувством всевозростающего вожделения. До встречи оставались считанные минуты.

Неясный извивающийся образ - вот что осталось от тебя, но не уходи, останься хотя бы световой тенью на дне глазного яблока. Надо бы выбираться из ставшего уже утомлять меня этого пограничного состояния между сном и явью. Я судорожно прильнул к нозальному распылителю и глубоко затянулся мелкодисперсной пылью. Словно горячий лед пробежал по моим венам в одно мгновение принося сознанию кристальную ясность. Не в силах более сидеть на месте я вскочил с насиженной лавки, сделал несколько кругов по периметру постоянно меняющегося помещения и нетерпеливо выскочил наружу на свежий воздух. Атмосфера действительно была очень свежа, ядреный мороз разрывал легкие, что придавало мне дополнительную свежесть и радость, вокруг лежал пушистый привлекательный сугроб. Я упал в снег и начал жадно поглащать приятно-колючую белую массу. Я ел холодное и не мог остановиться. Подожди немного, я еще вернусь за тобой, только дай мне вдоволь наесться, сейчас же я сам себе не хозяин.

Я сидел в тени раскидистой пальмы, в круге утоптанной площадки чернокожие танцоры ритмично раскачивались под регги солнечного света выбиваемого лучами вечного светила из расположенных в ряд барабанов, цимбал и прочей перкуссии. Хор завывал нестройно выводил меланхоличную мелодию послеполуденной неги, навевая на меня сладкую дрёму. Мои веки сахарно слипались, разум погружался в знойное марево, время практически остановилось и едва продвигалось по своему руслу вязкой темной смолой. Хорошо, конечно, так отдыхать, но надо следовать дальше и я нехотя потёк по неспешной канве событийности.

Я плавно летел над планетарной поверхностью. Регион пустынь оканчивался, впереди возвышались горы, подо мной проплывали холмы и пригорки предгорной равнины. Вдруг в очертаниях отдельно стоящей скалы я разглядел смотрящий на меня образ и готов был поклясться, что я видел это лицо раньше! Скальные выемки глазниц всматривались в самую мою душу, в мое сознание, секунда... и я сам уже смотрю этими глазами на проплывающий надо мной парящий шарик улетающей надежды, а я скала - смотрю в это древнее небо не одну тысячу лет. Тело мое в каменных оковах дремлет где-то в недрах планеты в ожидании начала сезона дождей, чтоб вылезти наружу и возродить здесь величественную цивилизацию, которая покорит себе энергию далекого солнца и достигнет края галактики. И тут я ощущаю нехватку кислорода, сознание быстро теряет ясность и неотвратимый ход времени прерывается вновь.

Светящийся головастик вырывался из моих объятий и устремился в вышину - я за ним, и уже было почти нагнал его, как шустрое создание юркнуло на дно океан, куда пришлось нырнуть и мне. Так, охотясь в вышине и внизу, я пытался схватить ускользающую суть вещей. Иногда казалось что разгадка уже совсем где-то близко, но неожиданно возникший парадоксальный вопрос вновь спутывал все карты и все повторялось по новому кругу: тезис-антитезис-синергизм-распад. И вот после долгих скитаний, устав от суеты, я поместил себя в тихую, уютную, заросшую мягким мхом пещерку, затерянную в глубине Тибетских гор и погрузился в глубокую саморефлексию, дав себе слово не выходить на белый свет не постигнув окончательный смысл всего сущего.

Свет приближающихся фар осветил лицо моей спутницы. Изящные черты женского лица выражали жажду страсти и нетерпения действия. Широко взмахнув полой плаща девица накрыла нас шуршащей тканью и мы погрузились в бархатную темноту. Женское тело обволокло мое мужское начало и пульсация похоти вызвало к жизни первобытные исконные инстинкты открывающие познающее радость чувство, словно первая ночь любви  между Адамом и Евой еще в Эдемском саду, но уже на грешной Земле, расцветающая алым цветком порочного блаженства в унылой вечности целомудрия. Пережив еще раз человеческое грехопадение, я опять находился под осенним дождем, держал свою Еву за тонкую ладонь, перед нами стоял открывший двери уютный автобус, должно быть собирающийся нас доставить прямо в потерянный было рай.

- Я поднимаю этот сосуд исполненный органической материи за тебя, милая, подарившая мне счастье познания добра и зла, застрявшее кадыком у меня в горле, будучи плоть от плоти моим продолжением, твоя переменчивая сущность привнесла разнообразие в равномерное течение дней, которое грозило замкнуться на самом себе, но сейчас, в этот переломный для мироздания час, настало время вернуться тебе к первичному праху из которого спорадически возникают удивительные и фантастические миры, в одном из которых вот уже целую вечность приходится мне прибывать, переполняемый чувством самой искренней благодарности, я посвящаю тебе этот тост, выпиваю сладчайший напиток и утираю свои губы жестом смиренного забвения! - сказавши так, я осушил чашу до дна, вытер рукавом испачканный рот и умиротворенно опустился в мягкое покачивающееся кресло.

Темнота и вдруг зажглись и замигали разрывающие мрак разноцветные огни. Я открыл глаза и огляделся - вокруг мелькали всполохи светомузыки, светящиеся зеркальные шары посылали в пространство мириады отблесков, а ритмичная музыка образовывала пульсирующее пространство дискозала. На том свете была дискотека и бесчисленное множество собравшихся здесь душ беззаботно развлекаясь веселыми танцами, легким флиртом под приятно дурманящие коктейли и сизый папиросный дым с запахом марихуаны. Ветренная энергичная девушка подбежала ко мне и увлекла за руку в центр танцпола, весело восклицая: - твое диско нуждается в тебе, оправдай возложенные надежды на настоящее счастье, не подведи! И я закружил с ней в танце в стиле диско под навязчивую попсовую мелодию, под возгласы одобрения и звук аплодиментов, под дождем ниспадающей мишуры и летящими спиралями цветных серпантинов. Времени здесь не существовало, это была вечность.