Фото: TVNET

Гунтар Янсонс (35 лет) из тех латышских военных, на счету у которых несколько зарубежных миссий. Из одной такой миссии он вернулся инвалидом. Из-за бытовой травмы он лишился одного глаза. В интервью порталу TVNET Гунтар рассказывает о своей жизни, а она после этого несчастного случая - совсем не такая, как ему мечталось когда-то.

В Ираке Гунтар был в 2003 году. Эта миссия сыграла особую роль в его жизни - во время миссии он остался без левого глаза. "Это был просто несчастный случай. Это было не из-за стрельбы или чего-то в таком роде. Просто наша экипировка была недостаточно подготовлена для нормальной жизни там. Так что мы выкручивались, как могли".

"Там были такие вытянутые резинки для крепления транспортных грузов. Резинки с крючками. Жара стояла страшная - плюс 40 или плюс 50. Алюминий, за который цеплялись эти крючки, отогнулся. Я стоял рядом."

Резинка соскочила, обмоталась вокруг головы, и крючком прямо в глаз. Получается, вырвала мне глаз.. Из-за несчастного случая Гунтар пробыл в Ираке меньше месяца. От этой миссии у него не осталось ни единой фотографии - просто не успел сняться на память.

От журналистов скрывают.

После инцидента солдата увезли в Багдад, там прооперировали. Потом ночью переправили в Германию и уже оттуда - в Латвию. Но домой он попал не сразу, его несколько недель держали в больнице Гайльэзерс, чтобы масс-медиа не узнали, что он лишился глаза из-за не пригодных для солдат и погодных условий обстоятельств.

Гунтар вместе с сослуживцами во время выполнения боевого задания. Фото: Фото из личного архива.

Когда вернулся из Ирака, журналистов ко мне не пускали. Две недели меня прятали в Гайльэзерсе. Держали там без лечения. Причиной как будто бы был глаз. Но на самом деле - хотели скрыть, что у нас в Ираке такое дерьмо. Почему людей послали в Ирак без боевого вооружения, без гранат? У нас была форма, рассчитанная на погодные условия Латвии, а в Ираке было плюс 50 градусов...

Почему мы уехали в Кувейт, а снаряжение - в Ирак, и мы 2,5 тысячи километров ехали по зоне боевых действий без вооружения?"

Там в любой момент мог начаться бой и мы все погибли бы. Все - моментально. Стрелять нам было нечем.. "На пути из Кувейта в Ирак литовские военные дали нам столько боеприпасов, чтобы каждому хватило выстрелить в воздух и отстреливаться, чтобы не попасть в плен".

Потом, позже полковник сказал Гунтару, что в больнице его держат не ради лечения, а в связи с распоряжением Министерства обороны скрывать раненого от журналистов: Ничего мне не давали, ни одной таблетки. Я просто сидел в палате и все. Единственный способ спрятать от журналистов - держать меня в палате..

Раненых не ждали.

Гунтар рассказал, что после прилета в Ригу он в аэропорту четыре часа ждал какого-то представителя министерства или руководства, но никто так и не приехал его встречать. Латвийская армия не была готова к раненым. Вообще, ни к одному. Считалось - как это? Ведь наши дубы ничем не подрубить! Так что когда прибыл первый раненный, никто просто не знал, что делать..

Несчастный случай внес существенные коррективы в жизнь и планы Гунтара. Мечта и цель каждого солдата - миссии, но инвалидность перечеркнула эти мечты жирной чертой.. Гунтар с пылом рассказывает: только ради этого я жил и ради это тренировался".

Bсе рухнуло. Я стал ни к чему не годным инвалидом.. По закону военный без левого глаза уже не имеет права участвовать в международных миссиях. Это абсурд, левый глаз тут не решающий, - считает Гунтар и рассказывает, что в Латвии он может делать все, что делал раньше, например, стрелять на полигоне или бегать. А для миссии без глаза не годишься. Таков закон.

В парикмахерскую не вернусь.

О его беде узнал бывший ротный командир, который работал в Академии обороны, и пригласил Гунтара стать инструктором. Опыта у меня было достаточно, и я прошел хорошую школу. До этого года он там и работал - обучал молодых солдат. До армии Гунтар был мужским парикмахером, но к этой профессии он больше не вернулся. С армейской работы уволился, и сейчас подхалтуривает охранником. Живет на пенсию, положенную ему как вышедшему в отставку военному. Что же заставило парикмахера стать военным? Гунтар говорит: Это голос крови. Ему еще в школьные годы нравились пистолеты и военные игры. Парикмахер - профессия неплохая, но голос крови звал меня обратно. Там дело посерьезнее - оружие, задачи. И чем глубже ты погружаешься, тем больше это входит в кровь. Несмотря на все пережитое, или даже вопреки всему, Гунтар готов, была бы такая возможность, отправиться еще в какую-нибудь миссию в зону военных действий: Наверняка.

Он говорил об этом с женой в 2003 году, вскоре после свадьбы. Мы ждали ребенка, и тут меня отправляют в Ирак. Я спросил у жены - что она думает. Та помолчала и призналась, что не хочет меня никуда отпускать. Но тут же сказала, что запрещать мужу куда-то ехать было бы самой большой глупостью. Миссии - высшая планка для солдата, высший профессиональный показатель. Это . как если бы жена хоккеиста Динамо запретила ему играть в НХЛ.. Это планка. Это высшее достижение. Думаю, большинство жен это очень хорошо понимает. У Гунтара растет дочка, но если бы был сын - не хотел бы, чтобы тот стал солдатом: Неблагодарная работа. Латвия предоставляет военным очень плохое социальное обеспечение.

Сейчас в Латвии выходят на пенсию по выслуге первые военные независимой Латвии. Возраст у них - 40-45 лет. Их профессия на гражданке вообще никому не нужна. Нигде, совершенно нигде бывший солдат не нужен. Ему 40-45 лет. Он уже не может учиться и затевать что-то новое.. Это очень тяжело. К тому же у него мораль и психология совсем не такая, как у гражданских. Адаптация к гражданской жизни проходит очень трудно. Нужно много работать над самоанализом, прилагать большие интеллектуальные усилия, чтобы понять, что и как происходит.

Солдатам очень тяжело. На правительственном уровне до сих пор об этом никто не думает, - подытоживает Гунтар.

tvnet.lv