Сезонность – ключевое слово для понимания культуры Страны восходящего солнца. Времена года, их смена – важная составляющая японской жизни, и осенью вся страна замирает в предвкушении ярких красок. Осень в Японии – особая пора.

Жители Страны восходящего солнца умеют «ощущать времена года» со свойственными только им ассоциациями – образами, вкусами, ароматами, звуками. И у каждого сезона есть свое «мидокоро» – особенный объект, достойный внимания, символ момента и места, его главная достопримечательность.



Осень в Японии – едва ли не самое прекрасное время года, когда наконец после изнурительного летнего зноя наступают долгожданные дни прохлады и свежести, солнце мягко согревает, а пейзаж становится прозрачным и отчетливым, радуя глаз пестрым парадом ярких красок. Именно осенью стремительность и разнообразие годового действа достигают апогея. Нарастающие многоцветность и контрастность убранства в сочетании с переменчивостью погоды и чувством неизбежности увядания делают осень самым эффектным сезоном года.



Осенние пейзажи, покорившие сердца многих японских поэтов и живописцев, часто встречаются на средневековых свитках и росписях ширм и до сих пор остаются популярным декоративным мотивом.

Листья вишни, радовавшей по весне мимолетным и нежным цветением, осенью приобретают приглушенную мраморную окраску, играющую не последнюю скрипку в многоголосье осеннего пейзажа. Золотые веера листьев гинкго – аристократическое и пышное украшение октября. Хороши осенние месяцы в Японии и цветением индийской сирени, лучистыми хризантемами, алыми кляксами цветов ликориса, ярко-оранжевыми гирляндами хурмы, колосьями мискантуса и, конечно же, багрянцем кленовых листьев момидзи.



Японское слово «момидзи» происходит от старого глагола, обозначающего изменение окраски осенней листвы, и имеет два значения. Им передается и вся палитра карнавала осенних красок, и собственно ее главный герой – японский клен. Слово «клен» по-японски звучит «каэдэ» и происходит от словосочетания «лапа лягушки». Застывшая в языке образность доносит восприятие древних японцев: и правда, изящные листья этих кленов напоминают отпечаток лягушачьей лапы.

Образ кленового листа считался добрым знаком, ведь лягушка – один из талисманов для путников. По-японски «лягушка» звучит так же, как глагол «возвращаться», обеспечивая магическую защиту путешественникам, которые в конце концов стремятся домой. Похож на кленовый лист и гребень петуха, символизирующий зрелость и успешное продвижение в ранге у аристократов, и гребень одного из магических покровителей сторон света – волшебной птицы Феникс. Примечателен и сам иероглиф, которым записывается слово «клен»: он состоит из двух частей, одна из которых обозначает дерево, а вторая – ветер, верного спутника осенней поры.