Как-то раз поступила в милицию жалоба – мол, человек бродяжничает, а в мешке таскает человеческий череп. Ну, ясно - бомж, и хоть особо заниматься ими было тогда не с руки, но проверить надо. Передали по рации, кто увидит – задержать. К вечеру привезли деда. Грязный, пахнет от него сильно, ну бомж и есть бомж. Трезвый, но вроде как тронутый немного. В мешке действительно оказался череп. Стали расспрашивать откуда, несет околесицу. Имя свое не помнит, откуда сам – не знает. Ну, дело такое, что с черепом может быть какой-то криминал. Его, естественно, решили изъять. Упаковывали в мешок, описывали – бомж молчал, а хотели забрать – он стал в истерике биться, орет «не забирайте, умру!».
Алексей Михайлович решил, что если человек тронулся, так изводить не стоит, и пригласил эксперта в кабинет. А сам снова спрашивает бедолагу, в чем же дело?
Тот опять объясняет, и снова ясно, что помешанный. Говорит, что череп этот его. Не в том смысле, что как вещь его, а это его собственный череп, как часть скелета. Ну, Михалыч, человек терпеливый, спрашивает, как может быть, что голова у него на месте, а значит, и череп там же, а он утверждает, что он вот на столе! Бомж объяснить не может, но твердит, что это так.
Пришел эксперт, местный криминалист. Поглядел, повертел, говорит, что череп вроде старый совсем. Но чтоб точно сказать, надо проверить. Дай, говорит, хоть соскоб возьму. Взял со стола лист бумаги, достал скальпель и стал соскребать образец с кости. Тут бомж за голову хватается и вопит, вроде как от боли. Ясно, что не в своем уме человек. Доктор головой покачал, мол, диагноз. Скрести прекратил, а что набралось, в бумажку сложил и в карман сунул. Бомж успокоился.
В общем, решили по-быстрому проверить что можно, а бомжа в психлечебницу определить.
Алексей Михайлович обзвонил участки, не было ли где заявления о вскрытии могил – не было. Стал искать больницу, куда пристроить психа – никто не хочет брать, мол, нет условий, больница переполнена, мало персонала и все такое, типа,мы не примем. Понял майор, что придется через начальство действовать, а время вечернее, зачем руководство лишний раз беспокоить? Решил задержать деда до утра. Сказал дежурному так его разместить, чтобы череп у того был на виду, а то орать будет. Распорядился и домой ушел.
Утром приходит, а бомж на лавочке лежит возле участка. Пошел выяснять в чем дело, оказалось все просто. Запах от него был такой, что дежурные не выдержали и выгнали деда на улицу. Он плакал и обратно просился, череп сторожить, но потом угомонился и заснул. А еще говорят, что, когда назад просился, втирал им историю про колдуна или злого духа, так что и окрестили они его между собой «злой дух», имея в виду невыносимую вонь.
К полудню пришел криминалист, сделавший предварительный анализ по соскобу. Кость старая, но не похоже, что в земле была. Но возраст находки более ста лет, точнее он сказать не мог.
Алексей Михайлович позвонил в краеведческий музей – не пропадали ли там какие останки? Не пропадали. Стал звонить еще туда-сюда, все впустую. Потом пошел на совещание, потом на вызов поехал, закрутился. Вечером подъезжает к участку, а бомж все там же. Жалко его стало, принес ему поесть. Ну и домой пора, а определить бомжа некуда. Решил на следующий день разобраться. Только велел дежурному утром подкормить деда.
В общем, так прошло три или четыре дня. А бомж так и жил на лавочке. Михалыч с ним разговаривал, и кое-какая история прояснялась. История, надо сказать, складная, но невероятная, и это майор списал на бред больного человека.
Бомж утверждал, что некогда жил хорошей, зажиточной жизнью, и все у него было. Но где жил и что делал, не помнит. Жена была, дети. Но имена их он забыл. А помнит он, что очень боялся смерти. Так боялся, что мучился бессонницей. И помнит он черного человека, который всё о нем знал. Где и как повстречал его – не вспомнил. И лица в памяти не осталось, а только глаза – темные и без белков, как у зверя. И зачем-то он спросил его, как я умру? А тот ответил, что от того, что череп тебе раздробят. И тогда он снова спросил, а как уберечься от этого? А тот сказал, носи свой череп всегда с собой и береги, и проживешь сколько захочешь. Хочешь так, спрашивает? Хочу. Тогда бери – протягивает ему череп. И как только взял он череп, то забыл свое имя, дорогу домой и все прочее.
Алексей Михайлович бомжу сочувствовал, но дел было много, а его рапорт у начальника отделения все еще лежал без движения. Тогда пошел майор с ним поговорить. Так случилось, что в то время по области искали преступника, дело было громкое, руководство каждый день докладов требовало. В общем, не до бомжа было.
Разозлился начальник. Обругал майора, мол, сами решить ничего не можете, я за всех отдуваюсь! Выскочил из кабинета, пошел разбираться по горячности. Дела нет, череп не улика, а останки невостребованные, а значит, его следует уничтожить. А что бомж не уходит без черепа, то сейчас он его получит.
Схватил пакет с черепом и прямо по пакету бац-бац, разбил на куски. На, говорит, и отдай ему.
Выскочил Михалыч на улицу, а бомж лежит у скамейки. Голова деформирована до невообразимости, мертвый.
Позвали того же криминалиста, тот руками развел – такой травмы он в жизни не встречал, крови нет, своды черепа сломаны.

К назначенному времени она ко мне не приехала и не предупредила о том, что не сможет прийти. Я два или три раза набрала ее номер, но мне все время твердил механический голос: "Набранного вами номера не существует". Я пожала плечами и пошла заниматься какими-то своими делами.

Через минут двадцать в мою дверь начали стучать, на пороге стояла Ирина, эта самая женщина. На нее было страшно смотреть. Мокрая, грязная, с размазанной косметикой, волосы прилипли ко лбу, взгляд больной и затравленный. Честно, я испугалась. Она смотрела на меня глазами сумасшедшего человека. Я не знала как себя с ней вести, помнила только, что таким нельзя перечить или спорить с ними. Она села прямо на пол и спросила меня: "Ты реальна?". Я даже не нашлась что ей ответить, а она заплакала. То, что она мне рассказала позже... мне до сих пор плохо в это верится просто потому, что я все еще не могу это понять. Если опустить рыдания и нервные смешки, то получается примерно следующее...

День начинался обычно, какие-то дела, заботы, работа... После обеда у нас было назначено занятие. Она села в свою машину и направилась в мой район. Задумалась о чем-то, а когда оторвалась от своих мыслей, заметила, что едет по какому-то незнакомому месту. Попыталась включить навигатор, но он не включался. Она плутала по незнакомым улицам и начала замечать, что она не видит людей. Вообще. Ни на улицах, нигде. Машин тоже не было, они не ездили, не были припаркованы. Полностью пустые улицы.

Ирина вышла из машины, зашла в какое-то здание, показавшееся ей кафе или чем-то подобным. Там тоже было пусто, но ее шокировало не это. Столы, стулья, барная стойка - все, что там находилось, было очень пыльным, грязным, словно там уже много лет никого не было. Она выбежала на улицу, зашла в жилой дом, стоящий рядом. Железная дверь проржавела, магнитный замок не работал. Внутри все было также заброшенно: пыль, грязь, облупившиеся стены. У нее подкосились ноги, она добралась до машины, схватила телефон, но дисплей показывал - нет сети. Ирина была в панике, не знала, что делать, ей казалось, что каким-то образом она попала в параллельный мир, одинокий, пустой, заброшенный.

Она ездила по незнакомому городу, пока не закончился бензин. Ночь она решила провести в машине, как уснула - не помнит. Очнулась она, было темно. Кстати, женщина не могла вспомнить, было ли светло, когда она засыпала. В общем, она плохо помнит, что делала потом, животный страх застилал ей глаза и не позволял помнить. Она смутно помнит, что идя по широкой улице увидела свет в одном-единственном окне высокого дома, кинулась туда. Наверно, она упала, бегом поднимаясь по темной лестнице, потому что дальше у нее провал в памяти. Последнее, что она помнила, было то, что она поднялась с пола на лестничной площадке рядом с моей квартирой и начала стучать в нее.

Я долго переваривала ее рассказ, не понимая, верить или нет. Но глядя ей в глаза не верить было невозможно. Мы постирали ее вещи, я накормила ее, заставила умыться. Она умылась и поела, но умоляла не оставлять ее одну, ей становилось панически страшно даже когда я уходила в соседнюю комнату. Я сопровождала ее домой, и видела, как она плачет, видя живых людей на улице, движение транспорта и солнечный свет...Ее пустую машину нашли на окраине города, с полностью пустым бензобаком. И еще одно, вспоминая события того дня, буквально за минуту до того, как Ира начала стучать в мою дверь, на мой телефон пришло СМС. "Абонент появился в сети".

[ Читать дальше ]

Время было моим другом и подчинялось любому капризу. Знаете, это пьянящее чувство, когда ты искренне веришь, что беззаботные деньки никогда не закончатся. Практически каждые выходные были распланированы на полгода вперёд. Но даже в этом плотном графике я всегда находил время, чтобы пропасть дня на три у своего старинного друга Тимура. Родители моего верного товарища и брата по ночным загулам были в загранкомандировке. В нашем распоряжении была уютная двушка на окраине города, где мы устраивали вечеринки и культурно разлагались. Когда все гости расходились, я помогал наводить порядок, и, порой, уборка переходила плавно в новую вечеринку. Скучно не было. Всякий раз в тусовке появлялись новые лица.

И вот в один из моих приездов я застал у Тимура необычную гостью. Девушка лет двадцати, с огненно-рыжими волосами и томным взглядом, от одного взгляда на фигуру этой чертовки можно был напрочь забыть своё имя, такая ладная и привлекательная барышня была. Звали её Ксенией. Где и через каких знакомых она вышла на Тимура я так и не понял. Но вцепилась в моего товарища крепче, чем питбуль в сахарную косточку. Ну, и приятель мой против такой «захватчицы» не возражал – осталась Ксения жить у него. Как выяснилось, красотка работала в одном из городских казино, сидела на кассе и меняла фишки/деньги. Рабочий график не нормированный, но были и чаевые за красивые глазки и зарплата от щедрот руководства.

Однажды вернулась она со смены в пору моих дегустаций и коньячных бесед с Тимуром. (Для нас с другом шли вторые сутки непрерывного веселья, благо поводов хватало: закончилась сессия, мой первый гонорар и Татьянин день скоро... Неважно.)
Заходит Ксения и рассказывает с волнением и ужасом в глазах:
- Вот вы пьёте тут, а я чуть душу не отдала… - смотрим на Ксению, а она какая-то странная, словно только что с работы бегом бежала, а не на метро добиралась. Измотанная больше обычного. Трясётся как мышь в холодильнике и глаза шальные.
- Излагайте, мон шерри, - подмигиваю я.

И Ксения с рыданиями и несвойственными ей матами рассказала примерно следующее:
Дня три назад, а точнее ночи, заявился в казино странный посетитель. Улыбчивый коротышка с широким во всё окошко кассы лицом. Лицо крупное, но не выразительное. Тонкие губы и бледная кожа. Лысый как бильярдный шар. Ксюша его поначалу за «братка» приняла. Только, одетого не характерно для своей «касты»: вместо клубного пиджака и золотой цепи на груди, мужчина был облачён в старомодную тройку и чёрный галстук-бабочку. Говорил он очень бойко и всё время посмеивался. Этакий Весельчак У из детского мультика «Тайна Третей Планеты». Взял фишек на минимум, и ушёл в зал. Только к утру, он вернулся к кассе и не один. С ним шли еще трое завсегдатаев казино, уже спустившие порядком денег, пропащие игроманы, таких всегда много вьётся в злачных местечках. Они словно рыбы-прилипалы надеются урвать кусочек чужой удачи. Идут и как завороженные слушают болтовню коротышки. А тот подваливает к кассе и начинает долго и эффектно выкладывать на стойку фишки. Такое редко случается, но вынес мужик тысяч тридцать долларов с минимальной ставки. Оставил приличные чаевые и увёл свою свиту на улицу. Бывает же такое, подумала девушка, и через час уже не вспоминала о везучем дядьке. Но в следующую ночь он так же явился в казино. Один. В безупречном чёрном костюме с жилеткой и в бабочке. Мужчина подошёл к кассе и задорно козырнул. Взял минимальную ставку и отправился в зал. А утром уже с новыми последователями вернулся к стойке. Из обрывков разговора Ксения поняла, что Весельчак собирается преподать своим новым друзьям «урок настоящей игры», где-то в другом месте. Он забрал выигрыш, бросил несколько фишек на чай и снова исчез.
Прошлой ночью он заявился в третий раз.
Охрана уже ждала везунчика на входе. Но что удивительно – коротышка сказал старшему по безопасности несколько слов и беспрепятственно прошёл к кассе. Взял минимальную ставку, улыбнулся Ксении. Всё повторилось. Наутро, из зала его сопровождал один молоденький парень, из набирающих в ту пору популярность мальчиков-мажоров. Весельчак важно вышагивал к кассе, охрана второй раз пыталась к нему подойти, но в ответ последовала фраза из серии: «Не волнуйтесь. Этот последний». А Ксения в силу своего авантюрного характера решила испытать удачу и спросить у толстяка, то, что не давало ей покоя уже два дня.

- А может, и меня научите, как выигрывать? – девушка включила всё своё обаяние и очарование.
Но нечто увиденное заставило её осечься и испугаться. На мгновение ей показалось, что у мужчины нет глаз. Только тёмные пятна там, где до того были глазки-бусинки. Мерзкая улыбочка обнажила мелкие как у кошки зубы и Весельчак, практически не шевеля губами, прошептал:
- Мне душ хватает, а тебе и чаевых достаточно.
И увёл очередную жертву прочь из казино.

Падающие звёзды золотыми струями скользили по красному небу.
- Красиво, - сказал стоящий передо мной мужчина. – У меня прямо шея затекла смотреть вверх.
- Во всём можно найти позитив, - согласился я. – А у меня уже ноги затекли здесь стоять. Как вы думаете, долго ещё? Мне кажется, очередь совсем не продвигается.
[ Читать дальше ]

Юрий Дихтяр

Был ноябрьский вечер, причем, будничный. И народу в вагоне было, на удивление, мало. Я сел в восьмой вагон, на одну из свободных скамеек, ближе к окну. Лицом в сторону движения. Ехать примерно три с половиной часа, мне до этого приходилось кататься на такой электричке. Я уже не маленький мальчик, поэтому насчёт длинного пути не расстраивался, воткнул наушники и, закутавшись в куртку, начал дремать. Мерный стук колёс, тёплый свет. и мягкие мелодии медленно убаюкивали меня.

Альбом, что я включил и слушал, состоит из 10 песен, в среднем, по четыре минуты каждая. Когда я почувствовал «это», шла восьмая песня. В полудреме я узнал песню и приоткрыл глаза. Свет из тускловато-желтого стал белым, как у ламп дневного света. Я не придал этому значения и лишь поёжился от холодка, который забирался за шиворот. Я, как и прежде, сидел один на своей лавке, попутчиков было немного, и я обратил внимание, что не все из них были со мной с отправления — часть что сели со мной, куда-то ушли. Новые попутчики, казалось, не придавали необычной пустоте вагона никакого значения. Я поковырялся в плеере и поставил в список воспроизведения следующий альбом. Он, в целом, длится минут пятьдесят. Вновь укутавшись и расслабившись, я попытался задремать. Дальше, периодически просыпаясь, я замечал, как из вагона в тамбур уходят испуганные люди. Несколько раз меня будил шум хлопающих дверей, и я замечал обеспокоенные лица моих «оригинальных» попутчиков, убегающих в соседний вагон. Но музыка играла, куртка грела, и я вновь впадал в сладкую дрёму, пока на окончании последней песни второго альбома, через полтора часа после посадки в электричку, я проснулся. Причём, как ни банально, резко. Дремота и зыбкость восприятия исчезли в секунду. Я поёжился, пробираемый сильным холодом. За окном было темно. Свет, не греющий, а такой же холодный, как и сквозняк в вагоне, освещал вагон хорошо. И только теперь, по-цыплячьи вытянув шею, я осмотрелся вокруг.

Первое, что я заметил: в вагоне ни одного оригинального попутчика, что сели со мной. Лишь пришлые. Я легко их отличил, окружающие попутчики сели явно на промежуточных остановках. И мужчины, и женщины были одеты в тёмных цветов одежды без каких-либо лейблов или опознавательных знаков. Второе - все они улыбались. Неестественно, не как обычные люди. Улыбка была странной, необычной. Ни такая, как после хорошей шутки или после тёплых воспоминаний где-то в уме. Нет. Даже не хитрая ухмылка. Создавалось впечатление, будто весь вагон (я насчитал 11 человек) решил улыбаться без всякой причины. Они просто корчили улыбающиеся лица. Я поёжился, выключил плеер и несколько минут вглядывался в окно. Глухой лес, хотя периодически на такой оживленной линии должны встречаться селения. Я вглядывался на протяжении десяти минут. Ничего. Лес. Глухой. А когда была последняя остановка? Я не мог вспомнить этого и уж тем более - когда вошли все те люди, с которыми я сидел в этом вагоне.

Белый свет неприятно резал глаза. Я вытер выступившие слёзы, обернулся и понял, что сижу не один: напротив меня, на краю противоположной скамьи сидел парень и улыбался. Всё бы ничего, но смотрел он прямо мне в глаза. Мне сперва, как скептику, показалось, что это очередной сельский «бык», которому захотелось попугать городского. Я громко хмыкнул и, расправившись на скамье, воззрился на него в ответ. Но это не сработало, и очень скоро я ежился от страха. Парень не реагировал на меня. Он так же, не мигая, улыбался и смотрел. Я хмыкал, грозно морщил брови, подмигивал, но это не работало. Вообще. Он смотрел и улыбался. Я спросил: «Что надо?». Парень молча смотрел на меня. Я поднял голову и заметил, что все, кто был в вагоне, стягиваются к нам. Ко мне. Толпа попутчиков в тёмном собиралась ближе. Причём, их перемещений я не видел. Отвлекаясь на смотрящего в упор парня, я не успевал заметить движения. Вот женщина в очках за три ряда позади меня... а вот за два ряда... а теперь за один. Я испугался и вновь смахнул набежавшие из-за яркого света слёзы. Стряхнув влагу с глаз, я огляделся и вскрикнул. Вокруг нас сидели ВСЕ «тёмные» пассажиры. А парень... Парень улыбался сильнее. Вокруг сидели остальные — я почему-то подумал, что они все заодно.

Вдруг в дверь впереди, громко свистя в свисток, вошёл контролёр. Попутчики резко обернулись и, как мне показалось, сузили глаза. Контролёр крикнул: «Сюда, парень, ты, в красной куртке! Да вставай уже и беги сюда!». Я, не раздумывая, побежал к нему. Он стоял в тамбуре, придерживая дверь. Свет слепил глаза, но я почти на ощупь добежал до тамбура я ужаснулся: вся компания стояла позади скользящих дверей, а парень уже не улыбался. Он зло шевелил челюстью, будто грызя самого себя за зубы. Компания позади него, казалось, жутко злилась: их брови искривились, а губы сжались в ненавистном оскале. Контролёр снова дёрнул меня и втащил в переход между вагонами. Когда я попал туда, мне внезапно стало плохо, голова закружилась, а на виски начало давить.

«Всё в порядке, успокойся. На, вот, воды выпей», — поднимая меня с пола.Я осмотрелся — я уже был в другом вагоне. Рядом стояло несколько курильщиков, они удивленно смотрели на меня, поднимающегося с пола. Контролёр вручил мне бутылку воды и велел идти за ним. Я, радуясь спасению непонятно от чего, шёл по вагону следом за ним. Обычные люди, кое-где толкучка, блики деревень и тёплый жёлтый свет... Дойдя до головы поезда, мы прошли в небольшую комнату, в которой контролёр мне попытался всё разъяснить.

- Ты сам-то как? А то, бывает, те, кого успеваем вытащить, того... умом трогаются. - Произнёс контролёр
- Нормально! - Отмахнулся я. - Скажи хоть что-то!...
- Вопросы, всегда вопросы...
"Я на этой линии уже пять лет, и раз в полгода кого-то затягивает, чаще всего тех, кто засыпает и не обращает внимания на вагон и на всё вокруг. Обычно-то люди сами понимают, что дело другой оборот принимает... Не знаю я, почему! Просто так бывает. Я, когда пришёл сюда, тоже думал, что надо мной подшучивают, а потом сам наткнулся. Иду по поезду, и вдруг вагон какой-то... не такой. Тогда меня самого чуть не затянуло. А чёрт его знает, как спасся... Потом вроде получалось спасти таких, как ты, забытых. Умные-то сами в другой вагон уходят, как увидят этих попутчиков... Да не видно, когда они появляются! И вагон этот... Странная история с ним. Вроде есть, а вроде, и нет. Как будто, ниоткуда. Лишний восьмой. А потом пропадает с такими, как ты, внутри. В прошлом году я не успел. Сидел молодой парень, как ты, за ноутбуком. Работал, что ли... Не заметил, как окружили. Ты-то ещё цел оказался. А он на одной скамье с этим, что зубы скалит. Прямо в толпе. Я и крикнуть не успел, как всё исчезло вместе с парнем и этими людьми. И вагон обычный стал — без этого света, пассажиры, селения за окнами, а не лес. Спрашивай не спрашивай — не знаю, что это. Ты, главное, парень, шум не поднимай, нам и без шума хлопот хватает.

Не знаю, сколько времени прошло с момента моего переезда в эту комнатушку в спальном районе, прежде чем я заметил, что три окна в доме напротив постоянно горят. Наверное, я заметил это где-то на протяжении третьего месяца, во время учебных ночных бдений. Посреди ночи я, дабы снять с глаз усталость от монитора, подходил к окну и непременно мой взгляд упирался в эти чертовы окна. Три окна подряд, свет в которых горел ВСЕГДА, вне зависимости от того, насколько глубока была ночь. Мне до сих пор неизвестно, что это за здание. Оно было достаточно низким, в 4 этажа и слегка напоминало здание школы. Как-то днем я обошел его – и не встретил никаких опознавательных знаков. Да и тяжелые металлические двери, покрытые слоем ржавчины, выглядели так, будто их давно не касались. Разумеется, они были заперты. Помимо этих трех окон на 4 этаже, ничто в здании не свидетельствовало о каких-либо «признаках жизни». Я попытался заглянуть в окна первого этажа, но ничего не разглядел, стекла были мутными и, кажется, за ними были занавески. Одно могу сказать точно, чем ближе я к ним подходил, тем явственней мне становилось не по себе.

На четвертый месяц я увидел силуэт. Я стоял у окна в ночи и смотрел на пустую ночную улицу. Царила абсолютная тишина. Постепенно мой взгляд самопроизвольно сфокусировался на окнах. На мгновение что-то в комнате отвлекло мое внимание, а когда я вновь посмотрел на окна, я увидел силуэт. Он стоял в левом окне абсолютно неподвижно и был виден крайне отчетливо – его и окно явно не разделяла даже занавеска. Но главное, даже несмотря на то, что мои окна находились выше (жил я на 6 этаже), а свет был погашен, я не мог прогнать от себя ощущение, что ОН видит меня, смотрит именно на меня. Теперь я видел его постоянно. Каждую ночь. Он словно притягивал меня. Я мог с полчаса стоять в темной комнате глубокой ночью и просто смотреть на него. Возможно, именно за этот интерес я чуть было не поплатился.

Однажды я вот так стоял и смотрел. Не отрывая глаз от темного силуэта, я поднял руку и коснулся стекла. То, что произошло в следующее мгновение, заставило меня содрогнуться от ужаса потому, что Он сделал ТО ЖЕ САМОЕ.

Не медля ни секунды, я задернул шторы и рухнул на кровать, накрывшись одеялом с головой, как трусливый ребенок. Темнота и полная тишина давили на меня, не выдержав, я встал и включил свет. Всю эту ночь я не спал.

Но это было только началом кошмара.

На следующий день я думал об этом, убеждая себя, что ничего страшного не произошло. Что в конце концов, даже если он действительно видел меня? В темной комнате конечно разглядеть меня было невозможно, но контур руки, прислоненной к стеклу, он вполне мог заметить, разве нет? – убеждал я себя.

Желая переубедить себя, я совершил большую ошибку – той ночью я снова подошел к окну. Он, разумеется, стоял там. Я смотрел на него, снова осторожно коснулся стекла – Он был неподвижен. Испытав некоторое облегчение, я отвернулся от окна и то, что я увидел в следующее мгновение, заставило меня обмереть от ужаса. На первый взгляд я не увидел ничего необычного – на стене было всего лишь отражение окна и моего контура в нем. Но дело в том, что мой силуэт в окне АБСОЛЮТНО ПОВТОРЯЛ ЕГО СИЛУЭТ. Я мгновенно узнал эти контуры потому, что столько смотрел на него, что они навсегда врезались в мою память. Сердце бешено забилось, казалось, что оно порвет грудную клетку. Я вновь повернулся к окну и в ужасе уставился на силуэт. Он медленно поднял руку и столь же медленно (бесконечно медленно, как мне казалось) потянул ее к краю оконного проема. Краем глаза я заметил движение на стене и обернулся, хотя и не оборачиваясь понял, что происходит. Темное отражение на стене (МОЕ, черт побери, отражение!) точно так же медленно тянуло руку, совершало АБСОЛЮТНО идентичное движение. Это стало последней каплей.

Я очнулся утром на полу под окном. Я смутно помнил видение, что пришло ко мне, пока я был в бессознательном состоянии – будто этот силуэт стоит прямо за моим окном и нас разделяет только тонкая гладь стекла. Хотя, вспоминая события этой ночи, я не мог быть уверен, что это было только видение. Я не стал ждать следующей ночи. Вещей у меня было немного и дня хватило на переезд к знакомому, живущему на другом конце города. Квартиру я выставил на продажу, даже не сильно заботясь о цене. Я просто хотел избавиться от нее как можно скорее. Неудивительно, что покупатель нашелся относительно быстро.

Прошло несколько лет. За это время лишь считанные разы был на той улице. Я совершено осознанно ее избегал, но даже когда крайняя необходимость приводила меня туда, я и помыслить не мог о том, чтобы даже посмотреть на то здание, на ТЕ окна.

Однажды я шел по улице, погруженный в свои мысли. Стояла осень, асфальт был мокрым от дождя. Мне навстречу шел человек, пожилой мужчина, в котором я сразу, несмотря на прошедшие годы и на то, что он успел почти полностью облысеть за это время, узнал своего бывшего соседа с ТОЙ самой квартиры. Я сделал вид, что не замечаю его, ибо не хотел никаких напоминаний о том времени, когда все произошло. И я ничуть не удивился, что словоохотливый старичок узнал и окликнул меня. Мы поговорили минут пять, но того, что я узнал от него, оказалось достаточно для нескольких последующих бессонных ночей. Молодой мужчина тридцати лет, которому я продал тогда квартиру, был обнаружен мертвым.

Ах, этот кровавый туман, это одеревенение, это обморочное равнодушие, это тихое влечение убивать!

    А.И.КУПРИН

 Русские ученые, писатели, общественные деятели потратили немало слюны и чернил, чтобы обосновать нехитрый тезис. Мол, русских, коренных европейцев, совратили злые азиаты-татары. Это татары научили самих русских рабству, затворничеству женщин, холопству, жестокости, внедрили в русское общество идею вековой дремотной Азии, опочившей на московских куполах… одним словом, сделали русских хотя бы частично азиатами.
 Теперь же цель русских — преодолеть татарское наследие и опять из азиатов сделаться европейцами. Ярче всего эта нехитрая идейка проводится, пожалуй, в прекрасных стихах графа Алексея Константиновича Толстого.



   Певец продолжает: «И время придет,
   Уступит наш хан христианам,
   И снова подымется русский народ,
   И землю единый из вас соберет,
   Но сам же над ней станет ханом!
  
   И в тереме будет сидеть он своем,
   Подобный кумиру средь храма,
   И будет он спины вам бить батожьем,
   А вы ему стукать и стукать челом,
   Ой, срама, ой, горького срама!
  
   И с честной поссоритесь вы стариной,
   И предкам великим на сором,
   Не слушая голоса крови родной,
   Вы скажете: «Станем к варягам спиной,
   Лицом обратимся к обдорам!»



 Нехитрая, слишком нехитрая идейка — но потенциал ее велик. Если мы европейцы, лишь временно оторванные от истинного Отечества, то и «возвращение в Европу» — закономерно и оправданно, даже решительно необходимо. И меры, принятые Петром I и его последователями, — правильные, нормальные меры: нечего здесь отпускать бороды, носить сарафаны, блюсти посты, слушать колокольный звон, цепляться за традиции и вообще оставаться русскими.
 Нехитрая идейка становилась оправданием почти всего, что выделывал со страной «дракон московский», Петр I, напрасно прозванный Великим.
 Но есть один пример (по крайней мере, пример значительный и яркий) того, как еще до монголов появилось то, что позже приписывалось повреждению нравов из-за татарского ига.
 Владимиро-Суздальский князь Андрей Боголюбский жил и погиб более чем за полвека до монгольского нашествия. Тогда же, в конце XII века, Андрею Боголюбскому не понадобились никакие монголы, чтобы стать самовластцем всей Суздальской земли, ввести режим жесткого единодержавия, отказа от всего, роднящего Русь и Европу. И если даже кто-то подучал его вести себя так, а не иначе, то это были точно не татары. Непременно найдутся любители найти у него учителей-евреев или на худой конец хазар… Но всякий, кто дал себе труд изучить личность Андрея Боголюбского, сильно усомнится, что на него можно было иметь хоть какое-то влияние и чему бы то ни было его подучить. Этого он даже отцу, Юрию Долгорукому, и то не слишком позволял.
 Став князем в Ростове, Андрей Боголюбский начал с того, что выгнал оттуда младших братьев и племянников, а затем покинул богатый вечевыми традициями Ростов, перенес столицу во Владимир, где не было веча.
 Там он показал себя не самым худшим из русских князей и делал немало разумного: населял Владимир купцами и ремесленниками, заботился о промыслах, построил Успенский собор. Однако не полагался на бояр и старшую дружину и выслал за пределы княжества старших бояр, служивших его отцу. Правил, опираясь на «молодшую дружину», на «отроков», преданных ему лично. По словам летописца, он хотел быть самовластцем Суздальской земли… и, что характерно, он им стал!
 Первым на Руси Андрей Боголюбский последовательно опирался не на землевладельцев-бояр, которые от него мало зависели, а на тех, кто зависел лично от него: от данной им земли, от пожертвований и кормлений. Выставляя вон всех, кто служил его отцу, был экономически независим и мог с ним поспорить, Андрей Боголюбский окружал себя лично преданными людьми.
 Первым на Руси пытается вторгнуться Андрей Боголюбский и в дела Церкви: выгнать из Ростова неугодного ему епископа Леона и поставить своего епископа, Феодора. Князь хотел даже создать вторую митрополию на Северо-Востоке, помимо Киевской, и все с тем же Феодором, своим человеком во главе. Получилось плохо, потому что патриарх константинопольский новую митрополию основывать отказался, Феодор оказался замешан во множестве преступлений, да к тому же отказался отправить жену в монастырь. Такова была обычная практика — епископу подобает девство, и если священник становится епископом, то жену — в монастырь, дело житейское. Сколько матушек, не пожелавших идти в монастырь, было попросту отравлено, мы уже никогда не узнаем.
 Во всех остальных случаях Феодор и впрямь вел себя как преступник, но больше всего подпортила ему репутацию именно эта история… когда он вел себя попросту, по-мужски, в конце концов. За свое «преступление», за то, что не отправил жену в монастырь, Феодор получил в народе презрительную кличку «феодорец белый клобучок» — белый клобук подобал священнику, имеющему приход и живущему в нем с женой.
 Никак не поддерживая ставленника князя Андрея, попа Феодора (водились за ним и пытки, и убийства противников), позволю себе все же хотя бы в одном протянуть ему руку: в истории с женой вел он себя, как мужчина, а не как холоп дерзкий и лукавый, которого помани карьерой, он спихнет жену в первый попавшийся монастырь. И не могу отделаться от мысли — попался бы на пути князя Андрея Боголюбского свой человек поподлее, поциничнее, погаже, который отделался бы от жены без лишних проблем, — наложил бы лапу князь и на церковные дела. Как его потомки наложили.
 А князь Андрей Боголюбский, даже окружив себя «молодшей дружиной» и «отроками», не остался во Владимире, а построил укрепленный княжеский городок Боголюбово и возле него — знаменитый Спас-на-Нерли, при впадении Нерли в Клязьму. Даже сейчас белокаменное чудо Спаса и Успенского собора производят сильнейшее впечатление. Даже на тех, кто видел Зимний дворец, Кремль и Владимирскую горку в Киеве. А тогда свежий тесаный камень сахаристо сверкал на солнце, и Спас-на-Нерли, поставленный на насыпи, посреди заливного Богородичного луга, при слиянии рек, был виден за десятки верст. Храм был первым, что бросалось в глаза купцам, послам, боярам и дворянам, приезжавшим в Боголюбово или Владимир, поднимавшимся за этим по Клязьме или спускавшимся по Нерли.
 Князь получил прозвище Боголюбский. Истово религиозный, он не пожалел денег на Спас-на-Нерли и на Успенский собор, искренне интересовался делами Церкви, вел долгие беседы с учеными-богословами. Лично меня не удивляет большая религиозность этого нарушителя традиций: пока действуешь как часть группы, клана или рода — все просто. Группа, клан или род несут ответственность и за то, что происходит с тобой, и за результаты твоих дел.
 А вот если ты сам, лично творишь нечто, то ты, получается, лично стоишь перед миром… Не в составе рода и семьи, не как часть правящего клана. А лично. Сам по себе. Есть ты и есть Тот, перед Кем, хочешь или не хочешь, должен нести ответ.
 Князь Андрей религиозен? Неудивительно!
 Не уберегся князь Андрей и был убит мятежными боярами в ночь с 28 на 29 июня 1174 года в своем любимом Боголюбове. В центре заговора стояли дети, внуки, зятья боярина Кучки, владельца Москвы. Бояре не любили и боялись Андрея, который правил без них, окружал себя «неказистыми» людьми, старался подавить всех, кто от него независим. Среди заговорщиков оказался и осетин Анбал, ключник князя. В эту проклятую ночь он украл из спальни князя его меч… Князь, никогда не расстававшийся с мечом, оказался совершенно безоружен.
 Убийцы прошли во дворец ночью, вооруженные. Семеро профессиональных воинов с мечами и копьями ворвались в спальню, стали рубить князя мечами и саблями. Но князь сам напал на них! И так успешно напал, что даже убил одного из нападавших. Убийцы кинулись прочь, унося с собой лежащего на полу человека… Только на улице, при свете луны и звезд (ведь стояла ясная июньская ночь!), убийцы поняли, что ошиблись.
 И раздались громкие стоны — голос князя Андрея звучал в ночи. Убийцы кинулись назад… в неверном свете факелов не оказалось князя в спальне, потому что за эти несколько минут князь встал, «побежал под сени, полез на ту и скончался», как пишет летописец.
 Кровавый след и стоны помогли убийцам найти его, уже почти спасшегося. Известно имя того, кто отсек князю правую руку: Петр, зять боярина Кучки. И, сделав свое дело, убийцы беспрепятственно ушли.
 Почему никто не помог князю?! Ну ладно, ключник Анбал его предал… А как же «молодшая дружина» — сотни профессиональных воинов, каждый из которых всем был обязан Андрею Боголюбскому?! Наверняка во дворце была охрана, и ответ может быть только один, довольно грустный, — охрана тоже изменила князю. Пусть и не убивали благодетеля, но и не спасли, когда он со стонами, пятная собственный дворец кровью, пытался спрятаться под сени. А потом дали убийцам удалиться.
 Бояре надеялись, что горожане поддержат их и преступление останется неотомщенным, но в своих расчетах сильно ошиблись. Города не поддержали их, всеобщего восстания не началось. Князь Андрей был плохим только для разоряемой им знати и вполне хорошим для народа. Население было лояльно к его династии, и на владимирский престол сел младший сын Юрия Долгорукого, родной брат Андрея. Всеволод, которого позже прозвали Всеволод Большое Гнездо за огромное число детей и внуков.
 Православная церковь канонизировала князя Андрея, и его мощи в роскошной гробнице находились в Успенском соборе во Владимире. Уже в XX веке, по словам советского историка, «революционный народ не почитает мощей, и многие мощи, служившие раньше для обмана верующих, были публично вскрыты и ликвидированы. При этом нередко выяснялось, что в гробнице „святого“ (кавычки автора цитаты, не мои! — Прим. А.Б.) лежали вовсе не человеческие кости, а кости животных» [10, с. 89].
 Но только вот ведь беда! Исследование костей скелета, несколько столетий пролежавшего в Успенском соборе, полностью подтвердило — это скелет Андрея Боголюбского. Более того, изучение скелета позволило объяснить некоторые странности в описании летописца.
 Например, у историков давно были сомнения — не преувеличил ли летописец героизма князя Андрея. Мог ли человек в 64 года, безоружный, оказать такое эффективное сопротивление нескольким опытным воинам и даже кого-то убить?! Но в Успенском соборе лежал человек, чей «скелетный возраст был меньше паспортного», как высказались ученые на профессиональном жаргоне. Физиология и физическая мощь Андрея Боголюбского в момент смерти соответствовала не 64, а скорее 50 — 55 годам.
 Левая рука скелета была перерублена в нескольких местах, а потом совсем отрублена. Летописец писал о правой руке… видимо, он пытался усилить впечатление от описаний зверского убийства — отрублена-де главная, правая рука, которой рубился князь. Но вот на рисунке в более поздней летописи показано как раз, как убийцы отсекают именно левую руку… И думаю, все с самого начала хорошо знали, что речь идет именно о левой руке, и понимали почему: если у князя не было щита, он вполне мог обмотать чем-то левую руку и использовать ее в качестве щита. Так делали, если не было другого выхода, и иногда собственная рука служила надежной защитой, и воин, получив серьезные ранения, все-таки оставался в живых. А несколько слоев плотной ткани или кусок шкуры все-таки смягчали удары.
 Видимо, убийцы и отрубили эту руку потому, что она и так держалась «на ниточке», а они страшно торопились.
 Летописец называл Андрея Боголюбского «жестковыйным» — то есть не наклонявшим головы. Князь всегда держал голову немного откинутой, глядя на собеседников гордо, непреклонно. А у скелета в Успенском соборе оказались сросшимися несколько шейных позвонков! Человек, похороненный в Успенском соборе, при всем желании не мог бы держать голову и шею иначе! Так что летописец в своем определении — «жестковыйный» — назвал князя Андрея очень точно: и впрямь шея у него была крайне «жесткая», в самом буквальном смысле. Летописец, конечно же, имел в виду совсем другое, да и все окружающие были уверены — осанка князя доказывает вовсе не костную болезнь, а его страшное высокомерие, заносчивость…
 На скелете было множество следов прижизненных ранений, то есть поражений костей, заживших за годы жизни. А кроме них множество ранений, которые никогда не зажили… Ранений, нанесенных светлой ночью 29 июня 1174 года. Рубящие удары нанесены были по затылку, в плечевой сустав, плечо, предплечье, кисть руки, в бедро, колющие удары — в лоб, в бедро, в плечо, и все удары наносились сбоку и сзади.
 Анатомы и антропологи считают, что уже первые ранения были смертельными и что убийцы долго рубили человека, беспомощно лежащего на правом боку.
 Характер этих ранений ясно показывает — погиб этот человек не в бою, не в поединке… Он был подло убит, и убийцы, скорее всего, сами смертельно боялись его, истекающего кровью, беспомощно лежащего, иначе зачем так долго рубили покойника? Так же вот и на Юлии Цезаре насчитали 27 смертельных ран: убийцы не могли остановиться.
 Так что ученые вынуждены были разочаровать «революционный народ» — на этот раз попы не обманули рабочих, и в Успенском соборе лежал действительно Андрей Боголюбский, а не кости животных.
 Что же до судьбы убийц…
 Как только Всеволод пришел к власти, он тут же отомстил за брата. Характерно, что убийцы не бежали в другие земли и ни одному из них не хватило мужества покончить с собой. Семерым главным убийцам подрезали поджилки, чтобы они не могли двигаться, положили в просмоленные гробы и утопили в озере в Боголюбове.
 С тех пор каждую весну гробы всплывают, поплавают в пруду месяца два, покачаются на волне, потом тихо уходят под воду… Естественно, не все хотят верить, что это гробы. Мол, всплывают-то кочки! Только кочки…
 Кочки?! Сам я видел это только на фотографиях, но среди этих «кочек» есть объекты с очень четкими геометрическими очертаниями. Другое дело, что торчат на поверхности воды только крышки гробов. Но правильные прямоугольники видны очень четко среди размытых очертаний кочек.

А.Буровский

-Кто такой?- сурово спросил ангел на входе.
Человек коротко охарактеризовал себя в сочных и емких выражениях.
-Угу, есть такой,- ангел поставил галочку в ведомости.- А это..?
-Гаф!- сказала собака.
-Это со мной,- объяснил человек.
-Людей с собаками мы не пропускаем,- сообщил ангел.
-Это почему же? От того, что у них нет души?
-Душа есть у всего живого,- нравоучительно заметил ангел.- У неживого тоже, но об этом тебе еще рано знать.
-Ну так в чем проблема?
-В тебе.
-Во мне?!
-Ну да. Ты же человек, у тебя душа бессмертная. А рай - царство смерти.
-Я не понимаю...
-А тут и понимать нечего.
Ангел распахнул ворота рая, где благоухали цветы, порхали бабочки, бродили звери, волк спал в обнимку с ягненком...
-Иди давай,- он подтолкнул собаку внутрь.
-А тебе - туда!- с этими словами ангел ухватил человека за шиворот и метким пинком отправил обратно на землю.- Возрождайся, бессмертный.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Город. У ворот сидят мудрецы — старейшины. Ждут.
Подъезжает мужик на белом осле.
— Мир вам, старцы! Возрадуйтесь, я — Мессия. Вот, пришел.
— Хрен ты собачий, а не Мессия. Где твой огненный меч?
— И почему это ты вдруг на осле, когда должен на двугорбом верблюде?
— И вообще, почему ты не негр?
— Минуточку! А как называется ваш мир?
— Фрындл.
— Так что, этот город — не Иерусалим?
— Не-а. Это Пфунзгбрф. Великий и славный.
— Тьфу, блин! Опять ошибся…
Разворачивается и уезжает на своем осле.
Миров много. Поди найди среди них единственный нужный…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Весь небесный свод густо затянуло сигарным дымом, игроки делали свои ставки. Сегодня игра шла по-крупному.
Иисус поставил на кон Ирландию, Адонай играл на Израиль, Шива — на Индию. Аллах решил рискнуть Ираком
— Откроем карты, господа.
У всех оказались флеш-рояли до туза. Небо содрогнулось от раскатов громогласного хохота.
Искра жизни пролетела через Вселенную.
— Ну, и кто выиграл?

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Один билет в Ад, пожалуйста.
— Мне очень жаль, но все билеты в южном направлении уже проданы.
— А куда можно уехать?
— Один автобус идет в противоположном направлении.
— На него есть свободные места?
— Полно.
— Ехать далеко?
Не то чтобы очень, но вам лучше бы взять с собой
в дорогу хорошую книгу. Я думаю, это ужасно скучный
маршрут.